— Минутная готовность! — предупреждает ведущий, направляя интригующий взор в сторону гостей.
Все внимание присутствующих полностью приковано к экрану и имениннице, которая уже стоит посреди зала, с предвкушением прикладывая сложенные ладони к губам, словно в молитве. Я наблюдаю, как небольшие отголоски оставшихся боковых светильников отражаются на ее платье, сверкая на всю бальную залу. Взгляд ее счастливых глаз полностью прикован к интерактивной доске, где она с минуты на минуту должна увидеть свою бабушку…
Но в этот момент на экране появляется мое лицо.
Я не сразу соображаю, что происходит, когда на интерактивной доске наблюдаю свое испуганное выражение лица со стороны, которое отображает проектор, но на следующей фотографии рядом со мной оказывается Макс Адриан, аккуратно удерживающий мою талию возле экстремального аттракциона парка развлечений «Тиволи». За этим снимком следует наш поцелуй на фоне сверкающего фейерверка, где мои нетрезвые руки хватают Адриана за голову, а губы будто намереваются съесть его заживо.
Все происходит настолько быстро, что еще минуту окружающие в ступоре продолжают смотреть в сторону проектора, ошеломленно прикрывая губы. Несколько пар глаз осуждающе направляются в мою сторону, а я не соображаю, в реальности ли я сейчас нахожусь или же это очередной нелепый сон. Невольно я роняю венецианскую маску на пол и совсем не обращаю внимания на ее звонкое падение, где-то вдалеке улавливая звук расколовшегося гипса.
— Папа?! — принцесса испускает разочарованный вздох, оборачиваясь к отцу с растерянным выражением лица.
— Уберите это немедленно! — грозно восклицает король. — Все в порядке, солнышко.
— Ваше Величество, это какое-то недоразумение! Сейчас все исправим, — оправдывается Джеспер, обеспокоенно шагая в сторону программистов.
— Что происходит? — раздаются недоуменные голоса вокруг.
— Это одна из участниц отбора! — ошеломленно выкрикивает кто-то.
— Неужели Элизабет?! — с сомнением в голосе проговаривает какая-то взволнованная дама.
Ведущий впопыхах подбегает к программистам, те, в свою очередь, пытаются сделать все возможное, чтобы убрать провокационные снимки с экрана, а я в это время пытаюсь угомонить свое сердце, которое намеревается выпрыгнуть из груди и покинуть этот зал быстрее меня. Мои глаза практически сразу находят Кристиана, который продолжает смотреть на экран, крепко стискивая зубы. Возле него стоит Селена, с забавной улыбкой на лице разглядывающая компрометирующие изображения. В эту минуту его разочарованный взгляд перебегает в мою сторону и некоторое время он продолжает смотреть куда-то сквозь меня отрешенными, чужими, такими близкими, но в то же время далекими глазами.
В горле скапливается комок обиды, разочарований, злости и я сама не замечаю, как ноги уносят меня из бальной залы под всеобщие недоуменные взгляды, а руки по инерции продолжают удерживать длинный подол платья, стараясь не замечать ядовитых колкостей в мой адрес. Слезы душат меня окончательно, когда по дороге я сбиваю пару лакеев с полными подносами выпивки и нелепо извиняясь, продолжаю бежать вперед, опасаясь оглянуться назад.
— Элизабет! — раздается громкий голос герцогини, эхом отдающийся в узком коридоре. — Стой! Да стой ты, кому сказала!
Краем уха я улавливаю шуршание пышного подола ее бального платья вперемешку со стучащими каблуками. Против воли я нервно вздрагиваю, когда ее рука неожиданно быстро касается моего плеча, с силой разворачивая к себе.
— Я ухожу! — говорю я, захлебываясь в слезах. — Я больше не вынесу этого позора…
— Послушай меня! — кричит она, пару раз одергивая меня за плечи. — Это всего лишь дешевая провокация, поверь мне! Ты ведь не сама это сделала? Он тебя заставил?!
Я вытираю слезы, хлюпая носом.
— Какая теперь разница?! — горько кричу я, глядя ей в глаза. — Меня опозорили на глазах у всего высшего света, да плевать на высший свет! Опозорили меня в глазах родителей Кристиана! Я больше не вынесу…
Изабелла гневно хмурится и влепляет мне пощечину, силой заставляя прийти в себя.
— Ты меня слышишь?! — намеренно тихо произносит она сквозь зубы, захватывая мое лицо в ладони. — Кто-то хочет морально сломать тебя, чтобы ты добровольно покинула отбор, потому что знает, что Крис и администрация тебя не выгонят. Этот кто-то знает, что ты главная фаворитка Кристиана и он знает, что ты его слабость…
Я медленно поднимаю недоуменный взгляд на девушку, пытаясь прийти в себя.
— Подумай об этом еще раз, а потом еще раз подумай, когда прочтешь это письмо, — шепчет она сквозь зубы, слегка стряхивая меня за плечи.
Герцогиня принимается доставать из своего маленького клатча, усыпанного яркими стразами, белоснежную бумагу, сложенную пополам. Не раскрывая листок, она протягивает его мне, продолжая гневно хмурить брови, и я начинаю осознавать, что впервые вижу ее такой настойчивой и серьезной одновременно.
Дрожащими руками я беру письмо, предложенное девушкой, продолжая недоуменно на него смотреть.
— Он написал мне это письмо за пару дней до начала отбора. Прочти его и еще раз подумай, стоит ли Крис того или нет, — тихо проговаривает она, оглядываясь назад.
Изабелла берет меня за руку, крепко сжимая ладонь и уводит в ближайшую комнату, оставляя меня в полном одиночестве. Быстрым взглядом окидывая помещение, я осознаю, что нахожусь в каком-то небольшом техническом помещении для слуг. Мои дрожащие руки аккуратно раскрывают бумагу, а глаза быстро пробегаются по первым строчкам, от прочтения которых легкие будто впиваются в ребра, каждый раз, когда я вижу свое имя.
«Привет, Белла.
Предупреждаю сразу, в этом письме много букв, так что можешь прямо сейчас открыть бутылочку красного полусладкого и приступать к чтению.
Вчера я сделал то, что должен был сделать еще несколько лет назад, но не сказал самого главного.
Я знал. С самого начала нашего знакомства я знал, что у нас нет совместного будущего. Это несправедливо. Все это время я жил, наслаждаясь ее обществом, с ужасом ожидая свой день рождения, прекрасно осознавая, что в этот момент я потеряю ее навсегда. Я останусь моральным инвалидом без ее радостных глаз с зеленцой и того умиротворения, которое окутывало меня каждую секунду, проведенную с ней. Я чертовски не хотел принимать тот факт, что она больше не будет трепать мне волосы, перестанет постоянно гадать на моих ладонях, придумывая себе под нос совершенно неизвестные мне методы хиромантии. С того момента она будет видеть меня только по телевизору, интернету и больше никогда в жизни. Я предугадываю, как она каждый раз будет гневно бросать пульт, потому что мои фотографии на экранах будут разбивать ей сердце снова и снова.
Несправедливо.
За все это время я твердо усвоил, что в мире отсутствует справедливость, существует лишь бесполезное пустое слово, которое произносят люди, лишившиеся чего-то, или кого-то обиженные на весь этот чертов мир.
За все эти годы мы пережили многое. Эти годы можно назвать моей маленькой счастливой жизнью. Да, я надрал задницу своей судьбе и выиграл еще хоть немного времени, чтобы побыть с ней. Ты же понимаешь, что именно с ней я чувствовал себя обычным парнем, которого не ждет бесконечная, бесконечная, внутренняя и внешняя политика, нескончаемые переговоры и борьба с недовольными повстанцами который закончит обычную школу, поступит в обычный университет, встретит свою женщину и построит с ней обыкновенную семью.
Находясь с ней, меня опьяняло лживое чувство мнимой свободы, коей я не обладал.
Да, у меня было много девушек были девушки. Они все были как на подбор, будто сходили ко мне прямиком из обложек мужских журналов. И я даже допускаю мысль, что возможно, они были красивее Элизабет, но их внешняя обложка ничего не стоит, по сравнению с ее искренностью, неподдельностью и легкой наивностью, которая меня опьяняла каждый раз снова и снова.
Я видел ее слезы, которые она так старательно скрывала от чужих глаз, я видел грусть в ее глазах, с энтузиазмом тут же пытаясь прогнать ее. Да что я видел?! От этой маленькой девочки не утаишь ни одну эмоцию в мире! В какой-то момент я осознал, что вторую такую хрупкую и одновременно бойкую девушку я уже не встречу. Тем более, после того как все узнают мое положение в обществе, искренности в глазах девушек уже не найти.
