— Ваше Высочество, без паники! — раздается уверенный голос доктора Вальтера, когда Изабелла направляет камеру на старшую герцогиню. — Дайте ребенку минуту, у него еще не открылись легкие! Пожалуйста, приложите его к груди матери, пока не родился послед
Беатрис тут же оголяет грудь и аккуратно принимает малышку к себе, прикладывая ее кожей к коже, чтобы та чувствовала тепло матери. Некоторое время мы наблюдаем, как она с нежностью смотрит на дочь, заботливо укрывая ее большим белым полотенцем и в этот момент по всему помещению раздается пронзительный младенческий крик. Мы с Изабель нервно переглядываемся, пугливо вздрагивая от неожиданности, а на глаза Беатрис тут же наворачиваются слезы, только уже не от мучительной боли, а от счастья.
Новоиспеченная мамочка за одну потугу рожает плаценту и Изабелла, не скрывая своей брезгливости тут же принимает ее, действуя советам доктора. Пару секунд и заранее обработанными ножницами мы перерезает пуповину и закрепляем ее конец обыкновенной прищепкой на месте будущего пупка малышки.
— Ей не больно? — обеспокоенно спрашивает Беатрис, кормя грудью изголодавшуюся малышку.
— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, в пуповине нет нервных окончаний, новорожденный ничего не ощущает, — успокаивает доктор Вальтер ободряющим голосом. — Поздравляю вас с успешными родами, но вам с дочкой в любом случае стоит незамедлительно приехать к нам в госпиталь. Мы уже засекли время рождения, а для остальных метрических данных нам нужны непосредственно вы.
— Спасибо доктор, не знаю, что бы мы делали без вашей помощи, — устало улыбается молодая герцогиня, с нежностью поглаживая лоб малышки. — Как только все утихомирится — мы сразу к вам.
— Если бы не Ее Высочество и Элизабет, я бы вряд ли вам чем-нибудь помог, — признается доктор с широкой улыбкой на лице. — Вам стоит отдохнуть, рекомендую не вставать с кровати как минимум пару часов. А мы будем ждать вас в нашим стенах, до скорой встречи!
— До свидания! — хором восклицаем мы с Изабель, тут же переглядываясь с неловкими улыбками на лице.
Мои руки дрожат, а в ладонях по-прежнему скапливается пот, и я не знаю через какое время я приду в себя после таких событий, напрочь перевернувших мое сознание. Как после таких мучений женщины решаются на вторых и последующих детей?!
— Фух, будто сама родила, — выдыхает Изабелла, падая спиной на одну из кроватей. — Надеюсь, после этого ты не захочешь рожать второго…
— Ммм… я подумаю, — тут же отзывается Беатрис с широкой улыбкой на лице.
— Беатрис, ты слышала, что сказал доктор?! — врывается в разговор старшая герцогиня. — Докорми ребенка и ложись спать, а я пока пойду умою ее, а то без слез не взглянешь.
Девушка раздраженно выдыхает, закатывая глаза.
— Как назовешь? — интересуется герцогиня Норрланд, подаваясь вперед и некоторое время наблюдая, как малышка жадно сосет грудь, издавая характерные звуки глотания. — Может быть Виктория? Ну, в честь нашей победы.
— Еще не придумала, — признается новоиспеченная мамочка, с нежностью поглаживая носик дочери. — Скорее всего, Виктория будет одним из имен, но не основным.
Сквозь разговоры девушек я улавливаю отдаленные выстрелы и крики людей, после чего все тело словно обдает ледяной водой. Всего на час я забыла о том, что вокруг нас разворачивается настоящая бойня, воины которой в любой момент могут без зазрения совести ворваться в королевские покои.
— Нам нужно бежать, — вырывается у меня из груди, и беседа двух молодых герцогинь мгновенно прерывается. После того, как они направляют недоуменные взгляды в мою сторону, я понимаю, что высказала свои мысли вслух.
— Ты с ума сошла? — отзывается Изабель, ее карие глаза намертво впиваются в мое лицо. — Да нас там могут в любую секунду прибить. Ты забыла, что мы как бы немного из королевской семьи?..
— Пусть идет, — равнодушно бросает Ингрид из санузла. — У нее-то нет никаких титулов, с ней ничего не будет…
— Мама! — тут же реагирует Беатрис, одергивая мать.
Но она права. Я помогла чем смогла и больше не могу здесь находиться. Мне просто физически необходим свежий воздух, он как никто другой вразумит и поставит все напрочь перевернутые мысли на место. В этом душном пространстве с каждой минутой мне становится не по себе, когда мой взор зацепляется за капли крови на полу, одежде, руках. Когда я смотрю на отрезанную бледную пуповину, продолжающую как ни в чем не бывало лежать на полу. Когда мой взгляд падает на непонятную серую субстанцию, обмякшую на полу и состоящую из красных и синих вен, скорее схожую с какой-то грязной лужей, которую доктор назвал плацентой…
Именно поэтому я выбегаю из королевских покоев, пытаясь размазать остатки крови на руках, вперемешку с липкими засохшими околоплодными водами, покрывшимися едва заметной корочкой на тыльной стороне ладоней.
— Эли?! — в ответ кричит Изабель, но ее обеспокоенный голос приглушается резким хлопком двери, которая разделяет нас с этой секунды. — Элизабет!
Где-то снаружи раздается звонкая сирена полицейской машины, вперемешку с нескончаемыми народными завываниями. Я тут же подбегаю к распахнутому в коридоре окну, выходящему на главную площадь страны, и выглядываю из него, встречаясь с прохладным воздухом, в котором ощущаются волнение, трепет и бессмертная надежда на перемены.
Мой взгляд зацепляется за огромную толпу людей, стоящих вплотную к стенам дворца. Кто-то продолжает рьяно пробираться вовнутрь, кто-то выбегает из дворца обратно на площадь, с интересом поглядывая друг на друга, кто-то скандирует заранее придуманные выражения, выученные каждым протестующим назубок, а кто-то продолжает стоять на месте, поднимая перед собой камеры телефонов или профессиональных фотоаппаратов, стараясь успеть запечатлеть каждое происходящее событие. С замиранием сердца и скрученным до боли желудком я замечаю рассредоточенные по площади безвольные тела молодых девушек, парней и мужчин в возрасте, вокруг которых рассредоточены люди, чуть ли не наступая ногами им в лицо, и я очень сомневаюсь, что они находятся в сознании…
Площадь Амалиенборг плотно усыпана людьми так, что, если кто-то из них резко попятится назад — все мигом полетят вниз по принципу домино. Но всех этих людей объединяет одно — прямо сейчас их недоуменные, взволнованные и возмущенные взгляды направлены вверх, прямиком на дворец. Мужчина издалека резко выкрикивает какое-то слово, девушки и женщины рассредоточено начинают махать руками, кто-то восхищенно ахает от неожиданности, и даже полицейские и спецслужбы где-то вдалеке замирают на месте с оружием в руках, обращая все свое внимание на окна третьего этажа.
Всем весом опираясь на ставни окон, я крепче сжимаю деревяшки пальцами рук и пытаюсь узреть то, на что они все так непрерывно и завороженно смотрят. Или на кого?.. Но как только я осознаю, что таким глупым образом ничего не увижу — прямо подо мной какая-то девушка удивленно ахает, указывая рукой в мою сторону.
— Это она! — выкрикивает девушка, продолжая смотреть, как я пытаюсь коряво слезть с дворцовой рамы.
Несколько близстоящих человек вокруг нее ловят мой взгляд, встречаясь с моими испуганными глазами. Не знаю зачем, но я тут же спрыгиваю с окна, отряхивая ладони от пыли, и мигом направляюсь в соседний смежный коридор в полной уверенности, что оттуда мне откроется полная картина того, кого же там увидели протестующие.
Неужели королева? Или Адриан…
Наконец, за считанные секунды я добегаю до первого попавшегося окна, которое открывает вид на небольшой центральный балкончик, украшенный тонкой металлической оградой черного цвета, посередине которой вырисовываются отдаленные черты государственного герба.
Я несколько раз моргаю перед тем, как с полной уверенностью убедиться в том, что вижу прямо перед собой. А вижу я двух враждующих кузенов, которые молча стоят на балконе, практически плечом к плечу друг к другу и не верю своим глазам.
Наследник уверенно опирается двумя руками на ограждение, направляя изучающий, в меру задумчивый взгляд на близстоящих людей. Адриан стоит невозмутимо твердо на ногах и, скрещивая руки на груди, скользит прищуренным взглядом по толпе. На его бицепсе намотан небольшой кусочек бинта, сквозь который упорно пытается прорваться бордовая кровь. А в моем сознании в это время проносится Кристиан с пачками бинтов, шприцов и ампулами с прозрачным содержимым. Неужели он добывал все это ради Адриана?!..
