Я нервно сглатываю, несколько раз обводя взглядом членов жюри, но стараясь не показывать волнения, мысленно собираю всю свою волю в кулак и делаю уверенные шаги в сторону столов.
— Добрый день, — уверенно проговариваю я, и мой голос эхом прокатывается по всему залу.
Подойдя к столу посередине, я кладу свои документы женщине средних лет с короткими аккуратно уложенными и обесцвеченными волосами на голове. Она уверенно берет медицинскую карту и заключения психолога в руки, одновременно натягивая очки в позолоченной оправе на глаза, и приступает бегло изучать документацию. Все это время я с легкой улыбкой на лице обвожу уверенным взглядом остальных членов комиссии отбора. Мой взгляд падает на молодую девушку примерно моего возраста, скромно сидящую по правую руку от женщины с обесцвеченными волосами. Она держит ровную осанку, словно проглотила стержень и записывает что-то в тоненькую тетрадь. Ее роскошные длинные волосы цвета спелой пшеницы аккуратно уложены назад в высокий хвост, а на тоненьких губах красуется скромная помада бежевого оттенка. Одета она так же скромно и не вычурно: на ней идеально сидит однотонная белоснежная блузка и классический пиджак персикового оттенка. Словно замечая, что я наблюдаю за ней, она поднимает взор небесно-голубых глаз, наши взгляды в ту же секунду встречаются и легкая, едва заметная улыбка касается ее губ.
— Элизабет Хансен, — строгим голосом протягивает женщина, правой рукой снимая очки, — позволь нам представиться. Меня зовут Каролайн Оберг, я буду преподавать избранным девушкам уроки этикета и светской беседы, а также королевской походки и многое другое. По левую руку от меня герцог Виборг, близкий друг Его Величества, — я улавливаю оценивающий взгляд бледно-зеленых глаз мужчины пятидесяти лет с каштановой бородой и аккуратно уложенными длинными усами, он мельком кивает. На мгновение, всего на секунду его глаза кажутся мне необычайно знакомыми. — По правую руку от меня Ее Высочество принцесса Шарлотта, младшая сестра кронпринца, с которой вы познакомитесь поближе чуть позже, если пройдете отборочный тур, конечно же, — женщина подавляет неуместный смешок и продолжает. — Итак, вы получили замечательные заключения от нашего психолога и без проблем прошли медкомиссию…
— Да, все верно, — подтверждаю я, сохраняя беспристрастную улыбку на лице. Когда ты за одно мгновение узнаешь, что прямо перед тобой сидит член королевской семьи — трудно сохранять спокойствие.
— Как вам известно, члены королевской фамилии должны иметь музыкальное образование и уметь играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, — продолжает Каролайн. — Что вы можете нам исполнить и на каком инструменте? Или, быть может, желаете показать нам что-то другое?
Я выдерживаю недолгую паузу и набираю в легкие больше воздуха.
— Людвиг Ван Бетховен, багатель ля минор «К Элизе», — твердо заявляю я, слегка приподнимая подбородок вверх.
— Ваша тезка, что ж, интересно, — протягивает герцог Виборг, уверенно складывая руки на груди. — Пожалуйста, проходите к инструменту.
Ровным шагом я смело направляюсь к белоснежному роялю, стараясь держать осанку, втягивать живот и не опускать подбородок.
Ты справишься, Элизабет. Ты должна справиться, ради мамы…
Удобно усаживаясь на банкетку, я поправляю платье и поднимаю кисти рук вверх, мысленно пытаясь подавить предательскую дрожь. Фаланги опускаются на белоснежные до великолепия лаковые клавиши, нога опирается на пятку, дожидаясь момента нажать на педаль.
Секунда, две, три.
И мои пальцы плавными, медленными движениями начинают бегать по черно-белым клавишам, а стопа неуверенно нажимать на педаль. Спустя несколько секунд тонким слухом я улавливаю знакомые плавные ноты любимой мелодии и с этого момента я перестаю существовать как человек, полностью поглощенная вихрем нот. Мои пальцы становятся продолжением белоснежных лакированных клавиш, тело начинает покачиваться в ритм классической музыке, а правая нога поднимается и плавно опускается на педаль. Несколько минут в воздухе витают ровные и нежные звуки Бетховена; усиливает впечатление великолепное звучание музыки в этом зале, которая проносится заливистым эхом в огромных масштабах. Музыка продолжает плыть и порхать, лаская слух, а в моем сознании всплывают приятные воспоминания о том, сколько раз мы с Чаком заучивали и репетировали ноты, доводя мои пальцы до абсолютного совершенства исполнения. По телу пробегают легкие мурашки, и я прикрываю глаза, когда пальцы завершают исполнение, плавно приземляясь на колени.
Мой слух встречается с абсолютной и пугающей тишиной и в сознании проносятся сотни ужасающих мыслей по поводу моего выступления. Неужели я фальшивила? Боюсь открыть глаза, боюсь посмотреть в сторону жюри, боюсь пошевельнуться…
Раздаются скромные аплодисменты в мой адрес, постепенно набирающие свой темп. Тяжело дыша, я осмеливаюсь открыть глаза, встать с банкетки и сдержанно поклониться в сторону жюри.
— Позволь поинтересоваться, — раздается тоненький голосок принцессы Шарлотты. — Кто был твоим учителем?
Все три пары глаз с интересом направлены в мою сторону. От волнения и растерянности я не знаю, куда деть руки, но тут же напоминаю себе, что нужно держаться достойно. Трогать тело, одежду или теребить что-то в руках — верный признак обеспокоенности и нервозности.
— Моим учителем был мой хороший друг, — кратко отвечаю я, несколько раз моргая.
Девушка удивленно вскидывает брови вверх, направляя озадаченный взгляд в сторону герцога. Герцог Виборг несколько раз прочищает горло, поправляя удушающий бордовый галстук на шее.
— Элизабет, должен признать, твое исполнение достойно похвалы, — заключает он, скрещивая ладони на столе.
— Безусловно, — продолжает Каролайн, прижимая правую руку к сердцу, — безусловно, мы будем рады видеть тебя в рядах избранных девушек. Поэтому поздравляем, Элизабет, ты заочно прошла первый отборочный тур. Через три рабочих дня будут известны результаты твоих анализов и, исходя от их заключений, мы будем решать, останешься ли ты на отборе и проходишь в следующий этап или же благополучно покидаешь его. Желаем удачи!
— Благодарю, — я коротко киваю и плавно удаляюсь из залы с ощущением маленькой победы в груди.
Радостная улыбка не покидает моего лица всю дорогу от рояля до лакированных двухметровых дверей, возле которых я встречаю несколько заинтересованных пар глаз, не позволяющих отойти от них ни на шаг.
— Ну что, ты прошла? — хором проговаривают две девушки как две капли воды похожие друг на друга. Их волосы морковного оттенка аккуратно уложены в длинные косы, а взгляд блуждающих изумрудных глаз намертво прикован к моему лицу. Они настолько худые, что создается такое впечатление, будто прикоснувшись к их скулам можно уколоться.
Я уверенно киваю, продолжая изображать улыбку победителя.
— Они в восторге от моего выступления, — убежденно говорю я, замечая оживленные взгляды в мою сторону.
— Ну, это мы еще посмотрим, — заявляет высокая блондинка с крашеными волосами и надменно толкает меня в плечо, высвобождая себе путь в зал.
Спустя секунду она закрывает за собой дверь и в очереди проносится недовольное шушуканье.
Я недоуменно приподнимаю брови, пытаясь сообразить, что только что произошло.
— Куда она влезает без очереди? — возмущается Марта, хмуря брови.
— Не обращай внимания, ты все равно успеешь показать себя, — пытаюсь поддержать я. — Буду держать за тебя кулачки. Надеюсь, мы еще увидимся.
— Спасибо, и я надеюсь, — дружелюбно улыбается девушка.
Благополучно выходя из дворца, я прохожу мимо бесконечных организаторов в бледно-розовых футболках и бейсболках аналогичного оттенка. Они то и дело бегают из стороны в сторону, окончательно и бесповоротно закопавшись в документах и планшетах. Не удивительно, ведь до окончания отбора заявок остается всего два дня и за последние несколько часов оставшиеся девушки в спешке пытаются пройти первый отборочный тур.
Минуя двух охранников и юношу с планшетом, который продолжает раздавать браслеты будущим участницам, я аккуратно иду по старинной каменной укладке, стараясь не упасть и не споткнуться на танкетке. Выходя за пределы замка, я продолжаю идти вниз по улице, торжественно улыбаясь и щурясь от яркого, палящего солнца и спустя несколько секунд ощущаю вибрацию в маленьком кармане сумки. На тусклом сенсорном экране высвечиваются несколько сообщений от Чарльза и, закрываясь рукой от солнца, я пытаюсь прочесть едва уловимые высвечивающиеся буквы:
