Но я уже не слышу его крики безысходности. Быстрым шагом выхожу из спальни, без зазрения совести оставляя его истекать кровью на дорогом старинном паркете, и направляюсь в кабинет отца, крепче сжимая оружие. Уверен, оно мне еще не раз пригодится.

Не зря отец пару дней назад пригласил герцогов Виборгов поселиться в Амалиенборге на несколько дней, впрочем, как и Изабель. Он явно что-то предчувствовал, и я никогда не сомневался в его интуиции.

Надеюсь, Тео позаботится об остальных девушках с отбора. Они остаются такими же заложниками ситуации, и я уже начинаю жалеть о том, что перевез их ближе к себе, подвергая опасности. Хотя, если так посудить, вся моя жизнь — одна сплошная опасность.

Во дворце господствует необычайно мертвая тишина.

Каждый мой медленный шаг отзывается эхом в пустых стенах коридора. Я не перестаю прислушиваться к посторонним звукам и где-то издалека улавливаю знакомые голоса. Нервно сглатываю, крепче сжимая оружие перед собой, и прохожу в кабинет отца, стискивая зубы.

Позолоченная ручка поддается мне лишь с третьего раза, и я врываюсь в кабинет, своим появлением обескураживая присутствующих. Признаться честно, я был готов ко всему: застать отца связанным, избитым до полусмерти или того хуже — мертвым. Но мои брови недоуменно сходятся на переносице, когда я вижу его, восседающим в своем излюбленном глубоком кресле. Его лицо непроницаемо, руки опираются об стол, ладони крепко скрещены в замок.

— Кристиан! — раздается хрупкий голос Шарлотты откуда-то из стороны.

Второе, что я вижу – родные зеленые глаза.

Она застывает в одной позе возле окна, а два до боли знакомых изумруда с неким удивлением направляются в мою сторону. Сейчас она выглядит как зашуганная до полусмерти мышка, совсем как в нашу первую встречу тринадцать лет назад, и боль мгновенно сдавливает грудь. Будто ничего и не изменилось. Будто мы не сажали ее отчима и все эти годы он без зазрения совести продолжал издеваться над ней и ее матерью.

Я против воли подрываюсь вперед, но не успеваю сделать и пары шагов, как меня грубо хватают за руки, оттаскивая назад.

И третье, что я вижу — испуганные взгляды Шарлотты и Селены. Их руки продолжают насильно удерживать за спиной два громилы, и как только девушки пытаются сделать лишнее телодвижение — их тут же грубо встряхивают, отчего они морщатся, со скрипом в зубах пытаясь перетерпеть боль. 

Я перевожу недоуменный взгляд на Элизабет и кобуру от пистолета на поясе. Она одета наравне с другими повстанцами так, будто готовилась к этому дню всю свою жизнь и свободу ее никто не ограничивает, чего не скажешь о Шарлотте и Селене. И как только мой разум начинают заполонять дурные мысли, я выпрямляю плечи, стараясь выкинуть их из головы.

— А вот и блудный сын вернулся, — усмехается Адриан, скрещивая руки на груди. Он появляется практически из ниоткуда. — Я уже и не ждал тебя. Думал, что тот хлюпик действительно сумеет вывести тебя из равновесия, но ты оказался не так плох, — он удивленно приподнимает брови, кивая в сторону пистолета в моей руке.

— Да пошел ты, — огрызаюсь я, подаваясь вперед, но два человека в камуфляжной форме с силой одёргивают меня. — Скажи своим шафкам, чтобы отпустили меня. Или они хотят присесть на годик другой за ограничение свободы наследника?

Я направляю хмурый взгляд на молодых парней, удерживающих мои руки, и в этот момент они с сомнением переглядываются между собой, пуская напряженные взгляды в сторону главного.

— Оставь свои пустые угрозы при себе, — безразлично бросает Адриан, отводя взгляд. — Они не отпустят тебя пока я не буду уверен в том, что ты не хочешь меня пристрелить.

— Не хочу марать руки об такого ублюдка, как ты, — с отвращением произношу я, пытаясь вырваться из твердой хватки парней.

— Кстати об ублюдках, — мелодично говорит Адриан, переводя взгляд на короля. — Как думаешь, он достоин тех мучений, которые мы испытывали в детстве, или все-таки стоит просто пристрелить его? Быстро, качественно и без лишних проблем? — он снова переводит взгляд на меня, вопросительно изгибая бровь. — Мне интересно мнение будущего короля, не думай, что я списал тебя со счетов.

Меня передергивает, когда он упоминает меня в качестве короля.

Всю жизнь я знал, что стану монархом лишь в двух случаях — после отречения отца, либо после его смерти. И, скорее всего, Адриан твердо намеревается воплотить в жизнь последний вариант.

— Оставь его в покое, — я слышу свой на удивление спокойный голос.

В помещении раздается надменный смех кузена.

— Оставить в покое? Ты всерьез думаешь, что я все это затеял, чтобы в очередной раз услышать твои слова и сделать так, как ты говоришь? — он откидывает голову назад, усмехаясь собственным словам. — Только почему-то, когда я просил оставить меня в покое, в очередной раз истекая кровью, он и бровью не повел. А знаешь почему? — он понижает голос, загадочно улыбаясь. — Потому что он бессердечный ублюдок и ему плевать на чувства других, даже если они являются ему кровными родственниками! А знаешь, что самое интересное? Он воспитал меня таким же черствым сухарем и прямо сейчас поплатится за все свои деяния той же монетой.

Я обвожу его внимательным взглядом с ног до головы, останавливаясь на едва мелькнувшей рукоятке пистолета за поясом, спрятанного за косухой. Всего лишь одна пушка, серьезно? Я думал, что он намеревается воплотить свой план как минимум с двумя гранатами и одним пулеметом.

— Ты обо всем знал? — неожиданно раздается бесцветный голос отца.

Я поднимаю глаза и сталкиваюсь с неприступным взглядом серых глаз. На его лице нервно играют желваки, пока он терпеливо ожидает моего ответа, а пальцы правой руки нервно тарабанят по столу, заваленного бумагами. Но я лишь продолжаю сверлить его многозначительным взглядом, оставляя вопрос отца без ответа.

— Черт возьми, вокруг одни предатели! — гневно бросает он, громко хлопая рукой по столу, и краем глаза я наблюдаю, как Шарлотта нервно вздрагивает от неожиданного хлопка, некоторое время продолжая трусливо жмуриться. — Почему ты не сказал мне? Ты же понимаешь, что ты ничем не лучше его?!

Со стороны Адриана раздается вполне ожидаемая усмешка.

— Даже сейчас он делает тебя виноватым, Крис! — ухмыляется парень. — Самому не смешно?!

— А что изменилось, если бы сказал?! — наконец произношу я. — Ты же так слепо доверял ему и последние пару лет не видел в его действиях ничего предосудительного… Чего не скажешь обо мне, ведь каждый мой шаг подвергался жесткой критике с твоей стороны.

— Я всегда думал, что ты ревновал меня к Адриану, — признается отец, пару секунд раздумывая над словами. — Но твои мысли по этому поводу совершенно не обоснованы.

— Не обоснованы? Серьезно? — взрываюсь я, вырывая руки, но два громилы тут же грубо тянут меня обратно под раздражающий смех кузена. Я наблюдаю, как он запрокидывает голову, смеясь над нашей ежедневной перепалкой, и сознание тут же беспощадно бросает меня в воспоминания.

Этот день перевернул мою детскую психику и жизнь в целом.

Незадолго до знакомства с Лилибет, будучи одиннадцатилетними мальчишками, мы с Тео как обычно играли в перестрелки во дворце, и Мия, желающая любыми способами привлечь наше внимание, вдруг крикнула нам вслед:

— Хотите расскажу вам один секрет? — вдруг раздался позади звонкий девчачий голос.

Мы с Теодором резко остановили свой бой, озадаченно переглянувшись.

— Нам не интересны твои девчачьи секреты, — с презрением бросил друг, не удосуживаясь даже оглянуться в сторону девочки.

Отстраненно пожимая плечами, я решаю продолжить войну, стреляя в сторону своего выдуманного врага, скрывающегося за старинными часами в пурпурной гостиной отца, но детскому упорству Мии можно было только позавидовать.

— Неужели вам не интересно, куда подевался Адри? — не унимается она, обиженно складывая руки на груди.

Мы с другом обменялись хмурыми взглядами и медленно встали из своих позиций.