— Я задал вопрос, — вновь раздается ледяной голос принца, и он тут же с ужасом осознает, что становится практически полной копией отца.
— Что происходит? — недоумевает Изабелла, с подозрением разглядывая женщин. — А, ну быстро говорите, что скрываете!
Одна из горничных нервно дергается в ответ на неожиданный крик герцогини.
— Мы не знаем, — доносится дрожащий голос другой горничной. Она с силой сжимает веки и прикрывает лицо руками, словно боясь проговориться.
— Быстро колитесь, жалкие сплетницы! — кричит герцогиня, делая угрожающий выпад вперед. — Или хотите вылететь отсюда?
— Изабель, — тихо проговаривает Кристиан, хватая кузину за локоть. — Это бесполезно. Может ты еще и пытать их начнешь?
— Ты посмотри на них! Они врут наглым образом прямо тебе в лицо! — кричит она, делая акцент на последнем слове. — Ваша прислуга совсем распоясалась, мы в Швеции себе не позволяем такого отношения!
Кронпринц громко выдыхает и тянет девушку за локоть, уводя ее в сторону выхода.
— Если в течение часа никто из вас не придет ко мне в кабинет и не расскажет обо всем, что здесь происходило – все, абсолютно все будут уволены, — спокойно сообщает наследник, покидая кухню.
— Господи, что же творится… — тихо произносит полная кухарка, тяжело выдыхая в ладони.
— Ты серьезно? Просто уволены? — возмущенно произносит герцогиня. — Да им всем нужно написать такие отзывы, чтобы ни один особняк королевства не принял их на работу!
— Успокойся, у нас нет времени на истерики, — хмуро заявляет наследник, устремляясь к массивной двери, соединяющей оба особняка. — Я поставил условие и, если они его не выполнят – это уже их проблемы.
— Хорошо, что я прилетела со своей горничной, — Изабелла закатывает глаза, складывая руки на груди. — Кстати, где она?
— Ты пока поищи ее, если она тебе пригодится. У нас с тобой ровно десять минут на то, чтобы привести себя в порядок после сна. Встретимся в моей спальне, — отчеканивает Кристиан командным тоном.
— Да, капитан! — театрально восклицает девушка, отдавая честь, и мигом направляется на второй этаж особняка прислуги, в поисках горничной.
Наследник проходит в особняк Шак, все еще удивляясь непривычной тишине. С самого детства он уже привык, что во всем дворцовом комплексе кипит жизнь, ни на секунду не смолкая: возле каждой двери стоит вытянутый, словно одна сплошная струна, лакей, мимо снуют горничные и секретари каждого члена семьи, а на кухне бесконечно что-то варят, жарят и моют для очередной королевской трапезы.
Кристиан ступает в спальню мрачнее тучи, проходит в собственный санузел, некоторое время приводя себя в порядок, и отрезвляя лицо ледяной водой. Вновь проходя в спальню с небольшим полотенцем в руках, его слух улавливает непроизвольные громкие крики со стороны площади, и с замиранием сердца он открывает французские шторы, наблюдая за открывающейся перед глазами картиной. Бесконтрольная толпа прорывает ограждение гвардии и с дикими воплями бежит к дворцу, сбивая с ног королевских гвардейцев, значительно уступающих им в численности. Позади толпы скапливаются конвойи полиции и спецслужб, но даже с оружием в руках они не в силах остановить то безумие, которое разворачивается на глазах у наследника.
Слух юноши улавливает неторопливые шаги за дверью, и в его сознании мимолетно проносится мысль о том, что Изабель подозрительно быстро отыскала горничную и привела себя в порядок. Пару секунд он продолжает наблюдать за бесконтрольной толпой, замечая вооруженных повстанцев, открыто сверкающих оружием.
— Руки, — отчеканивает ледяной мужской голос за спиной и через мгновение в воздухе раздается щелчок затвора.
Принц медленно отпускает штору, полотенце летит на паркет, и еще пару секунд он старается убеждать себя в том, что все это ему лишь кажется.
— Я сказал руки, — вновь повторяет напряженный голос, в котором наследник улавливает знакомые нотки.
Кристиан приподнимает руки, сгибая их в локтях, и медленно разворачивается в сторону противника, с удивлением обнаруживая перед собой собственного секретаря. Мужчина тридцати пяти лет стоит перед наследником престола, наставляя на него дуло пистолета. Рука не дрожит, губы плотно сжаты в презрительной усмешке, а взгляд упорно направлен в сторону юноши, намереваясь покончить с этим раз и навсегда.
— Что это значит, Карл? — спрашивает кронпринц. Его голос не дрожит, напротив, он уже настолько привык пользоваться умением скрывать свои истинные эмоции, что даже и не замечает этого.
— Проклятье! Ты еще не понял?! — секретарь злорадно смеется, ни на секунду не сводя взгляд со своей жертвы. Губы мужчины искажаются в презрительной усмешке, рука с пистолетом нервно дергается в сторону. — Дворец захвачен.
====== Глава 37 ======
Комментарий к Глава 37 Доброго времени суток, дорогие читатели!
Решила немного раньше выложить очередную главу, чтобы не затягивать с концовкой:)
Это мой первый опыт в написании главы от мужского лица, поэтому, пожалуйста, мне очень нужно знать ваше мнение. Вам понравилось? Что зацепило и что отвергло? Что нужно предусмотреть в дальнейшем и проработать?
Спасибо за внимание и приятного чтения!)
Однажды, еще будучи ребенком, я спросил у отца:
— Что будет, если на нас нападут?
Он посмотрел на меня забавным, даже насмешливым взглядом, всем своим видом намекая, что не собирается отвечать на мой очередной, как ему кажется, глупый вопрос. Но в этот раз он ответил:
— На нас не могут напасть, сынок, — усмехнулся отец. — Каждый, кто так или иначе вхож во дворец — от и до проверяется нашими доблестными службами безопасности.
Я довольно улыбнулся, полностью доверяя авторитетному мнению отца. Ведь, в конце концов, во всех боевиках побеждают сильнейшие, то есть, главные герои, те, кто априори всегда прав и за кого каждый раз переживают зрители. Я был убежден, что наша семья и есть главные герои страны, мы те — на кого ровняются другие семьи, а одинокие люди, глядя на нас, мотивируются на создание собственной семьи. Мы главные герои этой страны и поэтому на нас априори не должны напасть.
Главные герои не умирают, ведь так?
Но прямо сейчас я стою под прицелом пистолета на противоположном конце которого находится тот, кого я меньше всего ожидал там увидеть. Ведь этот пресловутый эффект неожиданности и есть самое неприятное в предательстве, правда? Когда тот, в котором ты, казалось бы, уверен, как в самом себе, когда ты подозреваешь чуть ли не собственную мать — в самый неподходящий момент вонзает тебе нож в спину и пару раз прокручивает рукоятку, в открытую наслаждаясь твоими страданиями.
Я пару раз моргаю, смотря прямо перед собой, четко осознавая, что мое лицо лишено каких-либо эмоций. Еще бы, я не намерен одаривать его испугом, неожиданностью, оцепенением перед видом оружия, направленного в мою сторону, или отображением всего того, чего он так жаждет увидеть на моем лице.
Все, о чем я думаю сейчас — где именно допустил осечку, работая с Карлом на протяжении нескольких лет. За все эти годы он показал себя лишь с положительной стороны, завоевав безоговорочное доверие. Я доверял этому ублюдку все свои мысли, идеи по совершенствованию законодательной системы, министерства здравоохранения и образования. Делился с ним тем, что сделаю в первую очередь после коронации, какие приказы подпишу и каких чиновников сразу же устраню от должностных обязанностей.
Я делился с ним всем, чем обычно делятся с другом, а сейчас все мои планы в руке у этого ублюдка на противоположном конце огнестрельного оружия.
— Ну, и что ты молчишь? — раздраженно бросает Карл, рука с пистолетом слегка дрожит. — Даже не скажешь ничего напоследок? Никаких пламенных речей?
Еще некоторое время я молча наблюдаю, как нервно дергаются рыжие усы на лице мятежника и гадаю, кто следующий вонзит нож в спину: Теодор или собственная мать.
— Думаю, сколько тебе дадут за покушение на жизнь наследника престола, — без эмоций проговариваю я. Моя речь звучит слишком спокойно для того, кто находится под прицелом пистолета, чем явно раздражаю мужчину. — Пятнадцать лет тебя устроит? А может, ты хочешь уехать на все двадцать?
