— Ну, да. Это ведь такая ма-а-аленькая ложь, — он подавляет смешок в ответ на мой локоть.

Я закатываю глаза и закусываю верхнюю губу, пытаясь бороться с улыбкой. Некоторое время мы молчим и эта тишина вовсе не похожа на неловкую паузу. Напротив, мы сидим плечом к плечу в абсолютной тишине, отдыхая от неловких вопросов, усмешек, моих истерик и криков. Но спустя некоторое время я, наконец, решаю прервать ее, задавая очередной вопрос.

— Что с Шарлоттой и Селеной?

Адриан отвечает не сразу, и я замечаю, что ему не особо хочется говорить на эту тему.

— Не думал, что ты будешь беспокоиться о Селене, — ухмыляется он, намереваясь сменить тему.

— Мне просто интересно, почему я здесь, а не с ними.

Парень громко выдыхает и всего на мгновение прикрывает глаза.

— Потому что твое похищение не входило в мои планы, — сообщает Адриан, направляя на меня изучающий взгляд. Наверное, ему интересно, какая реакция последует с моей стороны после его заявления.

— Что? — недоуменно спрашиваю я, оглядывая его лицо. — Ты серьезно сейчас?!

— Абсолютно, — подтверждает он, сохраняя легкую ухмылку на лице. Моя реакция явно забавляет его. — Первоначально мы планировали похищать только главную претендентку на победу в отборе и принцессу, намереваясь этим действием расшатать нервы короля, всем своим видом показывая, насколько мы можем подобраться ближе к дворцу. Но когда я увидел на отборе тебя, — он делает паузу, загадочно улыбаясь, — понял, что ты уязвимое место Кристиана и с твоим похищением он, наконец, зашевелится и обратит внимание на то, что происходит в стране из-за его отца.

— Неужели король настолько плохой человек? — недоумеваю я, аккуратно приземляя подбородок на колени.

Со стороны Адриана раздается вполне себе ожидаемая горькая усмешка.

— Подданные многого не знают о нем и не знали бы еще долгие годы, если бы не я, — тихо сообщает парень хриплым голосом. — А в истории страны его бы описали как «славный и мудрый правитель, жертвующий своим временем и здоровьем на благо народа»… — с отвращением произносит он. — А на самом деле… узурпатор, устраивающий косвенный геноцид народа. Он портит жизнь не только подданным, но и своей семье. Спроси меня, если бы у меня был выбор родиться в условно бедной, но полной семье с небольшим достатком, добиться всего самому, жить с абсолютной свободой выбора или же в королевской семье на всем готовом, но с самого первого дня жизни потерять родителей и долгие годы терпеть издевательства дяди, не имея возможность банально выбрать себе жену?!.. Спроси, что бы я выбрал?

Я смотрю, как его брови мгновенно взлетают вверх, вопросительно изгибаясь, и я понимаю, что мои комментарии здесь излишни. Он устало откидывает голову назад, затылком опираясь об матрац кровати и испускает раздраженный вздох.

— Завтра все изменится, вот увидишь, — с торжественной улыбкой на лице заявляет главный повстанец страны. — Ты запомнишь этот день на всю свою жизнь, обещаю.

После его слов по рукам пробегают неприятные мурашки то ли от волнения и предвкушения чего-то нового, так неожиданно посетивших мои мысли, то ли от беспокойства, страха и паники. Что они задумали на этот раз?

— У меня остается последний вопрос, касательно тебя, — спустя какое-то время произношу я.

Парень с интересом подается вперед, вопросительно изгибая одну бровь, но как только видит мое смущенное выражение лица – подавляет забавный смешок, расплываясь в широкой улыбке.

— Расслабься, у нас с тобой ничего не было, — тут же отвечает он, похлопывая меня по коленке. От его неожиданного прикосновения я затаиваю дыхание. — В ту ночь ты вырубилась практически сразу, я еле донес тебя до второго этажа. А я ведь предупреждал, что тебе нельзя столько пить на голодный желудок.

Моя грудь испускает облегченный вздох, и я смущенно прячу лицо в ладони, расплываясь в глупой улыбке.

— Я бы все равно не стерпел твоего нытья на следующий день, если бы мы переспали, — с твердой уверенностью в голосе заявляет он, и я направляю в его сторону возмущенный взгляд. — Да и спать с пьяной Элизабет Хансен не входило в мои планы.

— Что-о?! — сквозь улыбку протягиваю я. — Значит с трезвой ты планировал?

На мгновение он прикрывает веки с опьяненной улыбкой на лице.

— Нет, расслабься, — с забавной усмешкой на устах произносит он. — А может и да, напрягайся. Впрочем, ты все равно об этом никогда не узнаешь.

— Ты невыносим, — усмехаюсь я, разглядывая его профиль.

Он улыбается в ответ, опускает взгляд в пол и через несколько секунд его расслабленная улыбка медленно сползает с лица. Все это время я смотрю на него и понимаю, что должна ненавидеть его всей своей душой. Ненавидеть за то, что лишил меня свободы ради своих целей. Ненавидеть так, что ни видеть его, ни слышать о нем ничего не хотелось, чтобы любая случайно услышанная информация о нем вызывала рвотный рефлекс. Но вот мы сидим совсем рядом, плечом к плечу, как старые знакомые и тихо разговариваем обо всем.

Ненавижу ли я его? Нет. Беспокоит ли меня этот факт? Опять мимо. Чувствую ли я к нему что-то? Определенно. Вот только что? Неожиданно возникшую симпатию или влечение, требующее незамедлительно удовлетворить физические потребности?!..

И что было между нами в ту ночь? Всему виной алкоголь или же неожиданно зародившаяся взаимная симпатия все-таки имеет место быть?

Быть может, это стокгольмский синдром, и я всего лишь очередная жертва, попавшая под его влияние? Навряд ли у него было самоцелью соблазнить меня, хотя… конечно, как только мы познакомились, именно этого он и добивался. Но потом, когда он уже раскрыл все свои карты — ни разу мне не солгал, и теперь у меня складывается четкое ощущение того, что он был прав.

Адриан — мой единственный друг в этой чертовой войне интересов, хоть и играющий роль моего похитителя.

Но как так получилось, что два брата выступают по разные стороны баррикад? Почему они провели одинаково скверное детство, но при этом один не предает своего отца и хочет оставить все как есть, а второй готов голыми руками рвать и метать, лишь бы изменить ход истории. А главное, как так получилось, что я оказалась между ними, полностью запутавшаяся в своих чувствах?..

— Ты вроде как хотел, чтобы я помогла тебе в каком-то важном деле? — мой тихий голос прерывает долгую тишину между нами.

— Ты уже помогла, — признается он, направляя в мою сторону мягкий взгляд с легкой улыбкой. — Своим присутствием. А насчет твоей мамы… Я действительно не знал, что Кристиан еще в начале отбора оплатил ее лечение потому как тщательно скрывал это. И я вовсе не пытался шантажировать тебя, хоть это и выглядело так. А Кристиан тот еще жук в этом плане, впрочем, как и вся наша семья.

При упоминании мамы, мое сердце мгновенно отзывается болезненным уколом, и я тут же сглатываю настилающие слезы

— То есть, все, что тебе нужно было — просто мое присутствие?! — недоуменно произношу я, ощущая, как брови удивленно ползут вверх.

— Можно и так сказать, — отвечает он и уголок его губ слегка приподнимается. — Мне нужно было хоть как-то удержать тебя, чтобы вывести Кристиана из себя. Я знаю его, как свои пять пальцев и только в стрессовом состоянии он начинает осознавать, что происходит вокруг и уже в последствии решительно действовать. Уверен, он за эти месяцы полностью пересмотрел поведение своего отца с другой стороны и твое похищение пошло ему на пользу, в какой-то степени. Но в то же время быть жестоким тираном, без конца удерживающим тебя взаперти на хлебе и воде — как-то не хотелось.

— И тем не менее, в самом начале я видела тебя именно таким, — искренне сообщаю я, вспоминая события минувших дней.

— А сейчас? — неожиданно отзывается он, с интересом заглядывая мне в глаза.

— Что? — шепчу я, отвечая на его взгляд.

В потемках его глаза теряют свой настоящий цвет и кажутся темными, практически черными, а ресницы на фоне тусклого уличного фонаря, отбрасывают легкую тень на веки.