- Вы так и не встретили Назема Абдельхамида?

- Я не знаю, о ком вы говорите.

- Я хочу вам помочь, - горячо запротестовала Рашель. - Этот главный подонок продолжает работать на своих прежних друзей. Он-то и есть настоящий террорист. Если он дал вам улизнуть из Баальбека живым и невредимым, то только для того, чтобы завоевать ваше доверие. Теперь он наведет вас на ложный след, а сам спокойно устроит покушение. И исчезнет - уедет поправлять пошатнувшееся здоровье в Йемен или Сирию.

- Но ведь сирийцы, кажется, за ним охотятся, - заметил Малко.

Она сухо усмехнулась.

- Что за чушь! Да они все повязаны.

- Зачем в таком случае ему скрываться в Бейруте?

- Да так, ради интереса... Что же вы все-таки узнали в Баальбеке?

Малко улыбнулся ей. С прохладцей.

- Служба, на которую вы работаете, в прекрасных отношениях с Робертом Карвером. Почему бы вам не спросить у него?..

Взгляд израильтянки вспыхнул огнем:

- Настоящие наши враги - палестинцы. Даже те, кто изображает из себя миролюбцев. Это они, а не кто другой, хотят завоевать нашу землю.

- А может, эта земля и им немножко принадлежит? - заметил Малко.

Рашель не ответила, она быстро отошла от Малко, кинув на него недобрый взгляд и послав на ходу ослепительную улыбку бывшему ливанскому министру. Тревогу в Малко она все же заронила. Не случись чуда, его пребывание в Баальбеке закончилось бы трагически. За информатором Джони следили. Знал он об этом или нет? Подошла, покачивая бедрами, Джослин. Его неприятно кольнуло в сердце. Джослин все рассчитала, как компьютер. Она пригласила его только для того, чтобы он встретился с ее союзницей Рашелью. А он-то подумал...

- Можете отвезти меня в отель, - сказал он. - Я свое дело сделал.

Молодая ливанка, не отвечая, улыбнулась и опрокинула бокал водки, но он заметил, что щеки ее порозовели. Она подняла голову и тихо сказала:

- Но мы же еще не ужинали...

Джослин Сабет и Малко возвращались темной улицей. Он вслушивался в далекие разрывы бомб, доносившиеся с запада. После обмена колкостями они не сказали друг другу больше ни слова, даже во время ужина.

- Стреляют в Сук Эль-Шарб, - заметила она.

Выехали на Кольцо, черное, как печь, с блестящим от дождя покрытием.

Удивленный, Малко огляделся: вместо "Коммодора" он оказался возле дорогого особняка, где жила Джослин.

- Хочу выпить еще стаканчик, - сказала женщина. - Но я не люблю пить в одиночестве. Или мое общество нагоняет на вас тоску?

Как тут отказаться? Малко устроился на диване, а Джослин стала что-то искать в книжном шкафу. Внезапно в комнате раздался чистый звук фортепьяно. Кто бы мог догадаться, что здесь был инструмент! Джослин повернулась:

- Нравится?

- Вы прячете в книжном шкафу пианино?

Женщина рассмеялась.

- Нет. Это лазерный проигрыватель "Акай". За последние десять лет единственное стоящее достижение цивилизации. Диск не царапается, не бьется, и посторонних шумов нет. К тому же играет целых сорок минут.

Малко поднялся и увидел проигрыватель, не более громоздкий, чем кассетный плейер. Джослин налила энную порцию водки за вечер.

- Я же говорила, что мы не такие уж дикари тут, в Бейруте... Выпьете водки?

- Лучше "Перрье".

Голова его раскалывалась. После всех треволнений дня и "Столичной"...

Он лег на диван, проникаясь непривычной мягкостью звучания концерта. Джослин, сняв жакет, присоединилась к нему. Под тонкой блузкой отчетливо вырисовывались маленькие груди. Устраиваясь поудобней, она шевельнула ногами. Шелест чулок ласкал его слух. Они молча слушали музыку. Затем Джослин поставила стакан и повернулась к Малко, наслаждающемуся концертом с закрытыми глазами.

И спокойно начала расстегивать на его груди рубашку, потом покусывать сосок. Он лежал неподвижно, поддавшись действию алкоголя, музыки, успокаивающей и одновременно беспокоящей ласки женщины.

Джослин была нежной и настойчивой. Ее руки в мягком исступлении сомкнулись на нем.

Он тоже стал было поглаживать голубые вены, выступившие под белой кожей Джослин.

- Я сама, - сказала она ему сухо.

Так обрывают ребенка.

Понемногу она, как опытная гейша, соскользнула на колени. Мягкость ее рта вызвала у Малко вздох. Джослин прервалась и хрипловато произнесла:

- Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но я же могу быть и самой опытной шлюхой...

Они скатились на ковер, зажатые между низким столиком и диваном. Джослин в задравшейся до самых бедер юбке зашептала:

- Ты меня хочешь?

Она чувствовала, как его плоть с каждым мгновением все больше твердеет.

- Да.

- Так возьми меня. Прямо здесь. Немедленно.

Он неторопливо проникал в ее влажное, горячее, опытное чрево.

Джослин в экстазе приподнялась и зажала голову Малко руками, ища его взгляд.

- Как только я тебя увидела, - прошептала она, - мне сразу захотелось, чтобы ты меня трахнул.

Глава 14

Отель "Ривьера" представлял собой теперь груду обвалившихся бетонных плит, среди которых ютилось несколько семей бездомных. В жилом состоянии был только первый этаж. Малко прошел в бар. Пусто. Снова вернулся на улицу Шарля де Голля. Никого. Местечко невеселое. Он облокотился на поручень и, опустив руку в карман плаща, сжал рукоять "магнума".

После того, как он так внезапно оказался в объятиях Джослин, он проснулся совершенно разбитым. С течением времени все происшедшее с ним в Баальбеке стало казаться совершенно нереальным.

Только бы Джони явился на встречу... Прошло минут двадцать, и черный "мерседес", знававший лучшие времена, остановился возле поста ливанской армии, на углу улицы Генри Форда и горной дороги. Из нее выскочил Джони, одетый, как обычно, в зеленую шерстяную куртку. Он угостил солдат сигаретами и принялся болтать с ними. Малко приблизился к палестинцу. Вот осторожность так осторожность! Сами того не подозревая, солдаты обеспечивали безопасность палестинца. Отошел он от них только тогда, когда приблизился Малко. Глаза его, как всегда, лучились. Руки в карманах, те же зеленоватые сапожки, вид спокойный. Без сомнения, вооружен, но по виду не скажешь.

- Моего агента в Баальбеке арестовали, - заявил он сходу. - Вчера вечером, после вашего отъезда. Вам очень повезло. Они довольно быстро узнали, что произошло.