— Нет, не счастливый. Не оставит человечество. Не самоубийство. Все неправильно, Йетс. Поверь Шеннону.

Элла рассмеялась. В ее смехе ясно слышались истерические нотки, и она заставила себя оборвать его. Успокоившись, она сказала:

— Дайте я поговорю с ним.

Йетс отпустил Есилькову и вцепился руками в стол, словно хотел задушить его.

— Давай, милочка. Я тем временем закажу нам катер, который предназначался для наблюдателей с Марса. Он потащит нас троих и магниты. Ты не поедешь, поэтому высказывай все, что у тебя на душе, прямо сейчас. Минут через сорок мы едем. Еще надо выяснить, как выгрузить магниты и подключить их к источнику энергии на месте.

— Я еду с вами, Сэм. Тинг мне разрешил, — заявила Элла.

— Вместе с его ребенком? Ни в коем случае. Даже если ты говоришь правду, я не возьму греха на душу.

Есилькова растерянно смотрела на них обоих, медленно понимая, что происходит.

— Шеннон, — сказала она наконец. — Я отвезу тебя сама — это не экскурсия. Мне выделят катер. Надо только позвонить, чтобы…

— Соня, не суйся куда не следует, — предупредил Йетс, но не остановил ее, когда она пошла к столу Маклеода.

Она сказала сиплым голосом:

— Сэм, твои неприятности повлияли на твою способность думать. Я бы никогда не потащила с собой беременную профессоршу в опасную зону, даже если высокопоставленный папаша, который ненавидит меня из-за моей национальности и тебя из-за… всего… Короче, я позвоню по этому проклятому телефону, и Минский даст мне все, что нужно…

Она сняла трубку. Йетс откинулся назад и нажал большим пальцем на клавишу сброса.

— Сэм! — протестующе воскликнула Есилькова.

— Умница, Сэм, — сказала Бредли, усаживаясь рядом с Шенноном и беря его за руку.

— Йетс, Есилькова, не спорьте, — заговорил Шеннон. — Люди мертвые много. Плохо. Шеннон нашел решение. Не надо оружия. Не надо магнитов, магниты убивают риллиан. Шеннон, риллианин говорить…

— …хорошо говорить, мы уже знаем, — вздохнул Йетс, не снимая пальца с клавиши сброса. — Ладно, поедут все. Я недостоин спорить с мудрым пришельцем. Моя карьера и так полетела к чертям, Маклеод мне это уже обещал. Если мы возьмем с собой Эллу, от этого хуже не будет.

Есилькова долго не могла справиться с сухостью в горле.

— Не давая мне звонить, ты делаешь хуже всем, Сэм Йетс.

Она швырнула трубку на телефон, пытаясь при этом прищемить Сэму палец. Но он вовремя заметил опасность и избежал ее, убрав руку.

— Тише, Соня, тише. Звонить никому не надо, докладывать обстановку можешь прямо мне. Ведь я твой начальник, правда? А теперь нам нужны скафандры, провизия, средства связи. Что еще? Оружие, для успокоения нервов. Если придумаешь, что еще надо, немедленно говори.

— Да, сэр комиссар, — буркнула Есилькова, с размаху плюхаясь в огромное кресло Маклеода. — Шеннон, как долго ты планируешь там торчать? Какое тебе нужно оборудование? Сколько пищи, кислорода? Может, нужны дополнительные скафандры? Броня? Генератор? Мы так или иначе возьмем с собой магниты…

Пока ее губы произносили это, она непрерывно думала, как мог Сэм так поступить с ней? Она верила ему. А теперь для них не осталось надежды, и они это заслужили.

Смерть вместе с Шенноном в вакууме казалась наказанием за предательство и двуличие, за обман, которого между ними тремя было много, и ее темная русская душа уже стремилась к такому исходу.

Минский пожалеет ее. Вся страна, если она к тому времени еще не будет уничтожена, будет знать, как геройски она себя вела, или, по крайней мере, допущенные к гостайнам будут знать. И ей не придется со страхом ждать, когда появится риллианский флот, чтобы выжечь все живое на Земле.

Ей понравилась мысль о геройской смерти. Вот она помогает Шеннону вести переговоры, стремиться к невозможному, вместо того чтобы прятаться, бояться и в конце концов погибнуть, как все остальные.

Она не хотела быть в стаде, всю жизнь она стремилась стать над толпой, и вот ей это удалось.

Время от времени, разговаривая, Сэм проходил мимо ее кресла и запускал пальцы ей в волосы. На этот раз она неистово схватила его руку, не обращая внимания на Бредли, и он прижал ладонь к ее щеке.

Она знала, о чем он думает, потому что ее тело заставляло ее думать о том же. Еще оставалось время для краткого объятия. Им обоим нужно было почувствовать сердцебиение друг, друга, понять, что они еще живы, что они люди, а не продолжение какой-то идеологии.

Где-то на заднем плане прозвучали сумасшедшие слова Шеннона, что им понадобится только запас кислорода и еды.

Они научились уже не спорить с Шенноном.

Но когда он сказал:

— Нужны Йетс и Есилькова, чтобы разговаривать с риллианином на равных условиях, — Бредли едва не разрыдалась:

— А я, значит, тебе не нужна?

— Представляй себя, Бредли. Выбери путь. Как кирианин. Для риллианина не нужна, но нужна Шеннону. Для вдохновения. Но рисковать новой жизнью? Бредли выбирает.

— Я тебе уже сказала раньше, Шеннон. Я еду.

— Ее совершенно не стоит тащить с нами, ты, шестипалый кретин, — сказала Есилькова, пытаясь избавиться от Бредли с помощью грубости. — Ее дружок будет недоволен нами — и ею тоже.

— Господи, заткнись, Соня, — простонал Йетс, который не понял ее хитрости.

Но Шеннон понял. Она видела, как его подбородок поднялся, обнажились зубы, и он по-особому покачал головой.

— Неправильное мышление, Есилькова. Никаких фокусов, только чистая правда отныне. Иначе все пропало.

— Шеннон, давай перейдем к риллианскому оружию, — предложила она, повернувшись на стуле Маклеода так, чтобы можно было положить ноги на стол — при этом она оттолкнула Йетса. — Ты говоришь, мы не можем им пользоваться. Ты тоже. Но ты понимаешь, что там к чему, правильно? Почему же ты не можешь его использовать? В случае необходимости, конечно…

— Энергия, питание… трансформатор — превращение энергии — в уничтоженном скафандре. Нет времени делать другой. Нет победы силой на этот раз.

— Да? Продолжай, может, мы что-нибудь из этого выжмем, — заинтересовался Йетс. Наконец-то разговор зашел о чем-то ином, кроме готовящейся самоубийственной миссии.

— Сэм, ученые все погибли, — сказала Элла дрожащим голосом. — Не осталось никого такого уровня, какой нужен Шеннону. И у нас мало времени.

— Есть много советских ученых, — холодно напомнила Есилькова.

— Да, она права. Извини, Соня, я сомневался в тебе. Давай звони Минскому, а я позвоню Маклеоду. Скажи ему, у нас двенадцать часов, потом надо выходить. Если они там о чем-нибудь договорятся между собой, хорошо. В конце концов, почему нет?

Шеннон не понял, что вопрос был риторическим. Он вскочил на ноги, подошел к столу, упер руки в бедра, голову наклонил вперед, неплохо имитируя человеческий гнев, и сказал:

— Не нужно оружия для риллианина. Но возьмем, чтобы показать риллианину высшей ступени, что оно есть. Конфронтация на этот раз — другой уровень. Шеннон должен быть главным.

— Ради Бога. Можешь заправлять будущей встречей, вести всю нашу группу куда угодно, хоть в землю обетованную, — в голосе Йетса ясно слышалось раздражение. — Можешь свозить меня в турпоездку по Кири, я имею в виду, если нам удастся сохранить наши шкуры.

С дивана, где только что сидел Шеннон, Бредли тихо сказала, но слышали все:

— Как меня от вас всех тошнит! Времени не осталось, а вы занимаетесь какой-то ерундой…

— Синдром утренней мозговой слабости, душечка, — пояснила Есилькова, не поворачивая головы.

Йетс сказал:

— Раз ты едешь с нами, Элла, мы будем чрезвычайно серьезны.

Есилькова внимательно смотрела в лицо Йетсу и видела, как он подмигнул. Она хорошо его знала и поняла, что он решил не брать Бредли с собой.

Йетс безразлично сказал:

— Соня, ты будешь звонить Минскому? — Потом он повернулся к Элле: — Может, ты поговоришь с Маклеодом насчет наблюдателей с Марса? Тебе он не откажет…

— Хорошо. Вернусь через полчаса, — отозвалась она, не заметив ловушки, потому что Йетс расставил ее профессионально.