– О драгоценный луч солнца, – воскликнул Порфирио, – Окажи мне теперь свою помощь!

И с этими словами он прикоснулся солнечным лучом к замку. Раздался треск, затем оглушительный грохот, и двери широко распахнулись. Торопливо пробираясь между все новыми и новыми дверями и сквозь тяжелые гобелены, Порфирио наконец оказался у порога большого зала Дворца Ночи. Богатые драпировки из темно-синего бархата, усыпанные серебряными и золотыми звездами, свисали с гигантских стен; тысячи ламп бледного лунного огня покачивались на серебряных цепях с невидимой высоты над головой; там были огромные колонны и темные проходы. У серебряного трона на возвышении стоял Волшебник Ночи, скрестив руки на груди. Гордая и бледная, рядом с ним, возле второго трона, стояла принцесса Лирия. Вокруг них собрались люди Ночи.

Когда двери раздвинулись, все повернулись, чтобы посмотреть на Порфирио.

Устремив свои темные глаза на принца, Волшебник произнес ужасное заклинание, но его слова разбились о солнечный луч, как угрожающая волна разбивается о скалу.

– Схватите его! – приказал Волшебник.

При этих словах множество темных существ окружило Порфирио. Они окружили его, но все же боялись напасть. Порфирио взял Лирию за руку и повел ее к двери. Но даже когда он сделал это, Волшебник вызвал устрашающие серебристые огни, преградившие ему путь наружу.

На краю горизонта вода вздымалась вокруг солнца.

Сбитый с толку пламенем, Порфирио, все еще охранявший Лирию, пробился к большой лестнице в самом конце зала. В стене, зарешеченное серебром и закрытое каменными ставнями, гигантское круглое окно выходило на запад. И теперь в зале поднялся шум, послышались звуки магии и грома. Ничуть не смутившись, Порфирио прикоснулся солнечным лучом к оконной решетке и широко распахнул двойные ставни. Солнце все еще стояло над волной, небо и вода пылали, и огромная волна солнечного света ворвалась во Дворец Ночи, как музыка множества труб.

Со всех концов Дворца донесся громкий плачущий крик, который вскоре затих. Когда Порфирио и Лирия повернулись, чтобы посмотреть, Волшебник и его люди исчезли, побежденные и навсегда бессильные. И бархатные портьеры были всего лишь паутиной, прилипшей к стенам, а лампы лунного огня – пустыми раковинами.

Порфирио и Лирия рука об руку направились к темнеющему морю и увидели там храброе торговое судно, которое морская птица вела к острову. Вы можете быть уверены, что веселым морякам не потребовалось много времени, чтобы спасти влюбленных с мыса! И таким образом принц и принцесса добрались до королевства Лирии, где их брак был отпразднован с величайшей церемонией.

Со временем Порфирио стал королем, а Лирия – королевой, и так они жили долго и счастливо.

Давным-давно король великой страны поссорился с гоблином. Случилось так, что король одержал верх в споре, и это так разозлило гоблина, что он покинул королевство и стал искать возможности причинить вред своему врагу.

Пока гоблин выжидал своего часа, случилось так, что король и королева, которые долгое время были бездетны, стали гордыми родителями прыгающего мальчика. От рассвета розового летнего утра до шепчущей тишины летней ночи все царство предавалось ликованию. Колокола звонили с городских башен и шпилей в полях, пушки гремели с башен замков, а маленькие пирожные, каждое из которых было покрыто глазурью с монограммой принца из красного и белого сахара, были распределены по королевскому приказу среди детей королевства.

В стране существовал обычай, чтобы наследника престола показывали собравшейся знати королевства в первый день его седьмой недели после рождения.

В назначенный день королевский зал был переполнен.

Внезапно большой колокол дворца издал тяжелый и торжественный гул – церемония вот-вот должна была начаться! Два самых высоких сержанта королевской армии открыли двойные двери, ведущие из королевской гостиной. И вот, возвещенная громким звоном золотых труб и сопровождаемая ликующим грохотом дворцового органа, благородная процессия медленно прошла через ворота в зал. Генералиссимус королевских армий шел первым, торжественно и совершенно один, потому что он был маршалом этого события; затем появились трубачи в зеленом и желтом; затем избранная группа гигантских гренадеров, одетых в розово-красные и серебристо-серые цвета; затем пажи, разбрасывающие цветы из золотых корзин; а затем, продвигаясь с достоинством облака, появился лорд-канцлер, вкатывающий младенца.

Из тончайшего желтого золота были сделаны колеса и перекладина детской коляски, в то время как сама люлька была выдолблена из одного огромного опала! Под оглушительный шум приветствий, криков и звона колоколов процессия торжественно двинулась к возвышению в начале зала.

Внезапно невидимая фигура влетела в окно, пробормотала что-то рядом с детской колыбелью, издала насмешливый гоблинский смех и скрылась незамеченной.

Выкатив младенца на середину помоста, лорд-канцлер подал сигнал трубачам, чтобы они заиграли национальный гимн, и склонился над колыбелью, чтобы взять младенца и показать его толпе. К его ужасу, колыбель была пуста! Подушка маленького принца была там, покрывало с бирюзовой каймой и погремушка, наполненная мелким жемчугом, там – но ребенка не было.

– Ребенок! Ребенок! Где ребенок? – проглотил лорд-канцлер, едва способный говорить. Последовала неловкая пауза, возбужденный шепот, домыслы, слухи пронеслись по залу. Вскоре, когда правда начала распространяться, нарастающий шум потряс зал. Все деловито смотрели туда—сюда, приподнимали края ковров, заглядывали за занавески, смотрели в потолок и осматривали углы.

Внезапно послышался детский плач, конечно, слабый, но совершенно безошибочный.

– Ищите, ищите, друзья мои! – воскликнул король. – Большой крест ордена Синей Птицы тому, кто обнаружит моего ребенка!

Снова послышался плач ребенка! Где он может быть?

Внезапно умная молодая фрейлина, которая обыскивала опаловую карету, издала пронзительный вопль. Пока она шарила в коляске, она почувствовала ребенка, но не смогла его увидеть. Подобно внезапному обрушению стен, ужасная правда обрушилась на всех присутствующих.

Ребенок стал невидимым!

Невидимым он был и невидимым оставался. Вы вполне можете поверить, что его воспитание действительно было трудной задачей! Что еще хуже, вскоре выяснилось, что не только сам принц был совершенно невидим, но и та одежда, которая прикасалась к нему, тоже становилась невидимой. Можно было чувствовать маленького принца, можно было слышать его – и это было все. Таким образом, если он уползал на полу детской, нужно было либо нащупывать его в чистом воздухе, осторожно ощупывая то здесь, то там, либо ждать, пока он заплачет. Неудивительно, что бедная королева вечно рыскала по стране в поисках новых будущих нянек и вечно отсылала домой нянек, чьи нервы оказались не в состоянии выдержать такое напряжение! Никогда нельзя было предугадать, что может произойти.

Например, однажды ребенку действительно удалось сбежать из детской на подметенные лужайки королевского дворца, и всей национальной армии, работавшей в разведывательном строю, пришлось провести весь день, ползая на четвереньках, прежде чем принца нашли спящим в укрытии сливового дерева.

Когда все попытки снять заклятие потерпели неудачу, случилось так, что король отправился навестить мудреца Пансофии, ученого мудреца, который сидел в кресле с подголовником под зеленым полосатым зонтиком на перекрестке мира, давая советы всем желающим. Этот мудрец был облачен в величественные складки пышной черной мантии, круглая черная бархатная шапочка покоилась на макушке его белоснежной головы, широкая белая борода лежала на груди, а на носу были огромные круглые очки, поверх которых он смотрел с видом торжественной власти.

Начиная с зонтика, армия вопрошающих, терпеливо ожидающих гуськом, растянулась на десятки миль по холмистой местности и исчезла, все еще целая, за гребнем далекого холма. Эти терпеливые люди, как говорят, вежливо уступили место несчастному королю.