И когда Сэм обо всем узнал и связал воедино выдуманный взлом в офисе и мою поездку к Миранде – он был в ярости. Детектив приехал к Джен домой и разъяренно кричал, словно очумелый, что она позволила мне снова во все это ввязаться. Ее на неделю отстранили от работы по его инициативе, и теперь в тюрьму мне предстояло ехать с ним.

Иногда Сэм может быть настоящим засранцем.

Я мечтала, чтобы Крис поехал в тюрьму со мной, только бы не оставаться с детективом наедине, но внутрь его все равно не пустят, а ожидать под высокими воротами с колючей проволокой каких-то новостей – не самая лучшая идея. Поэтому он оставался с Роби в офисе, которая приехала на работу с рассветом.

– Нет, тебя все равно туда не пустят. Я сразу же позвоню, как только что-то узнаю, – пыталась я успокоить своего старого друга, но его трясло от волнения.

– Если бы я только понимала, что происходит, – озадаченно пробубнила моя помощница, которая все еще была не в курсе моего разговора с Мирандой.

– Введи ее в курс дела, а я пока выясню все, что смогу, – я заботливо коснулась щеки Родмана, и он лишь нехотя кивнул в ответ.

Сэм позвонил мне утром и сказал, что будет ждать меня около въездных ворот на территории тюрьмы, а затем бросил трубку, не дожидаясь ответа. Поэтому чем ближе я подъезжала к назначенному месту, тем сильнее стучало сердце в груди. Когда я заприметила на въезде его машину, я уже не могла контролировать дрожь в пальцах.

Детектив стоял, облокотившись на капот и внимательно смотрел, как я паркуюсь, а потом сосредоточено вглядывался в мои глаза, когда я подходила к нему все ближе от своей машины.

– Привет, – бросила я виновато.

Я врала ему, он врал мне. Мы скрывали друг от друга все, что только могли, но при этом не могли отпустить нашу дружбу, которая висела на краю пропасти.

– Здравствуй, – угрюмо бросил детектив, осматривая меня с ног до головы. – Пистолет оставь у меня в машине.

– Прошлый раз я сдавала его на входе в тюрьму, где охрана, – запротестовала я. Если бы только можно было оставить при себе оружие – я бы так и сделала.

– Прошлый раз ты была с Джен, и это не был официальный допрос.

– Официальный допрос?

– Ваш разговор будет записываться. К заключенным здесь никого не пускают для бесед, только официальных представителей властей. Не знаю, как Джен удалось устроить тебе эту встречу, но теперь ты сможешь поговорить с Мирандой только лишь, если она согласна выдать тебе что-то по-настоящему стоящее.

Я неохотно кивнула и вытащила из-за пояса свой глок, передав его другу. Он положил его в бардачок своей машины, который всегда закрывался на ключ и, не произнеся больше ни слова, пошел в сторону входа.

Напряжение нарастало. Рядом с ним я всегда чувствовала себя спокойно и уверенно, но сейчас мне было неловко. И стыдно. Стыдно за то, что снова обвела его вокруг пальца, чтобы добиться своей цели.

Пока мы шли, Сэм постоянно сжимал и разжимал кулаки, он всегда так делал, когда нервничал. Не нужно было много наблюдать за ним, чтобы понять, что он хочет поговорить. Но детектив уперто продолжал молчать, стараясь не смотреть в мою сторону.

– Что с лицом? – вдруг спросил он, избегая со мной взгляда.

– А что с ним?

– Выглядишь ужасно, – все так же безразлично бросил он, пока нас осматривали очередные охранники на входе.

– Какие галантные мужчины меня все-таки окружают, – раздражительно съязвила я.

– Я серьезно. Ты видела свои синяки под глазами? Будто ты не спала несколько дней.

– Все нормально, просто немного не выспалась, – соврала я. Надеюсь, он никогда не узнает, как тяжело мне приходится, когда солнце опускается за горизонт и наступает ночь.

– Очередная ложь, – отрезал он, продолжая идти по коридору после досмотра, пока я молча семенила следом. – Я всегда знаю, когда ты мне врешь.

– Сэмуэль, давай мы не будем… – начала я, но детектив так резко остановился и обернулся ко мне, что я, не успев быстро среагировать, врезалась в его большую грудь, и в нос ударил легкий древесный аромат его парфюма. Он никогда не пользовался древесными нотками. Это всегда было что-то более резкое, бодрящее, но это… Этот запах ему не принадлежал.

– Нет, Элизабет, – прошипел он, распиливая меня взглядом на множество кусочков. – Мы будем.

Друг схватил меня за локоть и потянул куда-то в сторону за угол коридора. Он бесцеремонно впечатал меня спиной к стене и оперся ладонями по обе стороны от меня. Сэм смотрел мне прямо в глаза, находясь в нескольких сантиметрах от моего лица. Его частое горячее дыхание обжигало кожу.

– Я устал от твоих грязных игр, – измученно прошептал он. – Раньше мы могли поговорить обо всем, а сейчас…

– А сейчас ты ведешь себя, будто я тебе никто, – огрызнулась я, перебивая его поучительную тираду. – Ты постоянно игнорируешь мои просьбы о помощи, прикрываясь заботой и переживаниями обо мне. Ты отгородился от меня, ничего не рассказываешь, постоянно что-то скрываешь и недоговариваешь. Думаешь, я не замечала, как ты изобретательно старался избегать меня после моей выписки из больницы целых два года. Я не маленькая девочка, знаешь ли, чтобы бегать за тобой по пятам. Ты знал, что после того, как Темный хотел убить меня, и после развода с Нейтоном, больше всего я нуждалась в тебе и твоей поддержке. Но ты исчез. Испарился. Я думала мы друзья. Партнеры. Напарники. Ты как никто другой знаешь, что я всегда иду до конца, Сэм. И если я что-то начала – я это закончу. Поэтому или будь рядом или не путайся под ногами. Пришло время выбрать сторону.

Я грубо оттолкнула озлобленного друга и направилась в нужном направлении, оставив за спиной озадаченного мужчину, который осмысливал мое откровенное высказывание. И у него не было ни одного аргумента, чтобы парировать что-то в свою защиту.

Или он снова скрытно оставил свое мнение при себе, не договаривая чего-то.

Плевать.

Я здесь и никто не знает о сути моего разговора с Мирандой, хоть и ненадолго. Но это не имело значения, если мы сможем найти Кайли.

К нужной двери мы подошли почти одновременно, на входе нас встретил конвоир и сопроводил в допросную. Все по классике жанра – я веду беседу с Розалией, пока за стеклом за нами наблюдают несколько человек. В том числе и Муссо. Сбоку от меня стоит камера, которая направлена на девушку и записывает ее показания.

Я уселась на стул и все, что мне оставалось – дожидаться, когда бестию заведут в эту комнату. Долго ждать не пришлось. Минут через пять я услышала непривычный звон цепей и двое охранников завели девушку внутрь, приковывая наручниками ее руки и ноги к столу и полу.

Она была спокойна и невозмутима, глаза слегка опухли, а пронзительный взгляд был устремлен лишь на меня. Казалось, что ее абсолютно не волнует процедура допроса, ее мысли были заняты чем-то отдаленным и, судя по ее сверкающим черным глазам, чем-то ожесточенным.

На камере замигала маленькая красная лампочка, сигнализирующая о начале записи, но мы продолжали молчать, уставившись друг на друга. Думаю, Розалия тоже видела что-то в моих глазах, потому что после нашего душевного разговора с Сэмом несколько минут назад, меня трясло от злости и возмущения. Я подвинула свой стул к столу, чтобы быть ближе к девушке и слегла задела ножку штатива, камера слегка качнулась, но все еще устойчиво стояла на своем месте. Рыжая покосилась на штатив, но затем снова уставилась на меня.

– Я не хотела говорить на камеру, – прошептала огорченно Миранда, – но они сказали, что иначе никакой встречи не будет.

Девушка была явно подавлена.

Что происходило здесь с ней все это время, после того, как я осквернила враньем самого близкого для нее человека?

– Эта тюрьма не подразумевает встреч, – спокойно пояснила я. – Давай начнем.

– Я делаю это не ради тебя или твоей девчонки, – девушка озлобленно поморщилась. – У меня другие причины.

– Неважно, почему ты делаешь это. Мне нужна информация и у меня нет времени, Розалия.