Была весна, мы долго гуляли по вечерним улицам, я катал её на качелях и был самым счастливым человеком в мире! Я боялся даже прикоснуться к ней. А впереди у нас были выпускные экзамены…
Когда я уезжал поступать в лётное училище, пришёл к ней домой попрощаться. Она вышла в подъезд. И впервые в жизни я поцеловал девушку! Помню, как дрожал всем телом, как не держали ноги… А она убежала домой.
Из училища я написал ей четыре письма, в которых признавался в своих чувствах. Она ответила только на первое. Так, ни о чём…
Через год я узнал, что Татьяна забеременела от Юрки Трубицына и уехала с родителями из города…
Офицерская служба меня помотала по стране. Летал. Хорошо летал! 1-й класс получил уже в 29 лет. Женился.
Отец мой был родом из Белоруссии. Потому меня и потянуло после Камчатки перевестись в Лиду к родственникам по отцовской линии. А тут развал Союза. Другую присягу принимать не стал. Принципиально. В России получил подполковника и на пенсию… в тридцать семь лет. По сокращению.
С супругой после увольнения из армии всё пошло наперекосяк… Сам виноват – всё не мог найти себя. Развелись. Она у меня белоруска. Уехала к родственникам в Минск. Удалось двухкомнатную квартиру в Уручье купить, хоть что – то для сына смог сделать. На волне жизненных переломов стал пить. Такая вот история получилась.
Хотя, нет… была у меня и ещё одна любовь… в курсантской юности.
На втором курсе (после окончания первого курса) нас отпустили на осенние каникулы в месячный отпуск. Я поехал к маме в свой город.
Мой школьный друг Андрей учился там в пединституте. Он познакомил меня со своей группой, в которой учились настоящие кубинцы. Ребята все были классные! Я им тоже понравился. Они уважали военных. Почти каждый вечер своего курсантского отпуска я стал пропадать в их «общаге».
Из всех девчат в группе очень выделялась одна. И имя у неё по звучанию было не обычным – Мария Антония Коралерро. Помню её ясно до сих пор – яркая испанка. Волосы чёрные, как глаза, сама вся миниатюрная, очень красиво сложенная и очень подвижная. К концу отпуска я понял, что «втюрился». Из училища стал писать ей. Она ответила. Так завязалась наша переписка длинною в два с половиной года. По её письмам я выучил испанский язык. А она так забавно писала по – русски, будто говорила со мной с испанским акцентом. Нравилась она мне очень. А когда приезжал в отпуск, не мог поцеловать её, хотя мечтал об этом каждый день и каждую ночь. Мария была старше меня на два года и восемнадцатилетнему пацану тогда казалась очень взрослой женщиной. Мы ходили в кино, в театры, гуляли по городу. Я держал её за руку, она брала меня под руку. Я даже обнимал её за талию в транспорте, чтобы поддержать. И каким счастьем для меня была каждая такая поездка в троллейбусе или трамвае! Всего пару раз мы были на её студенческих вечеринках, где танцевали с ней.
Друг Андрей прикалывал меня, что Мария всё равно выйдет за «своего» и мне не нужно так с ней церемониться, потому что кубинки рано познают мужчин. А я тогда не мог проявить инициативу с ней. Всё подыскивал время, место, слова… И не находил. Хотел привести домой, но знакомиться с моими родителями Мария отказалась.
В казарме ночами я грезил её образом. На её чёрно – белую фотографию смотрел по сто раз в день. Когда учился на третьем курсе, то уже твёрдо знал, что по выпуску обязательно женюсь на Марии. Никто мне больше не был нужен. Мы слали друг другу тёплые письма полные признаний и чувств. Но после Нового года (наступил одна тысяча девятьсот восемьдесят первый) её письма стали холодными.
В феврале от неё пришло только одно письмо. Ни о чём… В марте у меня были следующие каникулы и я не мог дождаться встречи с девушкой моей мечты!
В начале марта я приехал в родной город. Прямо с вокзала в курсантской шинели поспешил в общежитие к Марии. Пропускная система там сложная – иностранцы. Везде милиция. Посланная к Марии девушка из дежуривших внизу, вернулась с информацией, что Марии нет в комнате. Ожидание оказалось бессмысленным – Марию так и не нашли. Я поехал домой с твёрдым намерением вернуться вечером.
Мой друг Андрей приехал ко мне домой, когда я уже надел «гражданку» и собирался идти к Марии в «общагу». Он сказал:
– Не стоит тебе к ней…
– Почему? – удивился я.
– Мария выходит замуж.
– За кого?.. – я решил, что это не может быть правдой.
– За одного из своих… – сказал друг.
Я не шёл – бежал к общежитию. На проходной мне снова сообщили, что Марии нет в комнате. Но я видел, что в её окне на пятом этаже горит свет. Тогда попросил одного из проходивших мимо знакомых кубинцев провести меня к себе. С ним меня пропустили.
Когда я вошёл в комнату Марии, понял, что меня не ждут. Группа кубинских студентов была почти вся в сборе. Присутствующие удивились моему появлению, но приняли приветливо. Мария выглядела напряжённой.
Мы пили чай, кубинский ром, а мне всё не удавалось остаться с Марией наедине. В конце вечера она сама подошла ко мне и сказала, что завтра вечером будет ждать меня здесь. Заявку на пропуск оставит на проходной заранее. Сказала, что нам нужно серьёзно поговорить.
Я нагладил военную форму, сходил в парикмахерскую. Хотел произвести впечатление. Когда приехал в общежитие, действительно, заявка на меня лежала на проходной. Пропустили без вопросов. А в этом общежитии всегда дежурила милиция и ещё спортсмены из института физкультуры.
Я поднялся на пятый этаж, подошёл к комнате Марии, а там никого – дверь закрыта. Снова нехорошие мысли полезли в голову. Кто – то из проходивших мимо студентов сказал, что все на шестом этаже на чьём – то Дне рождения. Я пошёл на звуки музыки и в коридоре в конце шестого этажа увидел тусовку. Все мои знакомые кубинцы были там. Я увидел и Марию. Она стояла с парнем из их группы. Они держались за руки. Я хотел подойти, но тут ко мне подбежала высокая негра в белом платье со стаканом в одной руке и бутылкой водки в другой. Она налила полный стакан и выпила половину, оставшуюся протянула мне. Все стали кричать: «Лётчик, пей с именинницей!». Оказывается, праздник был у этой негритянки. Пришлось пить…
Когда я выпил и отдал стакан, то Марии с её парнем не увидел на прежнем месте. Я искал их глазами и нашёл среди танцующих быструю румбу. Танцевала Мария классно! Я засмотрелся и стал ждать медленный танец, чтобы пригласить Марию. Но на проигрывателе стояла пластинка с быстрыми латиноамериканскими танцами. В стопке пластинок возле проигрывателя я отыскал медленные мелодии и поставил одну из них. Когда зазвучала музыка, Мария уже танцевала со своим парнем. На моё счастье вовремя появился мой друг детства Андрей. Я попросил его проследить, чтобы не переставляли пластинку, сам хотел пригласить Марию на следующий танец. Но теперь уже не смог найти её среди танцующих. Мария ушла. Вместе с парнем.
Я бросился её искать. Обежал все укромные уголки этажа. Потом спустился ниже. Я знал, где могли прятаться от посторонних глаз целующиеся парочки. Но Марии нигде не было. Когда я подошёл к её комнате, то услышал, что за закрытой дверью занимаются любовью. Я решил, что сейчас убью обоих… Стал ломиться в дверь и она затрещала. Изнутри мне открыли.
Каково было моё удивление, когда в комнате я обнаружил соседку Марии с её парнем. Ребята были мне хорошо знакомы и не обиделись на моё такое бесцеремонное вторжение. А девушка (не помню имени) подсказала, что Марию нужно искать на административном этаже. Я бегом спустился на второй этаж и там среди кадок с цветами прямо в коридоре на диване я увидел Марию с парнем. Было почти темно, но я понял, чем они занимаются… Я набросился на парня, сбил его на пол, но Мария встала между нами. Сказала почти спокойно: «Пойдём со мной». И я пошёл за ней. Мы пришли в её комнату. Комната оказалась уже свободной.
Мария села на кровать и, не глядя на меня, спросила: «Чего ты хочешь?». Я стал лепетать что – то про любовь, про чувства. Она выслушала, потом мы о чём – то говорили, потом она снова задала вопрос: «Что ты хочешь?». И я признался: «Тебя!». Она попросила закрыть дверь на ключ и разделась сама… Тогда впервые я поцеловал её в губы. Точнее, она меня. У нас было минут десять – пятнадцать. Большего она мне не разрешила. Потом она сидела на кровати голая и на мой вопрос «Зачем?» ответила: «Мне уже 22. В этом возрасте положение незамужней женщины на Кубе становится двусмысленным». «Выходи за меня!», – настаивал я. «Дурачок! – она с улыбкой смотрела на меня. – Кто же разрешит нам пожениться? Моя страна заплатила за моё обучение. Я должна вернуться на Родину и учить детей русскому языку. А тебе не разрешит твоё командование. Ты должен служить своей стране…». В свои 22 она была очень мудрой женщиной.
