- Вы так считаете? – прищурился Лубь. – Что же, не буду спорить. Для меня, – он подчеркнул это слово, – жизнь пациентки важнее. Но к этому вопросу я ещё вернусь. И не только к этому.

Развернувшись, он вышел. Рустам проводил его хмурым взглядом, но тут же вспомнил, зачем пришёл.

- Ирина Васильевна, нас ждут. – Напомнил он.

- Да, иду. – Ирина быстрым шагом вышла из кабинета. Хотя появление Лубя заставило её занервничать, сейчас в голове женщины была одна мысль: нельзя допустить, чтобы Наташа стала бесплодной. Лубь прав. Её вина в этом есть. Ведь могла же она запретить Наташе выписываться, приезжать! Могла! Но пошла на поводу у чувств. А значит, если с Наташей что-то случится, виновата будет она, Ирина Лещук. И она никогда себе этого не простит.

*

- Максим Кириллович, у неё отслойка плаценты, на данный момент не прогрессирующая. – Тарас Юрьевич хмуро рассматривал на мониторе снимки. – Но я не могу ни за что ручаться. Подождём до утра. Я останусь в больнице, всё будет под контролем. На данный момент нам удалось справиться. Но в любой момент всё может измениться. Процесс может начать прогрессировать.

- Разве в таких случаях не показаны роды? – Максим закусил губу. – Срок большой, ребёнок способен к самостоятельной жизнедеятельности. А если мы пропустим прогрессирующую отслойку, то рискуем его потерять.

- Мы не пропустим. – Твёрдо ответил гинеколог. Он задумчиво постукивал ручкой по столу. – Понимаете, Максим Кириллович, все показания дают нам надежду, что при хорошем уходе, присмотре и правильной терапии Маргарита Сергеевна вполне может доносить ребёнка и родить в положенный срок.

“Владимировна”, – машинально подумал Максим, а вслух спросил:

- Вы уверены?

- Вполне. Я понимаю, вас напугал приступ. Но это, скорее, проявление стресса. Хотя он может сыграть злую шутку. Организм Агаларовой истощён.

- Ещё бы... – Красовский нервно хмыкнул. – Она же с работы не вылезает!

- А теперь придётся вылезти. И, скорее всего, ей придётся остаться в стационаре.

- Есть основания? – встревоженно спросил Максим.

- Ну вы же сами понимаете. К тому же, пока остаётся риск того, что отслойка начнёт прогрессировать. Я не могу так рисковать.

- Я понимаю. – Вздохнул Максим.

- И я бы сообщил Рустаму Давитовичу. Мало ли... Я бы пока не расслаблялся.

- Обязательно.

Максим вышел из кабинета гинеколога. Задумавшись, он не заметил Александра.

- Как она? – Ветров остановил Красовского. Тот не сразу узнал футболиста.

- А, это ты, Фастфуд. – Наконец в глазах Максима появился проблеск узнавания.

- Что с ней? – Александр схватил Красовского за халат.

- Полегче! С ней всё будет хорошо. – Максим отцепил пальцы Ветрова от своего халата. – А вот тебя сюда каким ветром занесло?

- Нельзя, что ли? – с вызовом спросил Александр.

- Ну почему? – пожал плечами Максим. – Можно. Вот только с какой целью?

- Личной.

- Личной, значит... – Красовский поджал губы. – Личной...

Внезапно он прижал Ветрова к стенке.

- Ты, Фастфуд, смотри у меня... Узнаю, что из-за тебя у Риты приступ случился, на органы разберу. И мой тебе совет. Не лезь в её жизнь, а то пациентом станешь.

- А я и не против, – Александр отбросил руку Красовского. – Всегда приятно быть пациентом такого врача. По собственному опыту знаю.

- Это да, – покладисто кивнул Максим. – Вот только станешь ты моим пациентом. А я далеко не такой добрый и ласковый, как Маргарита. Усёк?

И Максим ушёл, оставив Александра посреди коридора. Ветров хмуро проводил его взглядом. Он не привык, когда ему указывали, что делать. И Рита – не исключение. Да, в тот раз не сложилось. Но ведь и она не особо счастлива со своим Агаларовым. А ребёнок... Что ж, он ещё тогда сказал, что готов принять и её, и дочь. Примет и ещё одного. Саша так и видел статьи в газетах и в интернете... Насколько это позволит ему подняться в глазах поклонников! Главное, чтобы она согласилась. А выбора у неё не было. Александр Ветров не привык отступать. И он был решительно настроен взять этот приз. Любой ценой. Ему ещё никто не отказывал.

*

- Рустам Давитович, должен признать, что я впечатлён вашей работой. – Дзюба задумчиво смотрел на Рустама.

- Благодарю. Мне приятно слышать это от вас. – Сдержанно кивнул Рустам.

- За правду не благодарят. – Главврач слегка наклонился вперёд. – За почти два месяца работы вы зарекомендовали себя на очень высоком уровне. Такое редко случается, и я очень ценю таких сотрудников.

- Сергей Дмитриевич, я просто выполняю свою работу.

- Как часто я это слышу... – Задумчиво произнёс Дзюба. – А ведь, по сути, все мы выполняем свою работу. Только кто-то делает её добросовестно, а кто-то – на отвяжись.

- Не буду спорить.

- А я, Рустам Давитович, люблю тех, кто знает, что и зачем делает. На конференции мы услышим ваш доклад по работе с Вильямсом. Но это теория. А я наблюдал за практикой, и то, что я увидел, мне понравилось. Потому я хотел бы предложить вам работать у нас на постоянной основе с перспективой занять должность заведующего отделением эндоваскулярной хирургии и ангиографии.

- Я весьма польщён. – Рустам слегка наклонил голову.

- Не слышу радости в голосе.

- Для меня ваше предложение неожиданно и не совсем своевременно. Как вы знаете, я ехал сюда на два месяца с отрывом, но в планах у меня возвращение в центральную больницу. К тому же, семейные обстоятельства меня сковывают.

- Жизнь не стоит на месте, Рустам Давитович. У вас золотые руки и грех пропадать такому специалисту. Вас ждут пациенты, которые не могут получить квалифицированную помощь, потому что у нас нет таких специалистов. А вы можете им помочь. А учитывая финансовую сторону, ваша семья тоже скажет вам спасибо.

- Я могу подумать? – спросил Рустам.

- Конечно. – Развёл руками главврач. – Думайте. Но не забывайте, что времени мало. Я долго ждать не буду. Через две недели заканчивается ваша стажировка.

- Хорошо, спасибо. Я могу идти?

- Погодите. У меня ещё один вопрос. Немного личного характера. Если вы, конечно, не возражаете.

- Нет. – Рустам насторожился.

- Дело в том, что до меня доходит всё больше нехороших слухов про Ирину Лещук, да и про вас. Я ценю специалистов, но репутацией тоже дорожу. Скажите, мне есть о чём волноваться? – прямо спросил Дзюба.

- Нет. – Твёрдо ответил Рустам. – Вам не о чем переживать. Я знаю, о чём вы говорите, и смею вас заверить, ни один из этих слухов не является правдой. При желании это можно доказать.

- Я вас услышал. Спасибо. Можете идти.

Когда за Рустамом закрылась дверь, главврач откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Как говорится, доверяй, но проверяй... И он набрал знакомый номер приёмной Оксаны Вельской.

- Лена, соедини меня, пожалуйста, с Оксаной Павловной. – И, дождавшись ответа, Дзюба произнёс. – Оксана, здравствуй. Мне нужно с тобой поговорить. Про центральную больницу. И мне нужно знать всё. Даже то, чего мне знать не стоит. Особенно про Агаларова и Лещук.

====== Часть 32 ======

Максимова нерешительно подёргала ручку кабинета Ирины. Заперто. Странно, должна быть на месте... Может, в ординаторской? И Наталья Юрьевна тут же одёрнула саму себя. Когда это Лещук в ординаторской сидела? Да и Максимовой в последнее время всё меньше хотелось видеть коллег. Признание Ирины перевернуло душу пожилой женщины. Наталья Юрьевна и сама не знала, почему так отреагировала, почему после этого две ночи не спала, всё вспоминая этот разговор. С её глаз словно пелена спала. А ведь сколько ещё она не знала... Про Ирину, да и про любого из коллег. А всё почему? Потому что люди боялись откровенничать. Каждый знал: здесь тебя не поддержат. Здесь тебя обсудят, осудят и оболгут. О тебе знали даже то, чего ты сам о себе не знал. А значит, незачем и откровенничать.

Наталья Юрьевна не собиралась приставать к Ирине с расспросами. Но ей хотелось хотя бы дать той понять, что она не расскажет никому, не пустит слух. Вот только Ирина, казалось, не спешила попадаться на глаза коллеге.