И, насвистывая, анестезиолог зашагал в сторону операционной, не заметив, что стоящая неподалёку Ася проводила его пристальным взглядом.

====== Часть 22 ======

Ирина вышла из операционной, словно в тумане. Перед глазами всё плыло. Впервые во время операции в её руке дрогнул скальпель. Впервые она почувствовала, что может не закончить операцию. Перед её глазами был сын. Его тельце на асфальте. А в ушах звучал собственный крик...

Ира вздрогнула, опомнившись. Ей удалось собраться и довести операцию до конца. Дима прав. Это пациент. Это пациент... Но сердце вновь бешено заколотилось. Те сумасшедшие, безумные дни Ира помнила с трудом. Вокруг всё суетились люди, кто-то куда-то звонил, кто-то держал её за руку, пытаясь оторвать от мёртвого ребёнка... А она всё гладила его личико, не веря в то, что это правда. Она звала его, её сердце отказывалось верить, в то время, как её разум уже всё понял. И тот водитель, который стоял рядом, пошатываясь, и всё пытался что-то мямлить...

Этот не мямлил. Он лежал на столе, и его нужно было спасать. От её рук зависела его жизнь. И пока сердце боролось с самим собой, руки делали свою работу. Час... Второй...

- Закончили. – Ира первой выбежала из операционной и, прислонившись к стене, всё пыталась отдышаться...

- Ирина Васильевна, как вы? – с тревогой смотрела на неё Максимова. Хотя они не были друзьями, а, скорее, соперниками, странная пустота в глазах Ирины напугала Наталью Юрьевну. Обычно Лещук не позволяла себе хоть на миг дать понять окружающим, что творится у неё в душе. Но сейчас, казалось, она вот-вот потеряет сознание.

- Всё в порядке. – С трудом выговорила Ирина. Она даже не удивилась неожиданному участию Максимовой. Не было сил удивляться.

- Идёмте-ка в ординаторскую. Вам нужно присесть. – В душе Натальи Юрьевны шевельнулось сочувствие. Состояние Ирины было непонятным и странным. Так обычно смотрят смертельно больные люди или их родные, которые понимают, что осталось недолго... А ещё так смотрят те, кому всё надоело. И жизнь в том числе. Принято думать, что самоубийцы обязательно кричат о своих намерениях, мол, “прыгну с крыши”, “перережу вены”... А на самом деле всё намного проще. И тише. Ни один человек, решивший свести счёты с жизнью, никогда в этом не признается. И понять его планы можно лишь по взгляду, в котором уже потухла жизнь.

Именно такой взгляд был у Ирины. И Максимова готова была забыть обо всех ссорах, лишь бы увидеть знакомый боевой взгляд коллеги. Она осторожно взяла Иру под руку.

- Идёмте, переоденетесь, да в ординаторской чаю попьём... – Наталья Юрьевна потянула коллегу за собой, и Ира послушно последовала за ней. Её было всё равно. Пожалуй, это самое страшное чувство и самые страшные слова. Когда тебе всё равно, ты не хочешь ничего делать, и у тебя нет сил бороться за себя и за других.

Ира медленно стянула с себя операционный комплект. По ткани расползлось пятнышко крови. Такое же пятнышко осталось на её блузке, когда она прижимала к себе сына...

В ординаторской Максимова уже хлопотала над чайником. Ира равнодушно следила за её движениями. И лишь глоток огненно-горячего чая заставил её немного прийти в себя.

- Ирина Васильевна, я понимаю, что лезу не в своё дело, но... Что случилось? – тихо спросила Наталья Юрьевна. Ирина посмотрела ей в глаза и впервые за долгое время не увидела в них злости, обиды, ехидства, а лишь тревогу и участие. – Это кто-то, кого вы знаете?

- Нет... – Ира покачала головой. – Просто... воспоминания.

- Тоже ДТП?

Ирина медленно кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, мешая говорить.

- В такой аварии погиб мой сын... – Прошептала она. – Ему было пять лет...

Максимова в ужасе ахнула. С неё мигом слетела вся неприступность и надменность, которой она всегда одаривала коллегу. Кто мог подумать, что за этим образом сильного и смелого хирурга скрывается такая боль?! Наталья Юрьевна слегка наклонилась вперёд, дотягиваясь до руки Иры и легко сжимая её.

- Почему вы никогда не говорили об этом? – спросила она, качая головой.

- Зачем? Это моя жизнь. – Ирина прикрыла глаза.

- Иногда стоит высказаться... Полегчает...

- Чтобы об этом стало известно всем? – Ира грустно усмехнулась. – Чтобы мою жизнь обсуждали, словно последнюю серию нашумевшего ток-шоу? Нет уж, спасибо...

Максимова сконфуженно молчала. Ирина была права. Здесь самую мелочь моментально превращали в событие мировой важности. И если бы кто узнал о тайне неприступного Доцента, её бы живьём сожрали. И косточки бы перемыли.

- Я не скажу... – Наконец произнесла Наталья Юрьевна. – Не скажу, обещаю вам. У вас есть все основания мне не верить... – Женщина растерянно развела руками, но Ирина перебила её:

- Я верю вам, Наталья Юрьевна.

На пару минут в ординаторской повисла тяжёлая тишина, которую решилась нарушить Максимова.

- Ирина Васильевна... – осторожно спросила она. – Но это хотя бы не тот же человек?

- Нет. – Ира вздрогнула. Если бы тот, она бы не выдержала. – Просто всё так же... И тоже пострадали дети.

- Говорят, он пытался объехать ребёнка, выскочившего на дорогу, а в “слепую” зону попали ещё двое детей на тротуаре.

- Я не хочу об этом говорить. – Осадила её Ирина.

Их разговор прервало появление Каревской.

- А вас обыскались уже. – Анна Сергеевна с неодобрением оглядела коллег и остановила свой взгляд на Ирине. – Вас Сергей Вадимович ищет. Пришёл следователь по поводу той девочки.

- Что такое? – нахмурилась Максимова.

- Не знаю. – Каревская пожала плечами. – Видимо, что-то накопали в семейке. И надо было вам кипиш поднимать, Ирина Васильевна!

- Я не могла оставить это без внимания. – Сдержанно ответила Ирина. – У девочки были следы побоев...

- Это же ребёнок! Они падают постоянно! – отмахнулась Анна. – А вы, возможно, семью разрушили!

- Или же спасла девочку от домашнего насилия. – Парировала Лещук.

- Да что вы понимаете? У вас же детей нет. – Усмехнулась Каревская. Ирина побледнела и выскочила из ординаторской.

- Ну и дура ты! – в сердцах бросила Максимова, со злостью глядя на Каревскую.

- Что такое?! – удивилась Анна Сергеевна. – С каких это пор вы за мымру заступаетесь?

- Это ты ничего не понимаешь... – Махнула рукой Наталья Юрьевна, с досадой махнув рукой на коллегу. Она догадывалась, насколько больно хлестнула фраза Анны по и без того измученному сердцу Ирины. Догнать бы её, да вряд ли получится. Ничего, они ещё поговорят...

А Ирина тяжело оперлась руками на подоконник, пытаясь отдышаться. Слова Анны звучали у неё в ушах. “Детей нет... Детей нет...” Вряд ли у Каревской получилось бы ударить больнее. Особенно сегодня...

- Прячетесь, Ирина Васильевна? – Лубь хмуро смотрел на неё.

- Ни в коем случае. – Опомнилась Ира. – Я была в ординаторской с Натальей Юрьевной.

- А должны были быть с пациентом!

- Операция прошла хорошо, все показатели в норме. Я не реанимация, это их работа. – Отрезала Ирина.

- Да вы что? Честно говоря, я на миг засомневался, что вы хирург. – Ехидно произнёс Сергей Вадимович.

- Почему? – непонимающе подняла брови Ирина.

- Вы проявили отвратительную некомпетентность и непрофессионализм! Кто дал вам право отказываться от пациента?! Если бы вы сразу за него взялись, всего этого можно было избежать!

- Я не могла.

- Не могла?! – прошипел Лубь. – Какого чёрта?! Пациентами перебираем?!

- Если бы я взялась за него в тот момент, могло быть хуже. – Ирина еле сдерживалась.

- Будете оправдываться?

- Нет.

- В работе не место личным мотивам! А я подозреваю, без них здесь не обошлось!

- Это вас не касается. – Твёрдо ответила Ирина.

- Касается, пока я ваш начальник! – заорал Лубь так, что медсёстры, проходящие мимо, шарахнулись в сторону, а пациенты попрятались по палатам. – Вы чуть пациента не угробили!

- Не надо на меня орать. – Тихо, но жёстко ответила Ира. – У меня были на то причины. И я не считаю нужным вас в них посвящать.