- Весьма. Хотя я предпочитаю более уютную обстановку.

- Да, уж чего-чего, а уюта нам всем не хватает. – Притворно вздохнул Красовский. – Но если захотите, я могу вам с этим помочь.

- Вы о чем? – Оксана Павловна нахмурилась.

- Что в нашей работе создает уют? Правильно! – Кирилл Евгеньевич поднял указательный палец. – Чистая совесть. А что делает нашу совесть чистой?

- Умытые руки? – съехидничала женщина.

- Ну зачем так грубо? Я к вам со всей душой, а вы...

- Я еще даже не начинала. Продолжайте. – Потребовала Вельская.

- Так вот. Я предлагаю вам сотрудничество. С ваших киевских верхов не всегда видно, что происходит у нас тут, внизу.

- А вы мне глаза откроете? – прищурилась женщина.

- И глаза, и уши.

- С чего такая щедрость?

- А может, я многое осознал? Хочу ступить на правильный путь...

- Простите, конечно, но уж в это верится слабо. Учитывая последний год.

- Как говорится, кто старое помянет... Да, у нас с вами бывали разногласия. Но времена и нравы меняются.

Оксана Павловна, прищурившись и задумчиво покусывая дужку очков, смотрела на Красовского. Его мотивы были ей не понятны, равно как и его тактика. Во внезапно развившийся альтруизм верилось слабо. Кажется, Красовскому еще в детстве сделали прививку от этого недуга.

- У меня есть один план. – Кирилл Евгеньевич понял сомнения главврача. – Я готов его озвучить. А там уже вам решать, примете вы его или нет.

Оксана Павловна посмотрела Красовскому в глаза. Тот не отвел взгляда.

- Хорошо. Я готова вас выслушать. – Медленно произнесла она.

Свет в кабинете главврача не гас еще долго. Случайный поздний прохожий, глядя на единственное освещенное окно больницы, мог бы подумать, что там сейчас операция или тяжелый больной. И он был бы в какой-то степени прав, ведь сейчас тяжелым больным была сама больница.

====== Часть 13 ======

Тамара Михайловна, понурившись, щелкала ручкой. Сегодня медсестре, у которой обычно рот не закрывался, совсем не хотелось говорить. Да и особо не с кем. Мила в инфекционном еще, а Лолита все мечется по кабинетам. Загоняли девку совсем! Вот уперлись, что ее вина с этим отравлением, и все! А Ярослав Алексеевич! При одной мысли о нем у Тамары на глаза слезы навернулись. Такой человек хороший, всегда пошутит, улыбнется... И как же они теперь без него? А Наташеньку Андреевну как жалко...

Тамара уже вовсю хлюпала носом, когда к ней подошел посетитель.

- Вы не подскажете, где кабинет главврача? – спросил он смущенно, заметив состояние Тамары.

- По коридору прямо и направо... – Махнула рукой Тамара.

Поблагодарив, мужчина отошел, держа в руках какую-то бумажку. Тамара присмотрелась.

- Молодой человек, а справки у нас не главврач подписывает! – окликнула она посетителя.

- Да мне не справку. – Тот вернулся. – Тут другое...

Он протянул медсестре бумажку. Та присмотрелась. Справка как справка, печать, подпись.

- И что не так? – пожала она плечами, возвращая мужчине документ.

- Да вот... – Замялся посетитель. – Хотя нет. – Внезапно он передумал. – Я все же к главврачу пойду. Тут дело серьезное.

Тамара сердито фыркнула. Вот уж правильный какой! Чем она хуже главврача?! А может даже и лучше! Что главврач из своего кабинета видит? Ничего! А она, Тамара, все видит, все знает, все замечает!

Проводив мужчину недовольным взглядом, Тамара развернулась ... и завизжала не своим голосом, заставив всех посетителей в холле вздрогнуть:

- Ой мамочки! Чур меня, чур! Изыди, нечисть! – и перекрестилась, чуть не сбив со стола компьютер.

- Я, конечно, знал, что я не красавец, но чтобы настолько? Да и чистый вроде... – Засмеялся Ярослав, поняв, что Тамара приняла его за призрака. Неудивительно, учитывая, что в больницу сообщили о его якобы смерти.

Тамара икнула. Она не могла выговорить ни слова, все так же с ужасом таращась на Домбровского. Наконец тому надоело столь пристальное внимание и он, перегнувшись через стойку, дотянулся до Тамары и подергал ее за рукав:

- Тамара Михайловна, очнитесь!

Тамара попятилась, держась за сердце.

- А... А... Ж... Я... – Невнятно пробормотала она.

- Ну давайте ж уже поздороваемся нормально! – пожурил ее Ярик. – Заодно убедитесь, что я не растворюсь в воздухе.

Тамара на ватных ногах обошла стойку регистратуры и подошла к анестезиологу. То ли бинты на голове Домбровского, то ли знакомые искры в его глазах убедили ее, что он не привидение, но медсестра, всхлипнув, кинулась его обнимать. Ярик пошатнулся под бурным натиском Говоровой. А она уже заливала его слезами.

- А мы думали... Нам сказали... – Бормотала она, уткнувшись ему в грудь. Ярик поглаживал ее по спине здоровой рукой.

- Ну полно, Тамара Михайловна. Я вам еще надоесть успею. – Улыбнулся он.

- Ой, Ярослав Алексеевич! Надоедайте! Я не против!

- Мне можно начинать ревновать? – деланно строго спросила Наташа, подойдя к обнимающейся парочке и пряча в сумку кошелек. Странно, она думала, у нее в кошельке оставалась большая сумма, чем оказалось. Еле хватило с таксистом расплатиться.

- Обязательно. – Серьезно ответил Ярик. – Тамара Михайловна уже давно ко мне неравнодушна и я наконец решился ответить ей взаимностью.

- Да ну вас! – Тамара засмеялась, смахивая слезы.

- Жаль только, что Тамара ко всем слишком неравнодушна. – Вздохнула Наташа, когда они отошли от счастливой медсестры. Ярослав понимающе кивнул.

Сдав Ярика врачам и убедившись, что он под присмотром, Наташа наконец отправилась в ординаторскую. Интересно, Тамара уже доложила радостную весть? Но судя по всему, медсестра все еще пребывала в состоянии шока, потому что Наташу встретили хмурыми взглядами. А еще удивленными, ведь улыбающаяся Наташа – это было нечто из ряда фантастики. Максим встревоженно переглянулся с Ритой. У него даже проскользнула мысль, а не сошла ли его Одинцова-Олди с ума от горя?

- Наташ, ты как? – осторожно спросил он.

- Хорошо. – Наташа поджала было губы, но они предательски расползались в улыбке.

- Что-то слышно о Ярике? – рискнула спросить Рита.

- Спроси у него сама. – Наташа с притворно-равнодушным видом села за свой стол.

- Что?! – Рите показалось, что она ослышалась. Впрочем, не только ей.

- Он в неврологии, в 12-ой палате. – Наконец Наташа сжалилась над коллегами. – Слегка контуженный, но в целом вполне живой и жизнерадостный.

Рустам выронил папки, которые держал в руках. Ирина вскочила, нечаянно смахнув со стола бумаги, которые веером разлетелись по полу. Рита, ахнув и прикрыв рот рукой, смотрела на Наташу. Та наслаждалась произведенным эффектом, но он продлился недолго. Тишину нарушил Максим, причем весьма оригинальным способом. Раздался грохот, и все, вздрогнув, оглянулись. Максим сидел на полу, морщась и потирая спину, а вокруг него картинно расположились обломки стула.

- У меня тут... Стул ушел. – Пояснил Красовский потрясенным коллегам. Ординаторская содрогнулась от хохота, и все почувствовали, что со смехом уходит тревога и тает ужас, пережитый вчера. Отсмеявшись, Рустам предложил:

- Ну что, проведаем нашего неубиваемого?

И все дружно ринулись к Ярику, оставив Наташу одну. Она проводила коллег задумчивым взглядом. Вот в который раз она убедилась, насколько они все – одна семья, и насколько дороги друг другу. И Наташе стало стыдно за ту себя, какой она пришла в эту больницу. Но ведь она же не знала... Не знала, что так может быть! В последние годы ей пришлось нелегко. И словно в подтверждение ее мыслей, раздался звонок мобильного. Наташа взглянула на экран и почувствовала, что радость испаряется, словно воздух из пробитого шарика. Звонила Елена Михайловна.

*

Максим прикрыл за собой дверь палаты. До него донесся смех коллег. Максим тоже улыбнулся, но тут же поморщился от новой волны боли. Он надеялся, что это всего лишь временное явление после операции, но боли усиливались с каждым днем. Красовский не признавался ни Дмитрию Эдуардовичу, ни Александру Петровичу. Но все чаще его посещала мысль: а может, он и вправду поспешил с выходом на работу? Но Максим был не из тех, кто отступает. И поэтому он втихую глотал таблетки, надеясь уменьшить боль.