- Ничего. У меня кексы домашние есть. Сама напекла. Вот и отнесу. – Мила взяла чашку и медленно развернулась. Печальный опыт с доктором Олди научил ее быть осторожной, когда у нее в руках был горячий кофе. Не встретив никаких препятствий, Мила выскочила из буфета.

- Ну Милка! – Лолита покачала головой. Давно уже у Милы так глаза не горели. Интересно, что ж это за принц там, в палате? Буфетчица мечтательно облокотилась на стойку. Где же ее суженый бродит? Можно даже без коня. Лолита вздохнула и занялась бутербродами. Пока принцы где-то лазят, работу надо работать.

*

Тамара Михайловна скучала. Пациентов не было, все бумаги и карточки рассортированы, списки забрала Зоя Федоровна. Красота! Живи и радуйся! Только Тамара не привыкла бездельничать. Милке позвонить, что ли?

- Привет, Тома.

- Василий? Ты что тут делаешь? Почему не на станции? – Тамара всмотрелась в лицо мужчины и испугалась: – Что-то случилось?!

- Да вот... Не довезли мужика. Сердечный приступ на улице. А народ наш что? Подумали все, что пьяный. Пока додумались скорую вызвать, пока мы приехали... В машине умер.

- Вась, ну что ты? – Тамара вздохнула. Если бы это первый раз... – Не бери в голову. Такая наша работа, нам приходится с этим сталкиваться...

- Да молодой мужик, Тома! Ему жить и жить бы! А все из-за безразличия нашего и стереотипов: лежит – значит, пьяный! Ну что стоило подойти и проверить? – Василий в сердцах ударил кулаком по стойке.

Медсестра едва ли не впервые видела его в таком состоянии. Обычно он философски относился ко всему.

- Уйду я, Тома.

- Куда это? – Всполошилась Тамара.

- Не могу я больше, понимаешь? Не могу! Устал я от всего этого. От боли, от страданий...

- Вась, ты чего? – Тамара Михайловна испугалась. – Ты успокойся, отдохни...

Василий только рукой махнул и ушел курить на черный ход. Тамара встревоженно смотрела ему вслед. Надо же, как его тряхануло... Тамара помнила, как сама кричала, что в жизни больше не пойдет на эту чертову работу, когда на ее руках умер ребенок, которого в тридцатиградусный мороз подбросили на станцию скорой помощи. Каждый день она видела слезы и боль. Но ведь радости-то больше! Когда больные выписываются, здоровые и счастливые, как их родные встречают... Ради таких моментов и не бросаешь работу...

Вдруг Тамара заметила знакомый силуэт.

- Оксана! – Ахнула медсестра. – Ты чего здесь? Тебе ж вот-вот рожать, чего тебе дома не сидится?!

- Да вот решила пройтись, и к вам зайти. – Улыбнулась девушка. – А Максим меня отвезет домой. Рабочий день уже скоро закончится. Кстати, он у себя?

- У с-себя, – Тамара аж заикнулась от неожиданности. Неужели Оксана не знает, что Красовского отстранили от должности?

- Тогда я к нему пойду.

Тамара Михайловна не успела ничего сказать и осталась стоять с открытым ртом. Ой, что будет... Нет, уходить явно рано!

*

- Привет... Ой, Рустам Давитович... – Оксана растерянно остановилась в дверях. – А где Максим?

- Должен быть в ординаторской. – Рустам удивился, увидев девушку. На ее сроке бегать по улице в такую погоду – как минимум, глупо. И куда Максим смотрит?

- Хорошо, я пойду поищу его, – Оксана развернулась было, но Рустам остановил ее:

- Давай я позвоню ему и он придет сюда.

- Нет, я сама, спасибо.

- Ну давай я хотя бы провожу тебя. – Рустам встал. Он не понимал, что происходит. Макс не рассказал Оксане о происходящем? И как он собирается выкручиваться?

Красовский был шокирован, увидев Оксану в ординаторской.

- Что ты здесь делаешь? – Чересчур резко спросил он.

- Я хотела увидеть тебя... – Растерянно отозвалась девушка. – Максим, что происходит?

Красовский молчал.

- Почему Рустам Давитович в твоем кабинете? – Продолжала допытываться Оксана. Она чувствовала, что произошло что-то, о чем муж ей не сказал.

- Оксан. Я больше не завотделением. – Максим не смотрел на Оксану.

- Это из-за тех документов?

- Да.

- И как долго ты собирался от меня это скрывать?

Наташа тайком кивнула Ярославу на дверь. Им здесь нечего было делать. Наталья не любила лезть в чужую жизнь. Поэтому она быстро накинула пальто и собиралась выйти, но громкий вскрик за спиной заставил ее обернуться. Ярослав бросился к Оксане, которую подхватил Рустам. Вдвоем они поддержали падающую девушку. Рита быстро набирала пост, а Красовский стоял, как столб, словно не понимая, что происходит.

- Макс, очнись! – Бросила ему Наташа, хватая Оксану за руку и пытаясь поймать пульс. Было ясно, что кое-кто сегодня станет папой. А кому-то придется для этого попотеть.

Тамара с Зоей остановились перед захлопнувшейся дверью родзала. Они еле успели дозвониться до родильного, и сейчас они могли только молиться, чтобы все было хорошо.

Максим без сил опустился рядом. Он казнил себя за то, что не рассказал все Оксане сразу. Если что-то пойдет не так, он и только он будет виноват. Зоя Федоровна положила руку ему на плечо, но ничего не сказала. Она чувствовала, что любые слова сейчас будут лишними. Им оставалось только ждать. А время текло все медленнее...

====== Глава ХIII ======

В ординаторской было тихо. Никто и не думал о том, чтобы уйти домой, не дождавшись новостей из родильного. Рита бессмысленно водила ручкой по бумаге, думая о Максиме. У нее до сих пор не выходил из памяти тот ночной разговор. Она понимала, что Максим запутался. Как и она сама. Они с Рустамом разговаривали только при Ане. И Рита чувствовала, что любимый отдалился от нее. Она украдкой посмотрела на Рустама. Он с напряженным лицом крутил в руках мобильный телефон. Рита вздохнула. Им нужно поговорить. Но не сейчас.

Наташа стояла у окна. Снаружи бесновался ветер. Может, снег натянет... Наташа любила метель, когда снег летел сплошной пеленой, быстро заметая все вокруг. И мир преображался. Вся грязь скрывалась под чистым, белым покровом. Через месяц у Наташи день рождения, и ей хотелось, чтобы в этот день была настоящая зима. Последние года не радовали снегом. Как у Пушкина: “Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе...”

Ярослав тайком наблюдал за ней. Она ощущала его взгляд. Но стоило ей повернуться, как мужчина ловко прятал взгляд и притворялся, что читает справочник. Это одновременно и веселило Наташу, и раздражало. Она не могла понять, какие чувства испытывает к анестезиологу. Ее настораживало то, что Ярослав не заводит больше разговора про ее отъезд. Она привыкла, что он рядом, что они вместе уходят с работы и он подвозит ее домой. Привыкла к его высказываниям в ее и не только адрес. Была ли это просто привычка или нечто большее? Наташа боялась признаться даже самой себе, что ей будет не хватать Ярика, когда она уедет в Штаты. И тут же она поймала себя на мысли, что ей не хочется никуда ехать. Она уладила все проблемы с документами, и сейчас ее держала только подписка о невыезде. И Наташе хотелось, чтобы это длилось подольше. Тогда ей не нужно будет придумывать причину своей задержки.

Анестезиолог расслабился, заметив, что Наташа углубилась в свои мысли и больше не обращает на него внимания. Ему нравилось смотреть на нее. И больше всего Ярославу хотелось понять Наташу, узнать, что у нее на сердце. Он чувствовал, что есть причина, которая не позволяет женщине доверять кому-либо. Ярику оставалось только наблюдать за Наташей, схватывая на лету ее привычки, предпочтения и настроения. Одно радовало – во многом их вкусы совпадали. А настроение? Что ж, не кидается, как пантера – и то достижение.

В коридоре раздались шаги. Все встрепенулись, но это оказалась лишь Зоя Федоровна.

- Пока ничего. – Ответила она на безмолвные взгляды. – Максим дежурит под родзалом.

- Долго как-то. – Тихо сказала Рита. Она переживала за Оксану, тем более что все случилось так быстро. Мало ли что могло пойти не так.

- Там Тарас Юрьевич, его вызвали из дома.

- Что-то не так? – Нахмурилась Наташа.