Саске расположился во вполне приличном номере и сидел, задумчиво глядя на единственную фотографию покойной жены Юни, которую прихватил с собой. Странные мысли, растревоженные разговорами о возрождении клана и не только ими, витали сейчас в его голове.

Он никогда особо не задумывался, любил ли он жену. Они пробыли вместе не так уж и долго и… И почему-то он вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, как и в начале их знакомства, снова начинает сравнивать ее с Сакурой. Они были разные, как разные полюса. Юни была тихой и скромной, но, несомненно, преисполненной какого-то особого женского достоинства: она не бегала за ним, не навязывалась, не вешалась на шею, как бывшая сокомандница, а просто появлялась в нужном месте и в нужное время и скрашивала его одиночество. С ней ему было легко и уютно, и он не заметил, как оказался в ее власти… Юни…

Саске так погрузился в свои раздумья, что невольно начал шептать ее имя, а после, кажется, задремал.

Ему снился сон, точнее не совсем сон, а всплывающие во время сна воспоминания. И он снова переживал былые события, которые оживали пред ним. События, случившиеся в те времена, когда судьба занесла его в маленькую деревеньку на окраине мира…

Он только недавно появился в этой деревне, а уже стал здесь «своим» и прижился в доме у местного старосты. Староста жил вдвоем со своей единственной дочерью Юни. Дом был большой и свободного места, более чем, хватало. У старосты часто останавливались гости. Это были и посланцы из других деревень, и торговцы, и путешественники.

У Юни дел всегда было невпроворот. Помимо заботы о своем старике приходилось кормить гостей, стирать, убирать за ними, еще ухаживать за скотиной и заниматься садом-огородом. Саске же занимался тем, что по просьбе старосты прочесывал окрестности и разбирался с многочисленными разбойничьими шайками, которые не давали спокойно жить местным. В деревне его считали настоящим героем. Юни, как и другие представительницы прекрасного пола, тоже восхищенно смотрела на него, но молча, вовсе не собираясь гоняться за ним с восторженными воплями, как делали это многие девицы до нее.

В семье старосты все было по-простому, без всякой важности и снобизма. И Саске это очень нравилось. Если бы только он мог снова вернуться в свое детство, в те времена, когда у него еще была семья… Как бы ему хотелось, чтобы и у них было так же, по-простому. Чтобы его отец, без своего обычного важно-высокомерного вида, просто приласкал бы его, когда ему это было необходимо, похвалил за старания, а не сравнивал постоянно с братом. Брат… он был такой же жертвой клановых игр, как и он, только успел увязнуть в них полностью. Как бы хотелось, чтобы всего этого не было, а они жили, как обычная семья. «Да уж, нам шиноби в этом плане есть чему поучиться у таких вот простых людей», — думал он.

Однажды вечером Саске лежал на своем любимом месте, в стогу сена на окраине села, смотрел на звезды и размышлял о своем. Его приятели Дзюго и Суйгетсу куда-то умотали, как только он здесь остановился, так что Саске был совершенно один, и его сейчас никто не доставал. Можно было расслабиться и вдоволь поразмышлять, но тут он услышал тихие шаги. Из-за стога появилась Юни со свертком в руках. Она принесла ему парного молока и кусок утреннего пирога для вечернего перекуса.

Они устроились поудобнее, разделили кусок пирога пополам и с удовольствием уплетали, отпивая по очереди из крынки.

— А ты, смотрю, не бережешь фигуру, как городские девчонки, — заметил Саске.

— Тут столько работы, что особо не растолстеешь, — ничуть не обиделась Юни.

— А моя бывшая сокомандница, — хмыкнул Саске, вспоминая Сакуру, — все время изводила себя диетами, хотя и так была тощая, как селедка. Да еще и слабачка. «И еще плоскогрудая», — додумал он и невольно покосился на грудь Юни для сравнения. Ему вдруг захотелось сравнить еще и на ощупь. А еще подумалось, что приятно было бы положить туда голову…

Юни, отставив кувшин в сторону, смотрела на него смущенно, но придвинулась ближе. Саске представилась реальная возможность привести свои мысли в действие. Он почувствовал, как «вспыхнул» весь изнутри, нервно сглотнул и приблизился к ней. Юни погладила его по щеке своими тоненькими пальчиками и поднялась выше, запустив их в черные как смоль волосы Учихи. Тот воспринял это, как сигнал к действию. Он подался вперед и начал торопливо покрывать ее лицо поцелуями, потом перешел на шею, почувствовав, как Юни его крепко прижимает к себе…

Наконец-то Саске ничто не мешало любить и быть любимым: ни разборки клана, ни война, ни дурацкие миссии и прочее, и прочее… Он уже давно обрел свободу от всего этого, но только сейчас понял насколько. Хотя, возможно, так его заставляли думать ударившие в голову гормоны, но он, в кои-то веки, чувствовал, что наконец приобретает что-то исключительно свое, родное. Он, наконец-то, нашел человека, который сможет помочь ему начать жизнь заново.

Они всю ночь любили друг друга на мягком, душистом и немного колком сене, а наутро, когда он остался один на один со старостой, который хотел с ним о чем-то поговорить, ему, безо всякого нажима, намекнули, что в их деревне уважающий себя парень после подобного считает своим долгом жениться. Саске себя уважал и еще как. К тому же он был не против, подумав, что, пожалуй, самое время заняться возрождением клана.

На свадьбе гуляли всей деревней. Саске едва ли знал половину всех этих людей, но ему было даже как-то приятно оттого, что все за них так радуются. Теперь это была его новая семья.

Юни чем-то напоминала ему мать: такая же мягкая, добрая и немногословная. С ней ему было хорошо и уютно. Саске воспринимал жену, скорее, как друга или товарища, но это только шло на пользу их семейным отношениям: ни ссор, ни скандалов у них никогда не возникало, они буквально понимали друг друга с полуслова. Саске был полностью уверен в том, что, если бы он не женился на Юни, то не женился бы никогда ни на ком вообще.

О том, что он скоро станет отцом, вся деревня узнала чуть ли не вперед его. А все потому, что местная лекарка и повитуха Югава-сан была чересчур болтливой женщиной. Все его поздравляли, а Саске недоумевал, пока не дошел до дома и не услышал радостную весть от жены.

Саске чувствовал себя важным и ответственным, настоящим отцом и главой будущего клана. Но вот жизнь рассудила немного иначе. Когда Юни была на шестом месяце, Югава-сан, осмотрев ее, пришла к неутешительному выводу, что роды наверняка предстоят тяжелые, и пусть он, Саске, молит всех богов, чтобы она и ребенок выжили.

К сожалению, прогноз Югавы оправдался. Едва доходив положенный срок, Юни тяжело разродилась. Спасти ребенка тогда чудом удалось, но вот Юни…

Саске очнулся и обнаружил, что задремал, сидя в кресле. В руке его была фотография. Он спрятал ее и отправился искать своих. Узнав, где находится клуб, двинул туда, и по дороге наткнулся на Дзюго. Мужчины молча переглянулись и разошлись в разные стороны: так будет быстрее искать.

Час спустя надувшаяся Юрико, которой не дали чуть дольше помиловаться с Сакумо, сидела в гостинице, зыркая исподлобья на отца и дядю Дзюго, невозмутимо игравших в го. Айко вместе с Юми и Имари возвращалась в дом Сакумо, краем глаза наблюдая, как новообретенные подруги все больше зеленеют от зависти. Однако и ее ждал сегодня облом: еле сбежавший от соскучившегося Сая Тензо перехватил ее на середине пути и уволок в их новое жилище под злорадные смешки девчонок.