— Угу, — покивала вечно жующая Чами, помахивая окороком.
Лихт еще немного повалялся, патетически воздевая очи к небу, то есть к шейным позвонкам демонического скелета, и выдал:
— Что ж… раз так все обернулось… Пора мне покинуть этот мир, полный горя и безнадежности, — он закатил глаза, и начал отлетать, освобождая тело Уильяма Ванджанса.
«Скатертью дорожка», — дружно подумали рыцари.
Логово «Глаза» начало осыпаться. Последней из него выбралась леди Мереолеона. Она тащила Лжеца и еще нескольких сильнейших приспешников Лихта за длинные эльфийские уши, досадуя, что пропустила разборку с главарем.
========== Часть 14 ==========
Уильям Ванджанс долго не приходил в сознание. Он был настолько опустошен и обессилен, что даже не мог говорить. Судя по его виду, жить ему не хотелось. Вильям понимал, что предал и убил лучшего друга, и оправданий ему нет и быть не может. И жалел о том, что его вообще спасли. Элен не могла на него злиться: ведь Юлиуса убивал не он, а Лихт, да и все остальное тоже эльф натворил. Ей даже жаль было несчастного капитана. Однако страдать и сокрушаться было некогда.
Как только главарь «Глаза» был повержен, Элен вместе с остальными поспешила спасать тех, кто еще оставался под властью духов. Поработившие Маркса, Оуэна и Шарлотту эльфы, узнав, что их предводитель сдулся, тут же испарились сами после легкого касания волшебным клинком. Дух, захвативший капитана Одуванчика, правда еще долго буйствовал, чуя дикое воодушевление в теле художника, но и он сдался и ушел. Пришедшему в себя Рилу прилетело вдруг такое вдохновение при виде склонившихся над ним Элен и Астера, что он тут же вскочил, желая написать их дружеский групповой портрет, и его пришлось утихомирить успокоительным заклинанием.
С уходом эльфов магическая атмосфера стабилизировалась, способные держаться на ногах рыцари отправились патрулировать территорию, прочие помогали разгребать завалы и перетаскивать раненых. Даже гости из Алмазного королевства предложили внести посильную лепту в плане помощи. Лекарь Оуэн, несмотря на скверное состояние, тут же приступил к своим непосредственным обязанностям, буквально как только очнулся. Пока он размышлял вместе с коллегами, как же исцелить Короля Магов, Элен помогала медсестрам-ведьмочкам ухаживать за ранеными. Очухавшийся Маркс быстро собрался сам и созвал министров, замов, их помощников и прочих, кого только смог достать и оперативно наладил управление без участия короля Августа, сказавшегося больным.
Оуэн окружил хроносферу Юлиуса сонмом исцеляющих медуз, но этого было явно недостаточно. Элен все сильнее терзало беспокойство, похоже, что все-таки ничего не получится. Оуэн признался, что не имел дело с подобными случаями и пытался утешить ее тем, что возможно найдется маг с более подходящей для такого случая магией. Но раз уж лучший лекарь королевства ничего не мог сделать, кто же тогда мог?
Маркс с помощью магии коммуникации объявил собрание целителей со всего королевства. Едва он успел это сделать, на пороге лазарета появилась Мимоза Вермиллион и заявила, что попробует. Ее «исцеляющая колыбель» была бесподобна, но и ей не хватало силы. И тогда Элен пришла в голову отчаянная мысль: вновь воспользоваться тем заклинанием. Она уже достаточно восстановилась и могла это сделать. Но побочный эффект мог быть непредсказуемым как для нее, так и для Мимозы. И она предложила той попробовать, честно предупредив, чем девушка рискует. Мимоза была настроена решительно и согласилась.
Перо вседозволенности сработало еще раз удачно: Элен приписала к заклинанию Мимозы Вермиллион возможность работать в хроностазисе и исцелять смертельные раны. Фактически она синхронизировала работу двух своих приписок в гримуарах разных магов. Такого опыта она еще не проводила, и это могло выйти им всем боком. Однако все прошло успешно, не считая того, что она накренила Мимозе весь баланс потребления манны: заклинание стало жрать ее столько, что Мимоза едва не потеряла сознание сразу же, как попыталась его применить. Кое-как сбалансировав манаполе и обеспечив принцессе подкачку энергии, лекари общими усилиями начали понемногу вытаскивать Юлиуса. Элен мысленно молилась, чтобы все получилось. Перо вседозволенности имело на нее магическую отдачу от чужеродной магии других гримуаров, и она чувствовала себя жутко вымотанной, но вида не подавала. Еще рядом стенал Маркс, опасавшийся, что господина Юлиуса не спасут. Пришлось еще и его утешать, они же коллеги.
— Ух ты, а это перо вседозволенности может сделать меня магом? — тут же подсуетился Астер.
Элен как-то воровато оглянулась и шепнула ему на ухо:
— На самом деле у него изрядные ограничения. Им можно только подправить некоторые заклинания в зависимости от их сложности и умений владельца. Это я просто название такое придумала, чтобы красиво было.
— А можешь тогда сделать мой новый антимагический меч еще круче? — не терял оптимизма парень.
— Если честно, не знаю, — развела Элен руками. — Если не повезет, заклинание вообще «сломать» можно.
— Что-о-о?! Ну уж нет! — завопил Астер. — Не дам ломать мой антимагический меч любимый!
— Как же ты тогда исправила заклинание самого Короля Магов? — вмешался Юно.
— Случайно вышло, — призналась Элен. — Я только о том, как бы его спасти думала, — пробормотала она и покраснела.
***
Мимоза Вермилион сама провела два дня в лазарете после того, как вытащила с того света Короля Магов. Однако она твердо вознамерилась поскорее набраться сил и приняться за лечение других пострадавших.
Юлиус Новахроно находился в хроностазисе до полного выздоровления, которого в остановившемся времени случиться вообще не могло. Своим желанием его спасти Элен попрала магические и физические законы. Но раз это была ее магия, и она работала, то почему бы и нет? После всего на Элен навалилась вся сила отдачи. Она еще долгое время потом не могла призывать перо. Ничуть об этом не сожалея, Элен придумала себе новое, чтобы удобно записывать заклинания. Ведь у нее теперь есть целый второй том, почти чистый. Возможно, потом будет и третий, и четвертый… кто знает. Сейчас ее всецело занимала другая мысль: главное, что Юлиус остался жив.
Когда Король Магов очнулся, он был обнят, расцелован и облит горючими слезами. Юлиус был счастлив, видя, как его любят и как за него волнуются. Он вымученно улыбался и тихо плакал от боли: Элен, хоть и была тонкая и легкая, всем телом навалилась ему на грудь, где была рана. С виду та зажила, но болело в этом месте все невероятно, аж трудно было вздохнуть.
***
К тому времени, как Король Магов смог вернуться в строй, столица была практически полностью восстановлена. Юлиус был просто на седьмом небе оттого, что все закончилось благополучно, и что тут прекрасно справились без него. И битва с общим врагом, как он и хотел, сплотила рыцарей, заставив их забыть о всех разногласиях. Маркс с удовольствием рассказывал ему о том, как благодаря найденной Элен информации и самоотверженности Астера и других рыцарей они смогли изгнать духи мстительных эльфов из тела капитана «Золотого рассвета» и прочих захваченных, включая его самого. А также о том, что после этого Уильям Ванджанс сильно раскаивался и немедленно подал в отставку, несмотря на все уговоры остаться. По слухам, он ушел в монастырь, где давали приют душевно больным магам. Новым капитаном большинством голосов отряда был выбран Алекдора Сэндлер, так что оставалось только разобраться с кознями соседей, решившими помародерствовать под шумок, и все будет шикарно. Ну и прочие новости.
От магической раны, нанесенной Лихтом, Юлиус так до конца и не оправился. Он ослаб магически, и каждая попытка колдовать приводила к нестерпимой боли в груди. Оуэн объяснял это тем, что у него было необратимо повреждено средоточие тонкого магического тела в районе сердца. Такова была коварная сила светового меча Лихта: он разрубал самую магическую суть.
Когда все события немного утряслись, Элен вместе с Марксом настояли на том, чтобы Король Магов нашел себе хотя бы временную замену, пока они не найдут способ как его полностью излечить.
