Внимательный преподаватель истории, который к ее счастью, уже никакие не вел у нее дисциплины, частенько заглядывал в аудитории, где она находилась, спрашивая об успехах, интересуюсь делами. А если сам узнавал, то папа всегда получал информацию в перевернутом виде со всеми красками, которые мог добавить Святослав Игоревич. Поэтому, если что случалось, Лиса всегда заранее информировала отца, чтобы не получить понапрасну нагоняя.

Стоило только парню присесть, громко поставив свой поднос с горой еды и кружкой капучино, как она недовольна проговорила:

– Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь?

– Не понял… Ты о чем? – с непониманием проговорил он, подтягивая к себе тарелку с котлетой непонятного цвета и слипшимися рожками. Выглядело не очень аппетитно, но парень убрал пленку и с удовольствием принялся уплетать, работая пластмассовой вилкой.

– О том, что нечего меня трогать!

– А в чем проблема?! Всем нравится.

– Рада за них, – с возмущением воскликнула она, тут же объясняя: – Проблема в том, что моему папе обязательно расскажут, с кем я так тесно общаюсь, и поверь, тебе не понравится ваше знакомство. Мы с тобой только друзья-товарищи и не нужно кричать о том, чего нет. Мы разыгрываем спектакль только для Олега и не больше. Мне не нужна такая слава. Понятно? – отчеканила Василиса, ожидая ответа.

Парень недовольно хмурился, совсем не ожидая такого поворота. Он вчера много думал о девушке и о своем поведении и решил, что это первое ошибочное впечатление и, возможно, ему показалось, и завтра все будет как обычно. Но вновь она его поразила. Притом, ее категоричность и взгляды совсем ему не нравились, полностью не устраивали. Он отпил свой капучино и подумал о том, что вскоре она изменит свое решение, а пока он будет согласен, чтобы не потерять ее доверие и внимание. Он вытерся салфеткой, на которой Сонечка в сотый раз написала свой номер телефона, мечтая, чтобы он позвонил, и откинул ее в сторону, делая вид, что не заметил. Посмотрел на Василису и произнес:

– Ладно, прости. Просто я привык…

– Так отвыкай, – буркнула Горынова, злясь, что приходится объяснять элементарную истину. Укусила булочку, прожевала, а потом выдала: – Если хочешь общаться с такими как я, – сдержала порыв добавить слово «ботанками», – то не нужно быть столь наглым. Необязательно при встрече стараться определить свои конечности на все выпирающие части тела девушки. Будь веселым и общительным, чтобы заинтересовать ее, чтобы ей было приятно с тобой общаться, а не показывать, что тебя интересует только ее мягкие места.

– Понял. А тебе… нравится со мной общаться? – вдруг спросил он, застыв с вилкой, с нетерпением ожидая ее ответа.

– Приятно общаться, когда ты руки свои не распускаешь, – отметила Василиса и отпила горячий напиток.

– Рад! И я… постараюсь сдерживаться.

Дверь хлопнула и в кафетерий вошла высокая брюнетка с черными выразительными глазами, эффектными формами и при этом почти голая. Черное полупрозрачное платье еле прикрывало трусы, открывая длинные шикарные ноги.

Василиса хорошо знала эту девушку, хоть никогда их не знакомили. Зайкина Кристина Александровна, особа, которую бросил Морозов год назад, но она до сих пор не могла успокоиться.

Увидев парочку, высоченная брюнетка направилась к их столику, покручивая бедрами, колыхая огромной грудью, и, как только оказалась рядом, процедила:

– Боже мой, любимый, и ты опустился до отличниц?

«Чего?! Значит, до меня, отличницы, опускаются, а до нее, гулящей девки, протирающей раковины своим мягким местом, держащейся в институте только из-за благотворительной помощи отца, поднимаются?! Она ничего не перепутала?!» – с яростью думала Горынова, посматривая на свой чай, откидывая идею выплеснуть его ей в лицо, пить хотелось, и, заостряя внимание на горячем капучино Морозова, коварно ухмыльнулась.

– Уходи! – резко выдал Даня, меняясь в лице, отчего черты заострились, показывая совсем другого Морозова.

Зайкина посмотрела на него с надеждой, и в глазах ее появилась нежность. Она подняла руку и только хотела прикоснуться, но парень дернулся назад, недовольно выговаривая:

– Пошла вон! Тебя не звали.

В глазах девушки моментально появилась ярость. Неуправляемая. Бешеная. Зайкина сжала руки в кулаки и ядовито процедила:

– Ты еще пожалеешь о том, что так со мной…

Отвернулась, а потом заострила внимание на Василисе, горько усмехаясь, как будто нашла что-то забавное, и предупредила:

– Вот увидишь, тебе будет еще хуже, чем мне.

Как только брюнетка сказала, пошла на выход, толкая по дороге всех и все, что ей мешалось. Горынова внимательно наблюдала за ее уходом, анализируя слова, а потом повернулась к парню, как ни в чем не бывало продолжающего свой обед, и задала очень важный вопрос, невероятно уместный в данной ситуации:

– Что это было? И о чем она говорила?

Парень только пожал плечами и беззаботно ответил:

– Не переживай, все нормально. Просто красотка бесится, что расстались. Любовь у нее.

– А у тебя нет?! – поинтересовалась девушка, отпивая чай, поражаясь логике парней.

– Интерес у меня. Не думай об этом. Все нормально.

– И что нормально? – недовольно уточнила, обдумывая слова Кристины, считая, что к ней нужно подойти и уточнить. Заострив внимание на одинокой девушке во всем черном, с грустью смотревшей в их сторону, подумала, что очередная фанатка парня. Вновь посмотрела на парня и выдала: – Она мне намекала на то…

Морозов нахмурился, и ненатурально вздохнув, как будто для него такое поведение знакомо и особой проблемы он не видит, а потом улыбнулся и добавил:

– Василиса, поверь, это женская зависть. Ну что поделать, если я такой неотразимый, и Кристи не может смириться с тем, что я с ней расстался. Вот! Цени меня!

– Что ценить? – невинно осведомилась девушка, отмечая, что у парня совсем скромности нет. Эгоист и еще… Очень ей не понравилось, как он разговаривал с бывшей. Может, так у всех, кто расстается, но со стороны смотрелось мерзко.

Тем временем Морозов задумчиво смотрел на Горынову, понимая, что девушка не относится к понятливым. Пусть отличница, но в самом элементарном не догоняет. Он беспечно махнул рукой и выдал:

– Проехали. Ладно. И на чем мы остановились?

Девушка улыбнулась шикарной улыбкой и весело заявила:

– Лично я, – пауза, и булочка замелькала перед глазами парня, – буду уплетать свою свежую сдобу, а ты… что хочешь.

– И я! Только при этом буду любоваться красивой девушкой.

Василиса пожала плечами, не реагируя должным образом на комплимент. Укусила сладкое лакомство и промямлила:

– Рада за нее.

Парень усмехнулся, и принялся рассказывать о кошке своей матери, как та охотится за рыбками в аквариуме. Василиса не могла сдержать смеха, удивляясь, как животное еще живет в их доме. У них такого кота Елена бы быстро выдрессировала, как и всех питомцев, что у них были и есть. Стоило один раз нашкодничать, как женщина брала за шкирку и уносила в кладовку, и через десять минут возвращаясь с послушным ласковым зверенышем. Словно подменяли.

Снежную Королеву любила безумно только ее семья, так как с ними она была совсем другой, а остальные безгранично уважали, а, может, и боялись. Соседи не бежали ругаться, даже когда братья случайно били им окна. Одного самого первого раза было достаточно, а дальше «работало» радио слухов, и желающих высказать негатив совсем не было. В основном все старались выловить папу, а тот уже заставлял пацанов ремонтировать.

Через двадцать минут веселая парочка вышла из кафетерия, планируя дальше двигаться по разным корпусам. Пока спускались по лестнице на первый этаж, разговаривали на разные темы. Уже прощаясь, девушка вдруг почувствовала прожигающий взгляд. Василиса медленно повернулась и увидела Кощеева.

Красивый стройный парень стоял с одногруппниками у колонны и общался. Хотя нет, он не слушал, а внимательно наблюдал за ней, не отрывая взгляда. Удивление на его красивом лице сменилось пониманием, а потом яростью. Он смотрел только на нее, отчего девушка почувствовала, как ее бросило в жар. Стало не по себе. Она поняла, что Олег все прекрасно понял и сделал свои выводы. Вроде как она того и хотела, но его лицо и поза настораживали и пугали.