– Добро, Алексей Алексеевич, будем ждать! Но только и вы не плошайте, не проспите этого вашего «диковинного зверя»?

Лампочка на пульте корабельной связи с надписью «Гидроак. рубка» погасла. Потекли долгие секунды ожидания, быстро перетекающие в минуты… А минуты уже медленно перетекали в часы – один, второй, третий час ожидания «контакта»…

– ЦКП! Ответьте гидроакустической рубке! – в напряженной тишине зудящих нервов (точно звук работающего трансформатора) и клокочущей крови в головах и сердцах без преувеличения всех присутствующих на командном посту членов экипажа ПРКСН «Златоуст» этот сигнал прозвучал как выстрел в ночи – громко и гулко.

– Да, Алексей Алексеевич! – оба, и командир, и старпом, буквально одновременно бросились к микрофону. Однако, подчиняясь субординации, Крайнов уступил Французову, от волнения покусывая губы.

– Товарищ командир – цель классифицирована! Это ПЛАРБ класса «Огайо» USS “FLORIDA”, бортовой номер 728, приписан к базе ВМС США Кингс – Бей.[21].

– Получается, «стратег»? – изумился Французов такой беспечности или самоуверенности американцев.

– Так точно, товарищ командир, «стратег»! – Игнатьев старался выглядеть в глазах командира спокойным и невозмутимым, однако этот «контакт» и его взволновал тоже: это была огромная удача – поймать «в прицел» стратегическую подводную лодку, оснащенную двадцатью четырьмя межконтинентальными баллистическими ракетами «Трайдент 1», практически «иголку в стоге сена» в глубинах мирового океана. Шанс «один на миллион»!?

– Это точно «Флорида»? – даже опытный подводник капитан первого ранга Французов немного опешил от такой «новости» – удачи. Однако капитан третьего ранга Игнатьев, педантично дотошный и въедливый «служака» не склонен был шутить с ним:

– Имеющиеся у нас в аудиотеке записанные шумы полностью совпали с типом, соответствующим шумам от «Флориды»! Практически на 100 %! Без сомнения, это «семьсот двадцать восьмая»!

– Добро, Алексей Алексеевич, добро! – все на ЦКП повеселели, настроение явно улучшилось. Теперь можно было и чуть – чуть расслабиться: напряжение, томительное ожидание, неизвестность противника и его намерений – все это уже в прошлом… Все же богат и могуч русский язык – это счастливое ощущение называется «сладостной истомой». Как бывает, когда после интенсивной парилки в русской бане посидеть – «погонять» ароматный чаек с самоваром в кампании друзей. А лучше с любимой «боевой подругой».

– Это же, это же… ежели к ним в хвост зайти, то можно было бы и их прихлопнуть что ли? – это вдруг, откуда – то оказавшийся ЦКП замполит Синяков озвучил то, что у всех было на уме, но не на языке – рабочем «инструменте» всех политработников.

– Выходит так, если конечно мы на войне? – Французов, повернувшись к политработнику и улыбаясь, продолжил спрашивать:

– А мы разве на войне?

– Как говорится: «Если завтра – война, если завтра в поход?» – фальшиво пропел Синяков, подобострастно глядя в глаза командиру советского ракетоносца, как смотрит побитая собака в глаза своему хозяину в ожидании сладкой косточки вместо палки «за верную службу».

– Ну, «ежели в хвост зайти», да в реальном бою, то… несколько раз смогли бы их потопить своими «шквалами» (ракета – торпедами)! – теперь уже Французов явно надсмехался над своим заместителем по политической части – хозяин «так и быть» бросил кость псу. Однако Синяков либо сделал вид, что не замечает сарказма своего начальника, либо действительно в силу «недалекого» ума не заметил:

– Так это что же получается, Александр Андреевич, можно дополнительную дырочку[22] в кителе сверлить?

– Сверлите, сверлите, Виктор Степанович! – это отвратительная сцена непроходимой глупости и наглости («наглость – второе счастье») со стороны Синякова явно рассмешила и развеселила Французова. «Какой непроходимый осел?» – подумал про себя Крайнов, однако промолчал, с неприкрытой ненавистью глядя на замполита. Но с того, как «с гуся вода» – Синяков так увлекся этой «перспективой» получить награду, что уже не стеснялся обсуждать вслух, что предпочтительней получить: медаль «За боевые заслуги» или орден «Красная Звезда»? Прямо как у Твардовского в поэме «Василий Теркин»: «Ну, зачем мне, право орден? Я согласен на медаль!». Впрочем, весь этот «цирк – шапито» скоро наскучил командиру – пора было действовать:

– Война войной, а обед, точнее ужин на флоте еще никто не отменял! Тем более, что появился повод – отметить? Не так ли, товарищ замполит?

– Так точно, товарищ капитан первого ранга! – от былой «борьбы государственной значимости по борьбе с пьянством и алкоголизмом» не осталось и следа. Как быстро «товарищ Синяков» отказался от своих партийных принципов, когда дело приобретало шкурный интерес. Поросячьи глазки Виктора Степановича приобрели масляно – лукавый блеск, даже слюна потекла из уголка рта – в предвкушении… Было видно, что в голове политработника крейсера крутилась – вертелась только одна мысль: «Какие теперь карьерные перспективы и двери «наверх» откроются после «успешного завершения Боевой службы»!? Ух, аж дух захватывает от почти адмиральских высот! И это «счастливое будущее», когда тебе нет еще и тридцати – тридцати трех лет? Младше Иисуса Иосифовича Христа?». Все эти сладостные грезы будущего партийного босса разом прервал пока еще командир корабля:

– Так, «война – войной, а обед на флоте – по расписанию»! Будем потихонечку всплывать! внимание на рулях – к всплытию!

– Есть – к всплытию! – казалось, главный боцман есть продолжение «железа» и сам сделан из железа. Как автомат…

– Дифферент на корму – пять градусов! Увеличить скорость до… двенадцати узлов! Рабочая глубина – сто пятьдесят метров. – На этот раз уже «рулил» сам Французов.

– Есть всплыть на сто пятьдесят метров, дифферент – пять, скорость хода – двенадцать узлов! – Сафронов четко «продублировал» приказ командира крейсера. Палуба чуть качнулась – лодка, послушная рулям и воле командира, медленно и уверенно поползла из глубин на вверх.

– Вот теперь можно и поужинать! Где у нас Мещеряков? – Французов был явно «в ударе», очень доволен собой и подчиненными. Пока все шло «как по маслу».

– Капитану третьего ранга Мещерякову – прибыть на ЦКП! – это уже «рулил» вахтенный офицер, командир БЧ-3 капитан третьего ранга Конев.

– Глубина – сто шестьдесят метров! – старпом, несмотря на вмешательство в управление кораблем командира, не терял бдительности. Французов этот момент – маневр друга оценил:

– Добро! Дифферент – ноль, скорость – четырнадцать узлов! – скомандовал капитан первого ранга. Боцман мгновенно отреагировал:

– Есть дифферент – ноль, скорость четырнадцать узлов!

– Андрей Леонидович! Сколько нам нужно времени и с какой скоростью идти, чтобы наверстать отставание от графика? – командир обратился уже к штурману капитан-лейтенанту Беляеву.

– Рекомендую скорость хода порядка восемнадцати – двадцати узлов, наверстаем упущенное часов за шесть – восемь. То есть как раз к назначенному времени «Ч» (12.00 по Московскому времени) будем в заданном районе точки пуска ракеты!

– Добро, штурман! Увеличить скорость хода до двадцати узлов! Гидроакустическая рубка – ответьте ЦКП!

– Гидроакустическая рубка – капитан третьего ранга Игнатьев! – из динамика раздался как всегда спокойный голос командира БЧ-7.

– Алексей Алексеевич! Как у нас общая обстановка на «горизонте»?

– «Горизонт» «чист», надводная и подводная обстановка нормальная – никаких целей (объектов) не наблюдается!

– Добро, гидроакустики, так держать! – казалось, что Французов буквально окрылен успехом – сейчас запоет какую-нибудь бравурную песню или марш. Да и сама атмосфера на ЦКП стала какая – то празднично-приподнятая, радостная что ли… «Бронька» открылась, и на командном «мостике» появился помощник командира по снабжению капитан третьего ранга Сергей Александрович Мещеряков собственной персоной или говоря общенародным языком «Царь»: