– Серега «рулит»! – усмехнулся Французов, отправляя очередной кусок еды на вилке себе в рот.
– Пусть рулит! У него это хорошо получается – по крайней мере «на слух»! – усмехнулся адмирал и протянул свой бокал, чтобы чокнуться со своим «визави» – хозяином и командиром «Златоуста». – Будем здравы, Александр Андреевич!?
– Будем! – «алаверды» от Французова и звон фужеров. И почти «в унисон» к тосту из громкоговорителей рявкнул голос – команда старпома Крайнова:
– Командиру БЧ-5! ПЭЖ (пост энергетики и живучести корабля)! Подать электропитание, сжатый воздух на ракетные крышки и стартовый стол шахты номер «восемь»!.. Командиру БЧ-2! Начать выгрузку – погрузку боезапаса из шахты № 8!
Под действием «пневматики» гигантская крышка почти в два с половиной метра в диаметре открылась, открывая «вход в бездну ада», то есть в ракетную шахту, «на дне» которой, то есть у стартового стола уже суетились офицеры БЧ-2 ПРКСН «К-921»: отключили ракету от всех систем «питания», выкрутив «гребенки» – розетки, пневмо и гидрошланги, многочисленные патрубки и провода КИП и автоматики… Когда все, что нужно было отсоединено и откручено, командир ракетно – артиллерийской (хотя на подводном ракетном крейсере стратегического назначения никакой артиллерии и в помине никогда не было и не будет?) боевой части капитан второго ранга Вадим Алексеевич Бессонов доложил «наверх» по рации:
– Сергей Васильевич! Мы готовы начать выгрузку ракеты!
– Добро! – пока что все шло по плану, у Крайнова «отлегло» от сердца. «Молодец Бессонов! Все будет в порядке, все хорошо! Все идет как «по маслу», пока …». – Начинаю отчет времени! Товсь!.. Пошел отчет: 10,… 9,… 8, …7, …6, …5, …4, …3, …2, …1!!! Внимание личного состава корабля – начать погрузку – выгрузку боезапаса из шахты!
Дежурный по кораблю дал соответствующий корабельному уставу сигнал – ревун, сигнализирующий как проведение регламента соответствующих корабельных работ: (* * *).
Старший инженер РТД подал электропитание на электроподъемник-домкрат, и ракета медленно, небольшими рывками, по «рейке» и направляющим «салазкам» стала подниматься «на лифте» из шахты вверх… Как только из шахты вначале влезла «пипетка» – боеголовка, а затем и показался семнадцатиметровый (!) корпус и самого «изделия», крановщик плавкрана движением стрелы крана «подал» специальное погрузочное такелажное устройство для зацепления и перегрузке ракеты в контейнер – «тубус» ракетовоза. Вначале ракету зацепили за верхние крепления – кольца крюками, потом – за нижние. Таким образом, ракета «закрепилась» балкой – «коромыслом» как собака на коротком и «строгом» поводке – ни туда, ни сюда. «Жесткая» сцепка, дабы исключить любую возможность «погулять» многотонной «игрушке» от порыва ветра или морской качки. И как только вся ракета, целиком, «вылезла» на свет божий, ее, «родимую» очень бережно, как хрусталь, перенесли на берег и плавно положили в контейнер. Крановщик исполнил сей «маневр» ювелирно – ракета легла на свое ложе, как будто так оно и было. Вся операция за все про все заняла не более пятнадцати – двадцати минут, однако Крайнов, несмотря на пронизывающий ветер и мороз, взмок – вспотел от волнения. В отличие от офицера – подводника майор Быков, наоборот, действовал спокойно и хладнокровно: после того, как его подчиненные закрыли «ракушку» броневого колпака контейнера, заместитель начальника арсенала закрыл замки и опломбировал их. Затем, проверив еще раз результат своей работы, скомандовал водителю уже загруженного ракетовоза «поддать чуть вперед». Молодой солдат-срочник, резко дав газа, дернул рывком тяжелый тягач вперед и, проехав несколько десятков метров, остановился. Тем самым, освободив свое место для разгрузки второго ракетовоза, который тронулся намного плавнее, ибо за рулем сидел опытный водитель – прапорщик. На то и опыт нужен, чтобы использовать его ювелирно точно – второй ракетовоз встал контейнером точно под стрелу крана с «коромыслом». Арсенальные – подчиненные во главе со своим начальником майором Быковым быстро «распрягли» – открыли «тубус» – «ракушку» и «извлекли на свет божий» новенькую ракету совсем иной, нежели первая, конструкции и окраски. Чувствовалось, что эта ракета намного «младше» своей «старшей сестры» и поновее – на флоте говорят: «Канолевая (новая), муха не еб… сь (не сидела)!». «Изделие» быстро застропалили и медленно подняли со своего «ложа», движением крановой стрелы переместили на (над) палубу ракетоносца. Однако дальше все пошло как-то не так: ни с первого раза, не со второго и даже не с третьего «игрушка» ни как не хотела влезать в шахту… Наверное, и у ракеты есть «душа» и «инстинкт самосохранения» – она как бы «предчувствует» свой «конец» и всеми «фибрами этой души» сопротивляется этому «старту – финишу»?
Крайнов стоял как истукан – он порядочно замерз, устал и уже ничего не понимал, не соображал, что происходит и в чем дело, собственно, вообще? Он находился в какой-то прострации, как боксер в нокдауне – казалось, что он не главный участник этого действа, а просто наблюдает на эту «картину маслом» – черно – белый немой фильм со стороны? «Почему эта чертова ракета не попадает в пазы замков элеватора и не «идет» в шахту?». Сергей уже не возражал против того, что и офицеры БЧ-2, и арсенальные – все вместе «колдовали» над шахтой подобно строителям – монтажникам на стройке при монтаже домовых блоков – панелей (плит). Он просто стоял и смотрел, замерзший, злой и голодный… Наконец, после пятой или шестой попытки, ракета все же «вошла» в пазы замков рейки подъемного механизма и медленно стала опускаться в шахту. «Монтажники» так вошли в раж, что радовались как дети, как футболисты, забившие гол в очень трудном матче – наконец – то «изделие» может быть загружено в крейсер!? Заскрипела рация голосом командира БЧ-2 Бессонова:
– Сергей Васильевич, ракета на стартовом столе! Начинаем подключение к системам! Все у нас в норме – можно командовать: «Отбой!».
– «Добро», Вадим Алексеевич! – отбивая «барабанную дробь» зубами, едва ворочая языком, ответил старпом. Но этот спокойный и уверенный голос «главного рогача» вернул в Крайнова тепло жизни, а с ним и осознание реальности и уже сделанной тяжелой работы. Вздрогнув, уже «оживая», капитан второго ранга Сергей Крайнов вновь почувствовал себя командиром и скомандовал экипажу крейсера:
– Отбой «учебной тревоги!». Личному составу корабля – от мест отойти! Команде приготовиться к обеду!.. Помощнику командира корабля капитану третьего ранга Мещерякову – прибыть на ют, к старшему помощнику командира! – старпом почувствовал, как отрапортовав, нервное напряжение потихонечку «отпускает» его; закостеневшие – замерзшие мышцы – суставы понемногу «отмерзают», обмякли. Осознание реальности вернулось, а с ним и понимание окружающего мироздания: лодка, ракетовозы, плавкран с буксиром, люди на пирсе… Арсенальные «запаковывают» «тубусы», выстраиваются в колонну конвоя. Отцепление из «местных», порядком замерзшие, «на полусогнутых да вприпрыжку» бегут к себе в экипаж, то есть в казарму. Боцмана тоже бегом, на ходу отдавая честь (козыряя) кормовому флагу крейсера, быстро исчезают в теплом «брюхе» «Златоуста». Вдруг и сразу все и все закрутилось – завертелось вокруг одной статической «оси» – капитана второго ранга Сергея Васильевича Крайнова, который как будто, как во сне стоял весь потухший и уставший, опустошенный. И вдруг все закончилось, наступила какая – то странная оглушающая и оглушительная тишина, контузия… Которая длилась всего – то каких-нибудь пару минут, а старпому показалась почти вечностью…
И вдруг, раз, и «лампочка включилась»! Точно «подали электрический ток – искру», и вернулось осознание реальности, а с ним звук (шумы), цветное изображение, запах?! Словно в мозгу включили «телевизор», который показывает окружающий мир: буксир, тянущий за собой уже отшвартованный корабельными боцманами и застропанный плавкран; построенные в конвой и готовые к началу движения арсенальный конвой,… и Царь, царственно идущий по ракетной палубе к Крайнову, а за ним его подчиненный старшина второй статьи Артемьев с картонной коробкой, наполненной всякими деликатесами – «подарками от подводников». Небрежно козырнув корабельному флагу, капитан третьего ранга Мещеряков спустился по трапу на пирс и также вальяжно, по – барски, будто делая одолжение старшему начальнику, обратился к своему «тезке» Крайнову:
