Она не успела переодеться к его приходу, ибо печь этот проклятый торт оказалось сложнее, чем выглядело со стороны. Вика дожидалась, когда он дойдет через стекло духовки, и не понимала, почему карамель вытекает сквозь слои, и почему коржи, выглядя сухими с такой мокрой начинкой. В коридоре раздался звонок. Вика открыла дверь и Макс замер. Он увидел перед собой не ту пафосную танцовщицу, облачённую в спортивные одежды, а милую, домашнюю девочку, одетую в красный, шелковый халат. На кончике носа остатки карамели, румяные щеки и этот милый блеск глаз заставил его смотреть на Вику совершенно по-другому. Духовка зазвенела.
-Я там торт пеку.-улыбнулась Вика.-пойдем. Откроешь вино.
-Ну,-он вынул из-за пазухи принесенную с собой бутылочку.-подготовлены основательно.
-Лучше будь здоров, и способен пить стаканчик другой, чем будь больной и запивай горе этой гадостью. Просто пей вино, и забудь на время про все.-Вика улыбнулась.
Она достала из духовки торт. Он получился весьма неплох. Максим подобрал чайной ложкой стекающую карамель, и отправил ее в рот. Приторный, сладкий вкус заполнил ее рот, и он довольно улыбнулся. Это напоминало ему вкус детства, ибо его мама пекла такой по праздникам, и спустя десять лет этот вкус был утерян в детстве. Вика потянулась к верхней полке, чтобы достать два высоких стакана под вино, но не доставала. Максим коснулся ладонью ее ягодиц, а второй достал желанный хрусталь. Мужчина вынул пробку из бутылки, и наполнил стаканы до середины. Вика коснулась ладонью его лица.
-Добрый вечер, мой пленник и гость.
Глава 15
Рассудок помутился, и останавливать разыгравшееся воображение было просто бессмысленно. Она крепче сжала свои хрупкие кисти на горле партнера, прикусила в кровь нижнюю губу, насаживаясь промежностью на крепкое основание всего естества мужской стороны. Виктория закрыла глаза и все словно в тумане. Она не видит стен этой простой квартиры, ей кажется, что есть лишь она, и этот сильный мужчина из ее страстных фантазий. Он дает ей право быть сильной, но продолжает ухмыляться тому, как бездарна она сверху. Грубые ладони касаются набухшей груди, и она откидывается назад, касаясь руками мужских колен. Его тихий, рычащий голос отзывается в ее ушках грубых, звериным стоном и она заводиться сильнее прежнего.
В далеком детстве, когда ей не исполнилось и пяти, Вика хотела стать сильной гимнасткой, и посвятить всю свою жизнь цирку, но как же круто она ошиблась в поворотах. Конечно, прозанимавшись более шести лет, она обладала той самой натуральной растяжкой, какой должна обладать страстная женщина, но только дальше судьба не сложилось, а вот любовь к воздушным гимнастам осталась. И девушка подумала, что тот самый мистер Наглость мог бы быть воздушным гимнастом, парой которому она не смогла стать. Это, конечно, лишь бредовые фантазии прошлого, но какие они были сладкие.
Она открыла глаза и обомлела. Вся крепкая грудь мужчины была исцарапана ее коготками, и она улыбнулась. Страсть обжигающая всю промежность, не могла оставить в покое кончики пальцев рук, изгибы ее безупречной талии, и нежной шейки. Все тело пылало внутри огнем, и она, словно жертва рук страшной инквизиции билась в агонии собственного безумия. Свою страсть она могла объяснить лишь родство с ведьмами средневековья, ведь чувственная грудь набухала при малейшем прикосновении к ней, а подлые мурашки пробегали по спинке при прикосновении к нежным ягодичкам.
Виктория жаждала подчинения, но безумно боялась стать подчиненной. Словно царь зверей, боящийся стать игрушкой в руках дрессировщика. Она не хотела уступать постельной первенство Максу, ибо была уже жертвой насилия, и теперь не позволит никому одержать этот вверх лидерства над ней. Тело билось в сладкой судороге, и Максим сжимая бедра, плавно переходя на ягодицы, подталкивал наездницу на свой молот немаловажной власти. Вика не сопротивлялась, и лишь изредка меняла свою верховную позу. Достичь наивысшей точки наслаждения она захотела все так же сверху, но спиной к партеру. Макс приподнялся так, чтобы его руки охватили нежный женский животик. Своей кожей в районе между запястьем, и локтем, он ощущал трение твердых сосков, и ему это нравилось.
Вика зажмурилась. Перед глазами возник образ отчима, и она сжалась от небывалого ранее страха. Она смотрит на него глазами той самой четырнадцатилетней малышки. Как же она хочет это забыть, но странный запах мужского тела словно заставил девушку вспомнить все то, о чем боишься даже думать. Запах пряного, тяжелого мужского пота. Таким обладают лишь единицы, и чем он острее, тем беспощадней то самое воспоминание. Губы намокли слюной, и Вика сморщилась, почувствовав резковатый вкус на язычке. Она помнит все. Помнит, как твердая головка мужского молота упирается в щеку, и как это, когда слюна непроизвольно смачивает орган. Она громко закричала, почувствовав, как все ее нутро сжала приятная судорога. Ноги резко затряслись в колком оргазме, и она аккуратно встала на колени пере Максом. Хватило и пары глубоких движений, чтобы и он почувствовал тот самый яркий оргазм. Горячая сперма заполнила ротик девушки, и она облизнулась.
-Вика, блин.-Макс устало плюхнулся на спину пытаясь отдышаться.-вот это ты дала жару.
-Да брось, Максик.-девушка засмеялась.-жару дали две бутылки того дурацкого вина, которые я купила по акции две бутылки по цене одной. Так что, не вздумай льстить себе, и мне.
Как бы эта сильная натура не сопротивлялась, но в душе она отдалась крепкому парню. Стала ведомой в мокрой игре, и не пожалела. Максим хоть и не был тем самым сексуальным героем из женских романов, но доставить удовольствие женщине умел. Хотя и получалось у него это несколько не умело, и в чем-то даже неуклюже, но качественно и мило. Он помог Вике познать оральные ласки, но со стороны получателя, а не дарителя. Девушка вжалась в угол комнаты, снесла ладонью ветхую полку для шампуня, и, приподымая правую ногу, позволяла Максиму ласкать себя сильнее, более тщательно, и он это делал, не брезгуя ничем. Вику удивляло то, с каким азартом в глазах, действиях он ласкает эти вторые губы женщины. По правде говоря, Виктория вообще считала, что пачкать свой рот – немужская работа. Вода смыла все, и освободила двух приятно уставших людей от липкого пота, и всего остального. Макс натянул боксеры, футболку и вышел из ванной, а следом и Вика, облаченная в свою любимую, растянутую футболку с мистером Ти и кружевных, черных трусиках-шортиках. Они положили торт на тарелку, и перенесли ее в спальню. Макс донес оставшуюся бутылку вина, два стакана и две вилки.
Комната погрузилась в приятную атмосферу некого дружеского послевкусия, и им это нравилось. Прохладный ветер доходил с кухню в спальню, и освежал воздух после тяжелых дыханий. Вика включила музыку. Из колонок донеслась песня «Ночная леди». Приятный, мужской голос пел «скажи - ответь, может ночью я бредил, всё было так реально, где-же ты ночная леди?».
-Где же ты ночная леди…-повторил Максим посмотрев на улыбающуюся Вику.
-Она одна..-подпела Вика.
-И никого со мной.
-В моих мыслях одно…
-Я хочу быть с тобой.-прошептал мужчина касаясь карамельных женских губ.-может, ночью я бредил? Все был так реально, где-же ты ночная леди?
-Максим,-Вика смущенно улыбнулась.-слушай,-она надломила вилкой кусочек торта.-а когда ты собирался мне рассказать, что был женат на Маринке?
-Сама догадалась? Или Марина рассказала?-Макс вздохнул.-Вик, давай не будем поднимать эту тему.
-Почему? Я тебя не осуждаю и я просто хочу, чтобы ты рассказал мне об этом браке.
Максим открыл бутылку вина, и наполнил свой стакан выше половины. Его тонкие губы исказила усмешка, и он опустошил сосуд одним глотком. Этот брак не принес ему того семейного счастья, которого он ожидал. Осыпая эту женщину подарками, он не понимал, в какой омут собирается нырнуть. Отношения убили в нем ту самую природную, мужскую нежность. Голова шла кругом, когда она отшвыривала его с подарками, втаптывала в грязь и играла, словно кошка с катушкой ниток. Макс смотрел ей в глаза, стоя на коленях, клялся в любви, и был готов ползать в ногах королевы до тех пор, пока она не скажет ему заветное «да». Боготворил стан и аристократичную походку, но ей не нужен был божественный пьедестал, как и его нежность. Узнав о том, что Макс двоюродный брат Екатерины, она поняла все по-своему. Добилась досрочного освобождения сестры возлюбленного, согласилась стать его женой, и превратила жизнь молодого парня в ад. Когда Максим поднял руку на молодую жену, тогда-то и пожалел, что влюбился Марину. Она пыталась вновь вернуть его под свой каблук, и когда ей наскучивал секс с ним, то могла просто остановиться, не объясняя причин. Это было грубо, и бестактно до такой степени, что Макс стал добивать своей тиранией эту женщину в быту. Ежедневные придирки, ворчливость и доведение до слез сделали свое дело. Увидев первый седой волос, Марина подала на развод и спустя месяц пара рассталась, но женщина в силу своего самолюбия, и наглости, что было неудивительно, но заявила о себе хлеще, чем тиран в быту. Она поставила Макса перед фактом, что не допустит, чтобы всякая вертихвостка лезла к нему, и хотела отношений. Двух женщин Максима она отвадила, но Вика оказалась более принципиальной.
