– Черт, Ава, – стонет Раф, и чувствую, как он хватает меня руками за бедра, это первое движение, которое он сделал, чтобы прикоснуться ко мне после ужасной смерти Гарсии. – Скажи мне не прикасаться к тебе, детка. Скажи, что тебе лучше без меня.

– Ты нужен мне, Раф.

Я быстрее запускаю пальцы в киску. Мне нужен он, и нужен оргазм, который он может дать мне. После того чудовищного члена Рафа мои пальцы кажутся самой грустной заменой.

– Скажи, что я могу трахнуть тебя, – рычит мужчина, и ощущаю, как он царапает зубами мою ягодицу, посылая дрожь желания через меня.

«О, Боже, да, пожалуйста».

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня своим большим членом Годзиллы.

Раф стонет, вытаскивая мою руку из киски, и мои пальцы уходят с влажным нуждающимся звуком.

– Ложись на кровать, – приказывает он.

Хорошо, это горячо. Он контролирует ситуацию, и это заставляет мои соски напрягаться, а тело болеть от желания. Я встаю на четвереньки, не заботясь о том, что вероятно, пачкаю дешевой смазкой одеяло отеля. К черту, одеяла. Приподнявшись на локтях, я подставляю ему свою задницу и широко раздвигаю ноги.

Слышу, как Раф возится со своими штанами, расстегивается молния и шуршит ткань. Я не хочу, чтобы он сомневался. Хочу, чтобы он был безмозглым, и внутри меня, поэтому снова провожу рукой к своей киске, прижимаясь щекой к простыне.

– Хочешь в эту киску? Раф? Ей так нужен твой член. Она болит за тебя.

Боже, надеюсь, Беннито не услышит наш грязный разговор в соседней комнате.

Вообще-то мне все равно. Дайте Беннито знать, что Раф меня преследует. Я поделюсь им со всем миром, если понадобится. Он чертовски сексуален, мой наемник.

Раф издает мучительный звук, и чувствую, как толстая огромная головка его члена прижимается к входу в мое лоно.

– Скажи, чтобы я трахнул тебя, Ава.

– Трахни меня.

Он входит в меня, и я немного напрягаюсь, ожидая такой же сильной боли, как и раньше. Но ничего не чувствую. Я широко растягиваюсь для него и нуждаюсь, хорошо смазана и кричу потому, что он ощущается так чертовски удивительно, что не могу этого вынести.

Раф замирает надо мной.

– Ава?

– Хорошо, – стону я. – О, так чертовски хорошо. Трахни меня жестко, Раф. Мне нужно, чтобы ты вошел в меня.

Я снова прижимаюсь к нему, чтобы показать, что не шучу.

Он издает еще один мучительный звук, не совсем стон и не совсем мое имя. Врезается в меня Годзиллой, это шокирует, и становится так невероятно хорошо, что я снова кричу. Теперь уверена, что Беннито слышит, как мы трахаемся.

И пофиг.

Снова Раф вонзается в меня.

– Ты такая чертовски тугая...

– Тесновато для тебя, – задыхаюсь я. – Моя киска только для тебя, детка.

– Черт, – рычит он. – Черт, ты так хороша.

– Тебе уже лучше, – говорю я ему. – Такой большой и толстый, что чувствую тебя насквозь. Я люблю твой большой толстый член, детка. Люблю, как хорошо я себя чувствую с тобой. Люблю...

– Черт, – снова говорит он, и я совсем забываю о том, что Раф не слишком опытен в сексе, потому что он вздрагивает во мне, кончая.

Крепко сжимая руками мои бедра, он втискивает свой член в меня, когда кончает.

Действительно, это все еще нормально, что он кончил после нескольких быстрых толчков. Я знаю, как получить свой.

– Продолжай двигаться, – говорю я ему, протягивая руку между раздвинутыми бедрами, чтобы коснуться клитора.

– Черт возьми, Ава, – говорит он, но у него все тело трясется, когда он делает еще один нерешительный толчок.

Даже вялый член Рафа лучше, чем большинство членов, и я потираю клитор быстрее, двигаясь крошечными быстрыми кругами, которым помогает смазка на моих руках. Он снова вжимается в меня, и я делаю глубокий вдох, потому что теперь тоже кончаю. У меня скручиваются пальцы, и я громко всхлипываю от того, что он задыхается надо мной.

Даже грязный трах с Рафом все еще удивителен. Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя от оргазма, а он медленно двигается в меня своей половинкой толстяка. Ощущаю, как Раф кончает там, где мы соединяемся, и я стону, потому что он посылает счастливые толчки через мое тело с каждым скольжением его члена внутри меня.

– Можно я тебя обниму? – спрашивает он хриплым голосом.

– Я бы разозлилась, если бы ты этого не сделал, – говорю я ему, и он опускается на кровать рядом со мной, притягивая меня к себе.

Я маленькая, а его член прижимается к моей спине, скользкий и горячий, и все еще шевелится. Раф может держать эрекцию дольше, чем любой парень, которого я когда-либо знала. Может быть, это из-за его размера.

Мужчина обнимает меня, прижимая к себе, и тянет руки к моей груди. Чувствую его дыхание на своей шее, и он нежно целует ее.

– Мне очень жаль.

Я сжимаю его руку, а в процессе и собственную грудь.

– За что ты извиняешься?

– Что я сказал эти вещи...

– Тс-с, – говорю я ему. – Я знаю, что ты не это имел в виду. Знаю, ты любишь меня, – поддразниваю я, пытаясь удержать его улыбку.

– Боже, – тихо говорит он, снова целуя меня в шею. – Ты невероятна.

– И ты тоже. Не понимаю, почему ты так не думаешь.

Он долго молчит, благоговейно проводя пальцами по моему плечу. Его голос становится низким, когда он начинает говорить.

– Мою мать изнасиловали, когда ей было шестнадцать, но ее семья была очень религиозна. Они не позволяли ей сделать аборт, и она возненавидела меня. Я ее не виню. Я был доказательством всего, что пошло не так в ее жизни. Она вошла в церковь и велела мне избегать встреч с противоположным полом. «Твой член был чудовищным» сказала она, и это был знак того, что я родился злым. Проклятым.

– Это неправда.

Я крепко прижимаю его руки к себе.

– Неужели? – он несчастен. – Потому что в тот единственный раз, когда я попытался заняться сексом, я убил девушку.

– Ты так говоришь, но это невозможно. Видел, как она умерла у тебя на глазах?

Он качает головой.

– Через два дня. Ее братья пришли за мной и сказали, что она не проснулась. Врачи сказали им, что у нее было внутреннее кровотечение в течение двух дней, и в результате она умерла.

– Ты не мог нанести такой ущерб, как ты описал. Если только ты мне не соврал.

Я знаю, что нет, но он должен это услышать.

– Нет, никогда, – хрипло говорит он. – Я едва прикоснулся к ней... но была кровь, и тогда...

Он замолкает.

– Ты ее не убивал. Я в это не верю, и тебе нужно перестать мучить себя. Вот, в чем дело, – говорю я, проводя пальцем по толстым венам на его руках, я люблю его большие грубые руки. – Когда тебе будет больно, я хочу, чтобы ты пришел ко мне. Хочу, чтобы ты мне доверял. Мы же с тобой в этом замешаны, понимаешь?

– Гарсия, – говорит он тихим голосом, полным боли.

– Я знаю, детка, – мягко говорю я ему. – Я знаю. Что бы ни случилось, мы не можем закрываться друг от друга, ясно? Чувствую, что потеряла Розу, – я немного задыхаюсь и проглатываю слезы, но сейчас не время. – Не хочу потерять и тебя тоже.

Ощущаю, как он кивает мне в шею, крепче обнимая меня.

– Это ты, Ава.

– Хм?

Я не понимаю.

– Ничего, – говорит он. – Просто Гарсия что-то говорил.

Я глажу его руку своей скользкой ладонью, игнорируя смазку, покрывающую нас, точно так же, как игнорирую пот, который заставляет нашу кожу слипаться. Раф прижимает меня к себе – нет, он прижимает меня к себе, будто я спасательный круг. Он разбивает мне сердце, мой большой сильный парень. Из того, что я знаю о Рафе, он не любит легкость, и не знаю, как он собирается справиться с потерей своего лучшего друга.

Я сделаю все, что будет лучше для него. Что угодно.

Но сейчас? Все, что я могу сделать, это любить его и напоминать, что жизнь стоит того, чтобы жить.

Глава 28

Рафаэль

Я вытираюсь полотенцем, когда Ава заканчивает принимать душ. Она требует от меня невозможного. И что еще хуже, мне хочется отдать ей это. Моя мать сказала, что мне нужно провести остаток своих дней, искупая вину за людей, которых я убил. Моя нерожденная младшая сестра. Старшеклассница. Когда я возвращался домой в отпуск, моя мать крестилась, когда я проходил через дверной проем, и окропляла святой водой за дверью, чтобы изгнать демонов, которых я принес с собой домой.