Судя по положению солнца, я отсутствую сорок минут. Это слишком долго, чтобы оставлять Аву одну. Сунув сумку под мышку, спешу обратно. Я нахожу ее, сидящей на корточках за скалой примерно в тридцати футах от входа.

– Что случилось? – шепчу я, присаживаясь на корточки рядом с ней.

Девушка слегка расслабляет напряженные мышцы, но остается начеку.

– Какой-то парень зашел в пещеру, пока я пользовалась удобствами.

– Писала?

Она хмурится, но кивает. По-видимому, мы можем быть в джунглях, но не можем говорить о дерьме и моче.

Наклонившись, я дергаю за кожаный ремень, которым она оборачивает своё запястья. Умная девочка. Всегда такая умная. Она неохотно расстегивает пряжку, и я беру нож. Мы знаем, что я лучше справляюсь с этим, но даже после этого беспокоюсь без оружия. Ненавижу, когда у меня нет пистолета или лезвия больше, чем у меня за поясом. Тем не менее, я могу выпотрошить кого-нибудь и этим.

Ставлю сумку между нами и стучу по крышке, приглашая Аву сесть.

– Как он выглядит? Местный? Другой?

– Другой. Я думаю... думаю, это может быть Афонсо. У него был пистолет и большой нож.

Она показывает руками расстояние около трех футов.

– Тогда честный бой.

Я затягиваю ремень на руке.

– Как насчет этого?

Она показывает наверх. На вершине входа в пещеру сидит пума и выглядит голодной.

– Если там кто-то есть, почему бы просто не позволить коту съесть его?

– Кровожадно, мне нравится, – одобрительно киваю я. – Но если нам понадобится что-нибудь от него, например, пистолет или нож, пума может взять это с собой на дерево, и тогда нам придется убить пуму. Мы не хотим этого делать.

– Нет-нет, – она в ужасе. – Не убивать пуму.

Я не говорю ей, что скорее пума убьет нас, чем мы убьем ее моим трехдюймовым клинком и сумочкой.

Первым делом другое. Афонсо и пума могут подождать.

Протянув руку, я вытаскиваю папки.

– Как долго ты следил за мной? – спрашивает она, пока я просматриваю содержимое.

– Некоторое время.

– А если говорить о наемниках, то что это значит?

– Достаточно долго, чтобы узнать, что твой любимый утренний напиток – молоко и сахар с двумя каплями кофе. Это как ароматизированное молоко?

Девушка легонько толкает меня в плечо.

Папки ничего не показывают. Просто куча писем и записи телефонных звонков. Это безобидный материал, но я вижу, он подразумевает, что есть больше и лучше или более опасное дерьмо.

Позади меня пума шевелится. Она что-то слышит.

Мы подумаем об информации позже. Захлопнув папки, достаю из кармана фрукт пупунья. Маленькие плоды размером со сливу жесткие и идеально подходят для метания. Я встаю, быстро перебрасывая три штуки в заросли джунглей. Вылетает птица, и пума прыгает вперед, чтобы исследовать.

Когда пума уходит, я бегу, приказывая Аве оставаться у сумки. Полученный шум производит желаемый эффект, и Афонсо высовывает шею из пещеры. Я бросаюсь прямо ему в грудь. Он с глухим стуком отлетает назад.

На моей стороне элемент неожиданности, и я могу выбить одно оружие из его рук. Пистолет отлетает в сторону.

Другой рукой он крепко сжимает мачете. Должно быть, он нашел это в обломках самолета. Один из бизнесменов, видимо, готовился к прогулке по джунглям и упаковал его в свой багаж. Я хочу это.

Афонсо бьет меня кулаком в поврежденный глаз, и мое зрение затуманивается настолько, что я почти не вижу лезвие, режущее мое лицо.

Я брыкаюсь вслепую и слышу хрюканье. Раздается треск и крик боли.

Перекатываюсь влево, и лезвие врезается в землю.

– Где сумка? – огрызается Афонсо.

Я пригибаюсь к земле, а он кружит вокруг меня.

– Снаружи.

Нет смысла притворяться, что у меня ее нет. Его взгляд устремляется к выходу из пещеры, и я использую это минутное отвлечение, чтобы прыгнуть на него. Мой импульс толкает нас назад. Он режет лезвием, и я чувствую, как оно врезается в мою кожу, но не останавливаюсь. Продолжаю двигаться, пока его спина не врезается в каменную стену пещеры. Если я умру здесь, Ава не выживет. Афонсо найдет ее. Он изнасилует ее и оставит изувеченное тело животным.

Я отступаю, снова толкая его вперед. Лезвие режет глубже. Чувствую, как теплая река крови стекает по моей спине.

У меня мало времени. Если лезвие попадет в спинной нерв, мне конец. Я бросаюсь вперед, подставляя плечо под его руку с клинком.

Он вскрикивает, и я поднимаю свободной рукой свой поясной нож, вонзаю его вперед и выворачиваю. Крик боли, который он издает, слышен на всю Амазонку. Вытащив нож, я снова вонзаю его, просто чтобы заставить его заткнуться.

Его тело обмякает под моим. Сделав два шага назад, я падаю на колени. У меня затуманенное зрение, но его лицо – жуткая маска. Там, где когда-то был его глаз, осталась только кровавая дыра. Под ним еще один след от удара, зазубренный и круглый, там, где я повернул нож так сильно, как только мог. Я толкаю его лицом в грязь и зову Аву.

У меня горит спина, но я не обращаю на это внимания, похлопывая Афонсо по карманам. У него в них куча дерьма. Энергетические батончики, которые выглядят подозрительно, будто они из моей сумки бойскаута.

Заходит Ава.

– Проверь его рюкзак.

– Твоя спина, – протестует она.

– Нет, сначала проверь запасы. Какие-либо медикаменты?

Я пытаюсь встать, но вместо Авы и пещеры вижу черные пятна и падаю на колени. От потери крови кружится голова.

Пошатываясь, я подхожу к огню, щелкаю лезвием по углям, хватаю пистолет и проверяю. Больше никаких пуль. Пустышка. Я снова отбрасываю его в сторону.

– Тут термоодеяло и пузырек с чем-то, выписан по рецепту. Обезболивающие таблетки? – в ее голосе слышится надежда. – Таблетки для очистки воды, – разочарованно вздыхает она, и я не могу не согласиться с этим, мне бы сейчас пригодился оксикодон. – Плоская пластиковая штука. Есть также около десяти энергетических батончиков.

Никакой веревки. Нет МРС¹². Зажигалок нет. Очевидно, он нашел сумку бойскаута, но некоторые вещи выпали. Одеяло, энергетические батончики и таблетки для очистки воды это хорошо. Отлично.

– Пластиковая штука – это пузырь для воды и очищающих таблеток. В костре ещё есть горящие угли?

– Да.

Мне кажется, я вижу, как она наносит удар.

– Я хочу, чтобы ты пошла ко входу в пещеру. Там есть дрова. Брось нож в огонь. Подойди к телу Афонсо. Не смотри ему в лицо, сними с него штаны. Вытри мою рану, и когда она станет чистой, ты приставишь горячий нож к моей коже.

Ава в ужасе втягивает воздух.

– Я этого не сделаю.

Я хватаю ее за руку.

– Сделай это, или я умру.

Глава 16

Ава

Мне кажется, каждый раз, когда я оборачиваюсь, все меняется от плохого к худшему. Девушка не может даже пописать без того, чтобы кто-нибудь не украл ее пещеру. Теперь Мендоза ранен, и я чувствую, что мы достигли дна в дерьмовой шкале «вещей, которые могут пойти не так».

Конечно, я не должна так говорить. Еще один самолет может врезаться в джунгли, и на этот раз прямо на нас.

– С другой стороны, это может быть удачей, – бормочу я себе под нос, и отбрасываю эту мысль.

Я не хочу умирать. Я хочу жить, и кажется, каждый раз, когда мы делаем перерыв, что-то еще нас обламывает.

– Больше... дров в костре, – говорит Мендоза, останавливая мой безумный поток мыслей, его рана выглядит такой же чистой, как я собираюсь ее сделать. – Раскали нож хорошенько.

– Хорошо, – тихо говорю я, засовывая лезвие в угли поглубже, добавляю еще дров и листьев, затем дую на огонь, и пламя вспыхивает. – Скажи мне, когда будет достаточно жарко, ладно?

– Когда раскалится докрасна, – говорит он, снимая ремень с запястья.

Он кусает его, и дрожь пробегает по моему позвоночнику. О, Боже. О, Боже, это будет отстой.

Проходят мгновения, и Мендоза тихо стонет. Знаю, ему должно быть очень больно. Мне хочется заломить руки, но изуродованный мизинец и распухшее запястье вынуждают меня снова и снова сжимать указательный палец.