18.08.1918. Утром решил встать с постели, хотя чувствовал страшную слабость. После обеда пошел с Андреем пройтись немного по городу. Вечером Томилов сказал, что эшелон пойдет во вторник или в среду. За вечерним чаем обычные разговоры о том, о сем. Мы с Андреем начинаем чувствовать себя в доме Томиловых, как у себя дома. Только сегодня услышали о том, что прибыли в Киев кап. Полчанинов и шт.-кап. Тяжельников7.
19.08.1918. Ходили с Андреем по Киеву. Зашли к Томилову в бюро, а оттуда пошли в паштетную обедать, выпить пива. Относительно отъезда еще ничего не определилось, и мы начали подумывать о том, чтобы ехать совершенно самостоятельно.
20.08.1918. Зашли в бюро, записались на эшелон, но документов своих не оставили. Ходили в бюро Южной армии8 с целью узнать, что это за организация. Сидели в Купеческом саду, а к 3 часам решили идти вместе с Томиловым к Наде поерундить. Там мы узнали, что Борис Сазонов уезжает сегодня к дяде, и что Полчанинов будет сегодня около 5 у полковника Гринфельда. Пошли туда, оказывается, что Полчанинов едет вместе со своей милушей и вещами в Южную армию. Хотели вечером пойти в кинематограф или цирк, но основательно устали и решили отдохнуть дома. Эти горы в Киеве действуют прямо удручающе: куда ни пойдешь, всюду нужно или опускаться или подыматься по горам.
21.08.1918. С утра ходили к Украинскому коменданту за пропуском в Ростов и Екатеринодар и затем к Германскому. Получили легко пропуск. Интересно то, что у Украинского коменданта у наc спросили удостоверение в политической благонадежности, но мы сказали, что хотя его у нас нет, но мы вполне благонадежны. Тогда помощник коменданта покачал головой и со словами: «Думаю, что вам можно верить» – подписал пропуск. Затем взяли литеру до Ростова у этапного коменданта. Получивши пропуск, мы почувствовали себя значительно бодрее, так как благодаря этому создавалась уверенность, что мы можем самостоятельно доехать и до Новочеркасска. На обратном пути от этапного коменданта зашли во Владимирский собор. Собор действительно крайне интересный, но не было того надлежащего настроения, при котором можно было бы всё это рассмотреть и должным образом оценить.
Андрей в этот день начал писать дневник, но написал всего одну страницу, затем подумал, вырвал ее и разорвал. На этом его дневник, верно, и кончится. Хотя пропуски у нас и в руках, но мы еще не решили как ехать; нас смущают слухи о том, что немцы не пропускают офицеров, едущих в Армию, на границе Украины и Дона.
22.08.1918. Утром ходили в Купеческий сад, затем зашли в офицерскую столовую на Крещатике, где за 1 рубль можно получить борщ с кусочком мяса, кашу с салом и стакан чая с 2 кусочками сахара. Там встретили многих могилевцев. Вообще нужно сказать, что в Киеве очень много могилевцев – и служащих, и едущих дальше, и просто отдыхающих. На Крещатике встретили Скугаревского. Говорит, что выступает в каком-то театре. Вечером зашел к Шидловскому. Он сказал, что с таким пропуском можно свободно проехать, и просил зайти за письмами.
23.08.1918. Утром опять слонялись по Киеву, сидели в Купеческом саду и обедали в офицерской столовой. Теперь мы чувствуем себя вполне сытыми, обедая и в столовой, и у Томиловых, а то раньше один обед нас не удовлетворял. В столовой слышали, что будто бы немцы отошли из Могилева по дополнительным статьям к Брестскому договору, и город теперь снова заняли большевики. Известие чрезвычайно неприятное, но я ему не особенно верю. Видел всех трех Тарасевичей. Коля мне рассказывал, как он нес охрану Александровского Дворца в Царском Селе после революции. На улице видел Стася Гофмана. Он, прежде чем начать говорить, с прежней шутливой физиономией ощупал меня кругом и сказал: «Руки и ноги целы. Ну, и слава Богу». Комик и очень симпатичный парень. Сегодня решили с Андреем определенно: ехать без всяких эшелонов, самостоятельно.
Часам к 4 зашли к Шидловскому, чтобы просить у него удостоверения в том, что мы будто бы командированы в область Войска Донского от Министерства внутренних дел Украинской Державы. Он согласился и просил зайти к нему завтра утром в Управление за бумагами. Такие удостоверения, как мы слышали, облегчают проезд в область Войска Донского. Вечер провели в обычных разговорах, получили несколько писем, чтоб отвезти на Дон, и решили выехать завтра вечером. Киев и это неопределенное состояние уже достаточно надоели. Настроение такое, как будто едем не на фронт, а так… куда-нибудь, вполне спокойное и несколько радостное, что едем уже дальше.
24.08.1918. Утром опять бродили по Киеву, причем я всё это время интересовался только выставками в окнах книжных магазинов; главным образом меня привлекали, конечно, книги математического содержания. Снова ходили обедать в офицерскую столовую. После обеда получил от Шидловского в Управлении удостоверение о командировке в станицу Каменскую. Теперь мы решили, что тех бумаг, которыми мы располагаем, вполне достаточно для переезда через Украино-Донскую границу. Андрей зашел к Наде на службу сказать, что мы сегодня бесповоротно уезжаем. Она обещала приехать проводить нас на вокзал.
Пришли домой, пообедали и еще раз сложили вещи. Андрей пошел с Зинаидой Евдокимовной Томиловой закупить нам провиант на дорогу. Когда мы после предложили ей рассчитаться с нею, то она сказала: «Прожили это время, всем хватило, ну и слава Богу. Времена тяжелые и Вам деньги в дороге очень пригодятся», – и отказалась взять от нас что-нибудь за пансион. Таким отношением и в такое время она нас очень тронула; мы, совершенно чужие люди, прожили в такие времена около 10 дней, а она и слышать не хотела о какой-нибудь плате, наоборот предлагала прожить еще день и заявляла, что она очень рада, что мы прожили у нее и внесли «свежую струю» в их жизнь. Нужно полагать, что говоря это, она была искренна, так как, видя их жизнь и нелады ее с сыном, можно согласиться с тем, что посторонние люди, как мы, могли до некоторой степени временно скрасить их внутренние несогласия.
Около 7 часов вечера пили чай, говорили на соответствующие отъезду темы, затем, уже одевшись, посидели в столовой по обычаю и, распрощавшись и поблагодарив за милое отношение, мы вышли из этой гостеприимной и радушной семьи, сопровождаемые самыми лучшими пожеланиями и просьбами писать. Когда же мы подъезжали к вокзалу, то извозчик, обратив наше внимание на надпись «Отхив потягив», обернулся к нам и сказал: «Чтоб им все печенки повытягивало!» Таково отношение в столице Украины к украинизации со стороны простого народа, про интеллигенцию я уже и не говорю.
На вокзале уже были Надя и Вера, которые приехали нас проводить. Среди разговора Надя сказала: «На Дон едут все лучшие люди, и поэтому страшно жалко, когда они гибнут». Я согласился, конечно, с нею и указал, что для того чтобы победить то вопиющее зло, которое охватило теперь Россию, нужны большие жертвы со стороны лучшего элемента. Говоришь «нужны жертвы», а сам в это время как-то и не думаешь, что ты сам можешь сделаться этой жертвой. Это даже и в голову не приходит. Чересчур как-то много у человека в таком возрасте жизни и желания жизни, и ему как-то не хочется верить и не верится, что и он может стать безжизненным трупом. Не знаю как дальше, но пока мысль о смерти не приходит мне совершенно в голову, у меня есть определенная цель и я к ней иду. Теперь же я еду в Армию и считаю это своим долгом. По-моему можно перестать уважать себя, если в такое время, безусловно тяжелое, не сделать ничего для отечества и общества.
Надя с Верой ушли через полчаса, а мы поместились в офицерский вагон 4‐го класса, в котором ехали офицеры, выпущенные из Украинской школы старшин. Интересно было видеть, как эти офицеры с обнаженными шашками и револьверами и криками «держи его» ловили и поймали вора в вагоне. В 11 часов 25 минут ночи мы выехали из Киева и сейчас же залегли спать.
25.08.1918. Едем дальше в вагоне. Я всё время сплю или лежу и встаю только, чтобы поесть и покурить, хотя Андрей ворчит на меня, но я не смущаюсь и продолжаю спать. На станции Знаменка мы пообедали, а потом я опять завалился. Часов около 11 ночи прибыли на станцию Екатеринослав <в настоящее время Днепропетровск. – Ред.>. Здесь пересадка. Пришли в буфет, заняли столик вместе с одним украинским офицером, с которым разговорились по дороге, и начали закусывать. Я вспомнил о том, как мы проезжали через Екатеринослав эшелоном в 1916 г. из Царицына <в наст. время Волгоград> в Одессу. В ожидании поезда на Ростов решили подремать, сидя на стульях в буфете. На этом решении и остановились.
