В Германии развивается революция, появляются совдепы и прочие «симпатичные учреждения». В Болгарии и Австрии тоже идет «углубление». Таким образом, расчет большевиков на мировую революцию до некоторой степени оказался правильным. Нужно думать и надеяться, что все эти новоявленные революции не пойдут по большевистскому руслу. В Петрограде большевики устроили грандиозную манифестацию, процессия подошла к Германскому консульству, консул вышел и высказался за «интернационал». Нечего сказать, хороших товарищей приобрела себе Германия в лице русских большевиков. Желал бы ей на своей шее испытать всю эту прелесть. Но, как бы там ни было, пока сильны союзники, дни правительства Ленина и Троцкого сочтены.
Мы скоро получаем в большом количестве артиллерию, которой нам всё это время не хватало, и поведем беспощадную войну, находясь уже в совершенно других условиях, чем до этого времени. Дон, Южная армия и другие организации объединяются с нами, а с такой силой да еще с оружием союзников разговоры и шутки довольно плохи. Поговаривают о том, что наша дивизия перейдет на Украину. Ходят слухи о том, что генерал Деникин уже издает некоторые приказы на Украине и туда выехала целая комиссия от Добровольческой армии с целью взять на учет и выяснить количество военного имущества, амуниции, орудий и лошадей. Будет формироваться, думают, около 50 артил. дивизионов для Добровольческой армии, которая в скором времени, по особому приказу будет уже именоваться «Русской армией».
2.11.1918. Ночью пошел дождь; погода сразу смягчилась, и ветер стих почти совсем. Утром, когда я вышел на двор, состояние погоды было такое, какое у нас бывает только весной и даже не особенно ранней весной, а тогда, когда снег уже почти совсем сошел. Даже пахло в воздухе чем-то особенным, как будто весенним, как мне казалось. Деревья за это время сильно обнажились, и листья очень заметно пожелтели, хотя некоторые сохраняют еще почти зеленую окраску. Несмотря на присутствие в атмосфере чего-то весеннего, дыхание осени уже очень сильно стало заметно за последние дни. До сего времени только холода и сильные ветры напоминали о том, что лето уже кончилось. Интересная все-таки здесь осень, мало похожая на ту, которая бывает у нас. Теперь уже начинается дождливая пора.
Союзническое верховное командование опубликовало последний боевой приказ, в котором содержится обращение к армии. Приказ заканчивается словами: «Вы выполнили задачу, возложенную на вас родиной, враг побежден, он просит мира. Война закончена». Какое приятное чувство должно быть у этих людей, к которым в этом приказе обращаются. Нужно думать, что и для России скоро наступит такое время, когда Командующий Добровольческой армией издаст для этой армии в Москве приблизительно такой же боевой приказ, возвещающий о полной победе над большевиками. Только вместо слов «враг побежден» будет и должно стоять «враг разбит и уничтожен», потому что ни о каком мире с большевиками не может быть и речи. Здесь война идет на уничтожение, борьба ведется между совершенно разными началами, и никакое согласие недопустимо и невозможно.
3.11.1918. Почти весь день шел дождь. Последние вечера я проводил у полковника Шеина, где играл с ним и Василием Сергеевичем в преферанс. Замечательно милый, простой и симпатичный полковник, одним словом, славный человек, только немного медлительный и нерешительный.
Сегодня я почему-то не пошел играть к ним, остался дома и читал «Вестник иностранной литературы». Часов в 7 неожиданно явился Андрей, усталый, мокрый, полуголодный и полубольной. По его словам, условия передвижения здесь в настоящее время не особенно привлекательны. Англичан в Новороссийске всё еще нет, их поджидают и деятельно готовятся к встрече. Мы на днях переходим под Екатеринодар, в станицу Пашковскую, которая соединена с ним электрическим трамваем. Командира батареи в Екатеринодаре, по словам Андрея, капитан Владимиров ловил целый день, он по обыкновению был пьян «в лоск». Особых новостей он мне, в общем, не сообщил. Рассказывал только, что видел расстрел четырех матросов, причем одному из них стало дурно и он упал в обморок, но на него вылили ведро холодной воды для приведения его в чувство и после этого расстреляли.
В Новороссийске страшный шторм, ветром вырывает телеграфные столбы и сбрасывает железные крыши. Это, должно быть, и задерживает временно союзников. Выяснилось, что мы 6 числа переезжаем в Пашковскую, сегодня туда едут квартирьеры. Меня чуть было не упекли в эту поездку. А мне как раз почему-то сильно захотелось поесть завтра баранины, я попросил купить фунта 3. Но потом выяснилось, что я не поеду, а то я уже начинал жалеть, что мне не придется ее поесть.
Между прочим, хочу сказать, что в этих краях петуха называют «кочет», щенка – «кутенок», а скотину разного рода – «худоба». Не знаю, почему это ни с того, ни с сего пришло мне в голову, и я решил записать это. Бывают иногда довольно странные скачки в обычном, спокойном течении мысли. В газете сегодня нельзя было прочесть ничего нового, потому что по ошибке 2-я, 3-я и 4-я страницы представляли из себя буквально содержание вчерашнего номера, и только первая страница была с новым содержанием. Очень жаль, так как каждый день приносит много новых известий о событиях, которые имеют колоссальное значение для ближайшего будущего. Нужно согласиться, что мы переживаем теперь хотя и тяжелое, страшное, но крайне интересное время.
5.11.1918. Умер работник у хозяина, у которого живет шт.-кап. Дзиковицкий, пленный турок. Человек он был очень симпатичный и работящий. Андрей давал ему порезать табак, который мы получали из батареи. Заболел несчастный «испанкой», перешедшей в воспаление легких. Во время болезни всё боялся умереть здесь, в чужой стране, вдали от дома, от семьи. Немного не дожил до того времени, когда можно было бы вернуться на родину. Такая смерть очень тяжела и невольно наводит на грустные размышления. На днях во Львове погибло много русских военнопленных, ожидавших отправки на родину, во время столкновения, происшедшего между поляками и украинцами. Ничего не поделаешь: «лес рубят щепки летят», но все-таки очень печальный факт.
Получили жалованье за октябрь и всё донскими деньгами. Говорят, теперь Дон будет печатать для нашей армии деньги; нужно предполагать, что теперь такой задержки в получении монеты не будет.
Хозяева наши с утра ушли на свадьбу, и благодаря этому мы с Андреем просидели весь день голодными. Тоже «в чужом пиру похмелье» – нечего сказать. Завтра в 8 часов утра выступаем отсюда в Пашковскую, а мне нужно уже в 6 утра быть у канцелярии для наблюдения за погрузкой имущества батареи.
6.11.1918. Проснулся в 5 с половиной утра. Ночь спал крайне скверно: то по всему телу ползала неугомонная блоха, то замерзал и никак не мог отойти. Около 7 с половиной утра получили из Екатеринодара телеграмму от командира батареи, в которой указывалось, что впредь, до особого распоряжения, остаемся здесь. Со слов приехавших позже квартирьеров узнали, что в Пашковской абсолютно нет помещений. Недели полторы тому назад мы тоже собирались переехать и тоже были высланы квартирьеры, но их вернули ни с чем. Вообще у нашей батареи с переездом получаются всё какие-то неудачные истории. Теперь хотят всех нас перевести в центр станицы Кавказской, на Красную улицу. Андрей пошел уже с другими офицерами подыскивать там помещение для батареи.
На Украине начинают появляться дружины, признающие командование Добровольческой армии50. В «Голосе Киева» появился следующий приказ генерала Деникина, не знаю только, насколько это положение соответствует действительности: «Сего числа я вступил в командование всеми военными силами. Все офицеры, находящиеся на территории бывшей России, объявляются мобилизованными».
В германской и австрийской армиях происходят номера, похожие на то, что делалось у нас, причем матросы на этом пути у них также стоят впереди всех. В Киев прибывают бежавшие из своих частей австрийские офицеры со своими денщиками. Срывание погон и другие мерзости у них тоже практикуются. Каким бы культурным народ ни был, но темная, разнузданная толпа всегда будет бандой, способной черт знает на что, если ее во время не сумеют остановить. Будет печально, если в Германии разложение дойдет до нашего положения дел, хотя отчасти ей это полезно. «Победит тот, у кого окажутся крепче нервы» – это сказал в начале войны один из германских полководцев. Он надеялся на выдержку и дисциплину Германии, но, как видно, и у них не хватило нервов, а какая предстоит еще трепка всей нервной системы в связи с этой революцией…
