— А теперь конкретно, — Юнги перестал улыбаться и вновь стал серьёзнее, в связи с чем омега заподозрил его в биполярном расстройстве. — Когда и во сколько ты прыгнул сюда?
— Шестого января, — Чимину хотелось из вредности ничего ему не говорить, но тогда бы он повёл себя откровенно по-детски. — Кажется, около восьми часов вечера.
— Отлично, — Юнги покивал головой, после чего резко схватился за живот. — Чёрт, и почему ты не появился на пару минут раньше?
Чимин хотел съехидничать, но быстро понял, что к чему: мистер Зазнайка вот-вот прыгнет обратно в свой… Вау, аж 2219-ый год? И сейчас ему нужно срочно что-то сказать. Вполне возможно, вновь поразглагольствовать о том, что Пак недостаточно особенный.
— Слушай, мне жаль, что наша первая встреча, эээ… Прошла таким образом, — чёрт, он что, умел читать мысли? — Но в твоём времени у нас будет три часа, чтобы понять, что делать дальше и нормально поговорить. Передай хранителям, что видел меня, и что я элапсирую в 2016-ый шестого января в девять часов вечера… О чёрт, скоро меня закинет обратно. Я скажу хранителям в своём времени, что всё пошло не по плану.
Чимин покивал, пытаясь переварить быстрый поток сознания альфы, после чего вспомнил о смутном вопросе, мучившем его с самого начала беседы с седьмым путешественником:
— Юнги-хён, есть кое-что, о чём я хочу узнать напоследок! Почему ты так удивился, что именно я — Рубин, если в вашем времени я уже давно мёртв? Разве о том, что произошла ошибка, не указано в Хрониках? Ты бы мог прыгнуть в год моего рождения и предупредить хранителей, но почему-то не знал о том, что в твоём времени чётко задокументировано!
Юнги слабо усмехнулся, протягивая руку к чиминову лицу и заправляя за ухо выбившуюся прядь. У того перехватило дыхание, но он старался отвлечься, мысленно считая до ста и ожидая ответа на свой вопрос.
— В 2156-ом году прямо здесь, в ложе, произошёл пожар. Сгорело практически всё, включая отчёты, ведущиеся с самого её создания, а вести их в электронном виде не додумалась ни одна чёртова душа! Уцелели только хроники, которые хранились в кабинете Мастера и которые вёл лично Сон Мино, — видя, что это имя не сказало Чимину совершенно ни о чём, Юнги вздохнул и пояснил: — Приближённый самого Гаворда Чон Хосока Сен-Виленского.
«Знакомое имя, — подумал Чимин. — Неужели это тот самый тип, основавший ложу?»
— К тому же, менять ход истории очень опасно, и даже если бы мы знали, что произошёл подлог, никто бы не пошевелил и пальцем, боясь последствий. Гаворд Чон Хосок Сен-Виленский лично настоял на том, чтобы я встретился с Рубином до его шестнадцатилетия, он же решил, что сразу после первых прыжков мы отправимся в 1865 год, чтобы познакомить тебя с ним.
После этих слов Юнги схватился за шкаф позади себя: очевидно, до прыжка оставались считанные секунды.
— Удачи, птенчик, — криво улыбнулся Юнги, после чего временной поток захватил его в свои объятия, и он исчез.
Чимин вздохнул: итак, он остался один в компании сотни вопросов, на которых в ближайшее время не предвидится ответов, полной растерянности и соблазнительных кексов, которые он только что приметил на столике в углу.
***
— И снова привет, птенчик.
Чимин раздражённо моргал: освещение в 2016-ом явно получше, чем в каком-то там, где он сидел с Юнги, а после угрюмо поглощал кексики. Как только глаза приспособились ко вкрученным лампочкам, подающим свет на максимум своих возможностей, он заметил в комнате целый консилиум из людей, половина которых была ему незнакома.
Помимо известных Юнги и Шиндона, в документариуме находился весьма странно одетый, но довольно привлекательный мужчина с кислотно-зелёным цветом волос, абсолютно не вписывающийся в общую атмосферу таинственности и высокомерия, витающую вокруг хранителей. Рядом с ним, нахмурившись, стоял статный и мрачный альфа — то, что он именно альфа, буквально кричал его угрожающий вид и взгляд. Он был не совсем похож на корейца, как и на кого-либо ещё, поэтому Чимин сделал мысленную пометку аккуратно выяснить его национальность у Шиндона.
Приветствие Юнги перевело стрелку всеобщего внимания на омегу, из-за чего тот моментально смутился и отвёл взгляд куда-то вбок.
— Ну здравствуй, маленький путешественник во времени, — кислотно-зелёный мужчина, как мысленно окрестил его Чимин, приветливо улыбнулся.
— А я говорил тебе, Джекс, что это не простая трата времени! — Шиндон выглядел настолько довольным, что у омеги создалось впечатление, будто он поспорил на его прыжок на миллион вон*.
— Как тебе угодно, — фыркнул мрачный альфа, которого обозвали «Джексом», и перевёл взгляд своих чёрных, как угольки, глаз, на тут же напрягшегося Чимина. — Твой папа — клинический идиот, раз подумал, что может скрывать твою истинную дату рождения вечность.
— Не давите на него, — неожиданно вступился за омегу Юнги. — Уверяю вас, он сейчас находится в такой же растерянности, как и мы все. Хранители моего времени твёрдо настояли на том, чтобы мы как можно скорее внесли его кровь в хронограф, после чего незамедлительно навестили Гаворда Чон Хосока Сен-Виленского в прошлом.
— Прекрасно, — фыркнул «Джекс», которому, очевидно, не очень нравилась перспектива нахождения Чимина в их святая святых.
— Не будь таким скептичным, Джексон, — вступил в разговор до этого молчавший кислотно-зелёный мужчина. — Уверен, этот мальчик однажды очень сильно нас удивит.
Чимину надоело стоять, как изваяние, пока все вокруг обсуждали его же, поэтому, демонстративно откашлявшись, он спросил:
— А где, собственно, мой папа? Он уже уехал?
— Боюсь, что нет, — кислотно-зелёный мужчина увёл взгляд куда-то в пол. — Твои бабушка с тётей приехали двадцать минут назад, так что при желании их ругань можно услышать даже отсюда. Кстати, мы так и не представились, какое упущение. Я — Квон Джиён, Магистр ложи и дальний предок Юнги, — на последних словах Чимин озадаченно нахмурился и перевёл взгляд с Джиёна на молодого альфу, а потом обратно.
Услышав шестерёнки, крутящиеся в голове омеги, Юнги рассмеялся, после чего пояснил:
— Вероятно мы с дядей Джиёном не очень похожи друг на друга — между нами с десяток поколений, перетерпевавших изменения, но если мы встанем в профиль, то ты сможешь по линейке идентифицировать наши родственные связи.
«Ну ничего ж себе!» — мысленно присвистнул Чимин, действительно замечая фамильный прямой нос и похожий контур лица.
— Это, конечно, всё очень занимательно, — откашлялся «Джекс». — Меня зовут Джексон Ван, я местный медик и ты мне не нравишься.
Джиён и Шиндон посмотрели на него с молчаливым неодобрением.
— Ей-Богу, Джекс, ты правда думаешь, что шестнадцатилетняя омега представляет какую-то опасность? У него в школьной сумке что, взрывчатка, или что ты себе надумал?
Джексон пожал плечами и пробормотал что-то в духе «как знаете», после чего, встрепенувшись, чуть громче добавил:
— Была тут одна «всего лишь омега», напомнить вам, чем всё это в итоге закончилось и как продолжается до сих пор?
— Хватит, — Джиён, до этого выглядевший весьма дружелюбно, резко сменил свой привычный настрой, теперь звуча довольно жёстко и прохладно. — Мы всегда можем найти более подходящее время для того, чтобы поговорить о Чанёле.
— Прекрасно, — припечатал Джексон, подходя ближе ко внимательно наблюдавшему за происходящим Чимину. — У тебя есть аллергия на что-то? Какие прививки тебе ставили в детстве? Путешествия во времени — довольно опасная штука, неизвестно, что можно подхватить по пути, так что моя прямая обязанность не завезти сюда какой-нибудь новый штамм чумы.
Чимин вяло промямлил ответы на поставленные вопросы, после чего послушно проследовал за альфой, ведущим его в кабинет, где они могли сделать нужные прививки. Несмотря на то, что Джексон развлекал его весьма увлекательными беседами о том, что «омегам нельзя доверять» и «все в линии омег — коварные стервятники, подвергающие риску всё предприятие», из мыслей Чимина никак не уходил упомянутый ранее Чанёль, который чем-то очень не угодил хранителям. Они говорили о нём, как о прокаженном, и Чимин невольно чувствовал в этом незнакомом омеге что-то схожее с собой.
