В голову почему-то сразу бросились воспоминания о том, как Ким старательно ронял учебники перед своим молодым учителем, который каждый раз неизменно проходил мимо, даже не ведя бровью.

Сообразив, что незнакомец уже ушёл, а Тэ так и продолжает стоять столбом, парень в раздражении хлопнул себя по лбу, ускоряя темп, слыша звонок и представляя, каких люлей он отхватит от Чимина за опоздание.

***

— Чимин!

«Да ёб твою… »

— Да, учитель Мин? — всё же выдавил из себя улыбку Пак.

— Не мог бы ты задержаться сегодня после уроков, мне нужна помощь с заполнением журнала вашего класса.

«Ну уж нет, может быть ты и не такой козёл, каким казался, но это не значит, что я буду… Стоп, а что, если?»

— Я не могу, у меня факультатив сразу же после школы, но я думаю, что Тэхён может помочь, у него как раз нет никаких планов на сегодня.

— Да? Отлично, передай ему, пожалуйста, чтобы подошёл после уроков в мой кабинет.

Чимин кивнул, отправляясь на поиски своего друга, находя того в столовой, сосредоточенно пялящегося в стену.

— Хэй, я только что договорился о том, чтобы ты помогал учителю Мину заполнять журнал после уроков сегодня. Ну и кто после этого самый лучший на свете друг?

— Ты, конечно, спасибо, Чимин-и, — улыбнулся Тэ, и невнимательный Пак не заметил, насколько неуверенно и блекло это прозвучало.

Комментарий к Часть 2, в которой Мин Юнги внезапно проявляет понимание

Да-да-да, я хотела написать новогодний бонус к одному из фф, да-да-да, около 50 человек ждут от меня проду «монстра», да-да-да, но чёрт, пока меня прёт, я буду писать вот это вот)

П. С. У меня тут, это… Страничка в вк появилась, там (наверное) будет какая-нибудь инфа про фф, мои философствования и просто ламповое общение, так что пишите, добавляйтесь, я не кусаюсь) : https://vk.com/id524370708

П. П. С. Первое обновление в 2019, с Новым Годом всех ещё раз,

Саранхэ, и всё такое ~

========== Часть 3, в которой Мин Юнги и Чон Чонгук немного сталкеры ==========

Пятница.

Предпоследний день учёбы в достаточно тяжёлой, напряжённой неделе.

И занятия у учителя Мина, да.

Одной только мысли об этом достаточно, чтобы впасть в перманентную депрессию.

Да и всё-таки, как бы ни настаивал учитель Мин, называть его Юнги у Чимина ну никак не получалось — учитель Мин, он и в Африке учитель Мин, как говорится.

Чимин мысленно одёрнул себя — слишком уж много этого вредного сонсэннима в жизни бедного старшеклассника, не хватало ещё и думать о нём в свободное от чёртовой химии время. И плевать, что учитель Мин преподаёт физику, по сути, эти два предмета — две половины одной большой задницы, которая даже при делении на разные части меньше не становится. Ну гуманитарий он, гуманитарий, и что ему делать в мире технарей? Прибить себя учебником по физике, пока ещё не поздно? Неплохая мысль, но не после почти 11-ти лет упорного обучения.

У Тэхёна, тем временем, разворачивалась собственная драма — таинственный парень, окрещённый Тэ «бэдбоем местного разлива», никак не желал вылезать у него из головы. Эх, Ким Тэхён, как же мало тебе нужно для того, чтобы влюбиться — столкнулся с каким-то бедолагой перед уроками лбами, и всё — любовь до гроба. Вероятно, вечной проблемой парня было то, что он всегда кидался с головой в новые привязанности, но, наталкиваясь на стену из чужого равнодушия, быстро перегорал, отсюда — новые псевдовлюблённости, в отчаянных попытках заполнить пустоту, образовавшуюся после предыдущих…

Но не будем о грустном, будем о Чон Чонгуке — парне, который, очевидно, в прошлой жизни грохнул Аполлона, чтобы забрать его внешность в этой. Парне, который ни дня не проводил без пристального женского внимания, имел в школе невероятный авторитет и никак не мог выкинуть из головы того красавца с глазами цвета карамели и русыми волосами…

***

— Чего тебе, мелкий? — Хосок-хён, преподаватель химии в их чудном учебном заведении, шутливо потрепал своего любимого (в чём он, однако, никогда не признается) ученика по голове.

Они уже давно перешли грань «преподаватель — ученик», хотя, если быть честными, они её даже и не имели. Их неожиданное знакомство произошло на одном из кутежей, а в простонародье — на вписке, где они совместными усилиями вылакали несколько бутылок вискаря, спалили чужую плиту и спровоцировали вызов полиции своим громким пением в караоке, чем навсегда занесли свои имена в негласный чёрный список организатора тусовки.

Каково же было их удивление, когда на следующее утро ученикам тогда ещё 10-ого класса представили нового учителя по химии — Чон Хосока ака «в свободное от работы время я танцую ламбаду на барной стойке и бухаю с малолетками».

Тогда незадачливый сонбэнним попросил Чонгука задержаться после урока, на котором тот сидел, красный, как рак, вспоминая все подробности их пьяных похождений, и после весьма неловкой беседы они и сами не заметили, как стали хорошими знакомыми, а затем и друзьями.

Хосок гордился, что может быть достойной опорой младшему, но давайте будем честными — кому тут из них требовалась опора, ещё большой вопрос. Однако сейчас, когда малыш Чонгук-и выглядел как щеночек, которого вместо привычного поглаживания пнули по голове изо всех сил, у Чона-старшего, кажется, появился хороший шанс проявить свои воспитательные навыки во всей красе.

— Что случилось, кроль? — обеспокоился Хосок, не получив ответа на предыдущий вопрос.

— Хён, я, кажется, влюбился…

— Да ладно, и кто же эта счастливица?

— И вовсе не счастливица, и вовсе не она! — проговорил Гук, обречённо роняя голову на парту.

— Ну нихуя ж себе… — вырвалось у Хосока, однако быстро вспомнив о том, что рядом с ним, как бы, ребёнок, старший с опозданием хлопнул себя по губам. — Хорошо, и кто же эт… от счастлив… ец? — от волнения он начал заикаться со страшной силой.

— Я… я не знаю, — чуть ли не всхлипнул Чонгук, осознавая всю бредовость ситуации.

Мда уж, влюбиться в то, не знаю что — до этого Хосоку казалось, что такое возможно только в портовых анекдотах и классических произведениях.

— Хорошо, ты не знаешь имя, но может быть, ты знаешь о нём хоть что-нибудь? — аккуратно начал Чон, судорожно вспоминая давно забытые методички по детской психологии.

Как назло, всё, что отпечаталось в его памяти — слова о подростковой ранимости и склонности к суициду из-за конфликтов со сверстниками, стресса и проблем в семье. Не очень успокаивающий багаж.

— Я знаю, что у него русые волосы, карамельные глаза, он учится в нашей школе и у него зубодробительный бас…

— Мда. Прости, Чонгук-и, но под это описание подходит около половины школы…

— Что же мне делааать? — простонал Чонгук, начиная долбиться головой об парту, а Хосок мысленно вздохнул и досчитал до десяти.

На японском.

— Учитель Чон, я хотел забрать реферат…

— Ах да, Тэхён, конечно, вот он — как всегда на отлично. Знаешь, я думаю, тебе стоит ещё раз поразмышлять о своей будущей профессии: с такими задатками математика крайне странно уйти в музыку…

Парень что-то неловко промычал, забирая реферат и стремясь как можно скорее покинуть кабинет, дабы избежать еженедельного промывания мозгов на тему «такие химики погибают, музыкалка забирает лучших», и всё в таком духе. Тэ настолько сильно увлёкся разработкой плана побега, что не заметил парня на последней парте, резко выпрямившегося и, кажется, немного побледневшего.

Хлопнула дверь — и вот, Ким уже понёсся жаловаться Чимину на неустанные попытки Хосока переманить несчастного его в бесконечной войне гуманитариев и технарей на вражескую сторону.

— Хосок-хён, это он.

— Ты от нервов аж стихи сочинять начал? Похвально. Конечно, эта рифма далека от идеала, но и я не учитель литературы… Так кто он-то? — не понял Чон.

— Тэхён!

— Ну да, Тэхён… Стой, так ты в него… ? — дошло-таки до Хосока, после чего он, неуверенно помявшись, уточнил: — А ты уверен, что он, ну, это… того?