И не то чтобы кто-то имеет что-то против хризантем, но то, что они стоят в стакане из Макдональдса опять-таки наводит на смутные сомнения. Вообще всё в этом месте такое: странное и несуразное, а вкупе с фальшивыми улыбками персонала и вовсе — откровенно пугающее. Тем не менее, они уже заплатили за люкс кругленькую сумму, так что жлобство в очередной раз побеждает здравый смысл.
— Ар ю рэди ту си ёр бьютифул рум? — мурлычет администратор, отпирая дверь.
— Йес, плиз, — стонет Юнги, порядком задолбавшийся за день и страстно желающий единения с кроватью.
— Хир ю го, — демонстрирует комнату Махмуд — Юнги всё-таки находит в себе силы скосить взгляд на бейджик, — и эта «презентация» происходит с таким гордым видом, будто он предлагает им свою дочь на выданье: ни больше, ни меньше.
И всё бы хорошо, вот только… Это не их номер. Вместо огромного окна с видом на сфинкса им предоставляют просторную, но абсолютно другую комнату, в которой нет ни диванов с картинки, ни знаменитого «Хайят вью», за который, собственно, и отваливаются такие приличные по местным меркам деньги. Обстановка на порядок беднее, чем на всё том же фото с сайта, и у Юнги возникают две версии происходящего: либо до их приезда в номер попала комета, в связи с чем стену перестроили, а окно демонтировали, либо ушлые арабы вновь пытаются наебать их согласно старой доброй традиции своей страны.
— Ээ… — глубокомысленно изрекает Чонгук, в котором от неожиданности просыпаются благополучно забытые лингвистические навыки. — Ай эм рили сорри, бат… Вэр из зе хайят вью?! Ай си онли хайят.
— Ох, ви соу соу сорри! — вновь закатывает привычную шарманку с извинениями Махмуд. — Бат юр намбер изнт рэди йет…
Несмотря на то, что сообразительный араб шустро прикидывается не знающим английского, подключая к своей речи безумный акцент, суть проблемы моментально доходит до каждого присутствующего в номере. А потом случается непоправимое. Терпение Чимина лопается, как воздушный шарик, и это настолько явственно чувствуется, что парни, осведомлённые о «зверином режиме» Чимина, в который тот впадает редко, но метко, пытаются спешно схорониться под кроватью. Даже Чонгук — эта глыба из мышц и бесстрашия! — неосознанно прикрывается чемоданом Тэхёна, стоящим посреди комнаты.
— Ар ю ахуели?! — орёт Чимин, выхватывая из вазы на идентичном холлу кофейном столике практически увядшие цветы. — Ю, факинг бастардс, факт ап вив ауэ такси, лефт ас ол элон ин юр факинг эирпорт! Анд ви паид ю мани! Э лот оф шитти нашионал купюр, которые ю, джиниас, тук анд толд ас, ват эврифинг вил би файн! Вэр из ёр файн?! Вэр из май виндоу?!
— Айм соу соу сорри… — от неожиданности лепечет по второму кругу администратор. — Ви промиз, ват томорроу…
— Ай донт нид ёр промиз! Анд ай донт нид томорроу! Ви хэв онли ту найтс хир, анд инстед оф макинг ас факинг комфортабл ю, блять, траинг ту килл ас!
Несчастный Махмуд осторожно пятится к двери, во все глаза наблюдая за надвигающимся на него Чимином, воинственно потрясающим букетом усохших цветов в правой руке.
— Ви рили сорри анд ви гоинг ту пэй ёр диннер ас эн экскьюз! — успевает вставить администратор, прежде чем с нехарактерной для его комплекции проворностью юркнуть за дверь.
Решение, как ни крути, стратегически верное: спустя секунду в место, где до этого находился незадачливый гонец с плохими вестями, летит многострадальный букет. Спустя две — пульт от телевизора и буклет с краткой навигацией по отелю.
— Ну, зато у нас будет халявный ужин, — пытается приободрить унывающих друзей Тэхён, но, получая один убийственный взгляд и один — угрожающе-агрессивный, быстро затыкается, мысленно радуясь возможности если не посмотреть на пирамиды из окна их номера, то хотя бы поесть с впечатляющим видом на чудеса и сокровища древних египтян.
— Чимин, Чимин! — внезапно ржёт Чонгук, предположительно, откуда-то из ванной. — Я нашёл тебе окно!
Начинающий потихоньку отходить и возвращаться в естественное для себя состояние, Чимин, удивлённо приподняв брови, всё же следует за младшим, и спустя буквально мгновение из ванной слышится неистовый ржач уже двоих из них.
Заинтригованные Тэхён с Юнги продвигаются к своим половинкам, любопытствуя по дороге, что же их так развеселило, после таких-то новостей. В ответ на вопросительные взгляды Чонгук, всё ещё хихикая, отодвигает небольшую створку прямо над унитазом, и вошедшие видят пространство между стенами. Однако, впечатляет не это. Вторая стена, ведущая на улицу, оказывается частично разобранной, и в образовавшуюся дырку незадачливые путешественники имеют удовольствие лицезреть насмешливо поглядывающего на них сфинкса, находящегося в некотором удалении от них.
— Вот тебе, Чимин-ще, и виндоу, и вью, — веселится Чонгук. — Наверное, надо догнать того чувака и извиниться: оклеветали беднягу, предъявляли за окно, а вот оно, родимое!
— Думаешь, кидать в него цветы было… чудовищно? — чуть беспокойно спрашивает Чимин, в котором заснул гнев и пробудилась совесть.
— Думаю, — встревает в разговор Юнги, которого тоже повеселила открывшаяся картина, — чудовищно было в него не попасть!
========== [Special Edition] - Часть 6, в которой побитые жизнью и не только путники возвращаются домой ==========
Сломленные, но не побеждённые. Побитые, но не до конца. Опалённые солнцем, но всё ещё способные двигаться… Этот ряд можно продолжать бесконечно. Как ни иронично, но каирское солнце по сравнению с тем, как с незадачливыми корейцами обошлись местные жители, оказалось даже более понимающим и человечным. Во всяком случае, дневное светило не пыталось наебать их на магнитики и ночёвку в клоповнике по цене люкса.
— Чем больше я смотрю на этот номер, тем меньше мне хочется искать очередные подтверждения того, что по приезду нам придётся выводить клопов, — резюмирует Юнги поутру, брезгливо оглядывая замызганные (пожалуйста, только бы вишнёвым соком!) матрасы и обшарпанные стены.
— Ну и не смотри. В туалете открывается прекрасный вид, перекрывающий все мелкие неудобства, — бурчит со своей кровати недомогающий Чонгук.
Да. Кстати о Чонгуке. Ужин им всё-таки предоставили «за счёт заведения», но даже так у друзей закралось смутное подозрение, что еда на трёх субтильных корейцев и одну мускулистую свинку обошлась бы дешевле, чем ночь в люксе, которую они так и не провели. На этом самом приёме пищи, где им великодушно выделили столик с лучшим видом на пирамиды, Чонгук на радостях взял бургер с шоколадным фонданом, радуясь знакомым наименованиям среди груды непонятных блюд. Опуская нелицеприятные подробности, можно сказать лишь то, что любоваться чудесным видом из туалета Чонгук имел возможность большую часть ночи, ибо примерно 3/4 от всеобщего сна самый младший в их компании провёл в обнимку с унитазом, и сейчас выглядел настолько жалко, что даже Юнги пробило на сантименты.
— Принести тебе воды из бара? — сочувствующе заломив брови — даже этот жест в его исполнении выглядит, как издевательство, — уточняет старший.
— Если она будет холодной, я тебя расцелую, — растрогавшись, объявляет Чонгук.
— Не в мою смену! — выползает из ванной Чимин. — Кстати, вы заметили, что местная вода какая-то… странная? Я хочу сказать, что натёрся гелем для душа, а она будто сделала меня ещё грязнее, чем до того, как я помылся.
В этот момент в дверь осторожно стучат. Видимо, незадачливый парень на М предупредил своих собратьев, что в их номере живут неуравновешенные плюшки. Тэхён в секунду преодолевает расстояние до ручки и резко тянет её на себя, открывая взору члена стаффа в предынфарктном состоянии.
— Донт ворри, ай вонт бит ю, — сочувственно приподнимает руки Тэхён.
— Промиз? — бедный араб чуть не плачет, заставляя Тэхёна растрогаться окончательно, а остальных — напрячься.
— Промиз, — выдыхает Тэ.
— Ви хэв сом проблем… Канализэйшн… Ёр вотер… Хир, — вручая ошалевшему Тэхёну пятилитровую бутыль с водой, посыльный шустро ретируется по примеру своего предшественника, закрывая за собой дверь.
