— И-иех! — женщина, добежавшая до именинника, обхватила его обеими руками и легко подбросила в воздух. — Ты уже такой большой и сильный, Сенсома-кун! Тренировки с Мадарой-чан не проходят даром!
— А… ага… — только и мог выдавить из себя пораженный Томура. — Вы правы…
Дело в том, что с момента начала обучения у Бога Шиноби, Сенсома совсем забыл о праздниках. Даже о дне своего рождения. В этом мире бывший учитель математики вообще не часто вспоминал о таком событии, как наступление этого дня. Жизнь в приюте не располагала к веселым праздненствам, клан Нара не знал точной даты рождения своего чемпиона по шахматам, а Мадара и не пытался уделять этой стороне жизни своего ученика внимания, да и сам ученик не горел такими желаниями.
Но Мито, прознавшая об этом, сжалилась над мальчишкой, считая, что в Деревне, созданной ее мужем, у детей должно быть нормальное детство. Ох, сколько сил было вложено, чтобы уговорить всех присутствующих сюда явиться и не выдать важной информации виновнику торжества! И если Хаширама был только «за», то остальные двое…
Мадара, в принципе, не был против устроить ученику выходной и праздник, но уж точно не в компании Узумаки и Сенджу, коих стал лишь меньше любить за эти годы перемирия. Ладно Мито — к ней Учиха успел проникнуться тенью благодарности за помощь в воспитании Сенсомы, но Хаширама… Порой Узумаки казалось, что один из Богов Шиноби просто патологически не выносит второго. Ее муж стремился объединить Деревни и Страны путем мягкой политики, а его тезка по звучному имени придерживался мнения, что выход в тирании и полном контроле всех и вся, путем использования силы. На этой почве уже состоялось множество скандалов, ни в одном из которых Учиха не победил упрямого Сенджу.
Ее дражайший родственник по линии мужа, в свою очередь, просто не любил шумные собрания и праздники. Да он вообще мало «кого» и «что» любил. Особенно Учиху, который обязан был присутствовать на Дне Рождения своего ученика. Сенсому Тобирама… терпел и прислушивался к мыслям, рождающимся порой в голове у мальчика, но без фанатизма. Осознав потенциал Восьми Внутренних Врат, альбинос стал довольно подозрительным по отношению к последнему из клана Томура…
Однако, Мито Узумаки не была бы собой, если бы не смогла заставить каких-то Сенджу и Учих мирно (или почти мирно) сесть за общий стол и притвориться празднующими. Причем ее муж не притворялся, с интересом расспрашивая все еще шокированного ребенка о его задумках и техниках, а также охотно рассказывая о своих битвах.
— Мадара? — Хаширама покосился на друга детства. — Он сильный… Еще до получения последней стадии силы своих глаз он был таким, а уж после… Что и говорить — его Сусаноо не берут даже мои древесные техники. Нет, конечно первые пару стадий я пробью, но последняя - это нечто!
— Неправда! — чуть пьяный Мадара пренебрежительно помахал рукой. — Твои кусты смогут понаделать в ней дыр. Особенно последняя, эта… Ну как ее?..
— Заткнись, — веско уронил Тобирама, даже не притрагивающийся к алкоголю и смотрящий прямо перед собой. — Нечего раскидываться секретной информацией о техниках, могущества которых хватит, чтобы захватывать страны. Особенно пьяным.
— Заткнись сам, альбинос, — Учиха меланхолично закинул себе в рот виноградину. — Не будь таким нудным хотя бы по праздникам.
— У меня сегодня… — начал было Сенджу, но осекся, увидев один из самых ласковых взглядов Мито, которыми Узумаки часто одаривала именно главу красноглазого клана, а не брата своего мужа. — Плохое настроение, — буркнул он измененное окончание фразы прямо себе под нос.
— А ты, Сенсома, кушай! — хозяйка, усадившая ребенка рядом с собой, наложила ему побольше своей стряпни в тарелку. — Тренировки тренировками, но ты выглядишь довольно худеньким.
— Открытие Врат требует, — немного невпопад ответил за него учитель. — Правда, Вторые все так же под вопросом.
— Может быть, их невозможно открыть? — потянул Тобирама, стараясь делать вид, что не рассуждает на предмет запретных техник с пьяным Мадарой, сидя на каком-то семейном празднике, устроенном в честь сироты из мелкого третьесортного клана. — Ограничитель лишь один…
— Остальные реально использовать, — не согласился Сенсома, наконец подавший голос. — Пусть и не на полную, но некоторые пленные нам это продемонстрировали.
Мито и беловолосый одновременно передернули плечами, вспоминая бесстрастное лицо восьмилетнего мальчика, на глазах которого чуть ли не пытали людей их же собственными телами. Порой они оба понимали, почему ненавистный Учиха выбрал себе в ученики именно этого парня…
— Кстати, Сенсома, — Хаширама в одно движение поднялся со своего места. — Я приготовил тебе подарок к созданию твоей второй личной техники!
— Что за подарок?! — восхитился перерожденный, последним значимым подарком которому были его любимые очки, так бесившие его учителя.
— Тебе же нужно будет большое количество чакры для экспериментов, верно? — Сенджу подошел к подсобке, в которую что-то запихивал в самом начале. — Так что вот, — дверца открывается, и высокий сверток падает на Первого Хокаге.
— Дорогой! — с легкой укоризной покачала головой Мито, когда из-под свертка выпала парочка листьев.
— Прости, Мито, — виновато рассмеялся Хаширама, не замечая заинтересованных взглядов остальных присутствующих (Мадара и Тобирама видели подарок Бога Войны лишь в обертке). — В общем, вот — пользуй!
Перед Томурой оказалось обычное, на вид, дерево, с него ростом. Правда, обычным оно было лишь на вид.
— Вы вырастили его сами? — мальчик снял очки и протер глаза. — Да даже я чувствую чакру, исходящую от него!
Деревце-подарок оказалось просто доверху напитанным внутренней энергией сильнейшего шиноби в мире. В этом растении чакры было в несколько раз больше, чем в самом имениннике! Даже Мадара залюбовался на него, признавая, что подарок друга детства оказался очень хорош. Тобирама удовлетворенно хмыкнул, ожидая от брата чего-нибудь полезного для мальчишки и совершенно бесполезного для самого Хокаге. Мито же, помогавшая мужу с идеей для подарка, тихо радовалась реакции гостей и виновника торжества.
— Моя очередь! — Мадара вскочил чуть поспешнее, чем было необходимо, из-за чего его немного занесло. — Это тебе, ученик. Я же говорил, что смогу достать…
Трое взрослых вытянули шеи, в надежде подробнее разглядеть подарок Учихи, а Сенсома нетерпеливо вскрыл сверток. Внутри оказался… небольшой свиток, полностью исписанный… названиями и подробными описаниями техник! До того, как сияющий от счастья ребенок свернул его, все трое любопытных успели понять, что все техники в свитке принадлежали к Стихии Огня…
— Это ВСЕ?! — все еще не мог поверить Сенсома.
— Все, что я смог достать, — гордо кивнул его учитель. — Тебе этого хватит на годы вперед.
— Спасибо! — Томура наскочил на Учиху, порывисто обнимая того, из-за чего все присутствующие (особенно сам Мадара) смутились.
Тобирама не расписывался мыслию по древу и просто протянул свой сверток имениннику. Вернее — он пихнул ему его прямо под нос, ведь смотрел-то Сенсома совсем не в сторону младшего Сенджу. Внутри оказалась штука, назначение которой не понял никто, кроме самого Томуры и, конечно, Тобирамы.
— Настоящий калькулятор, — довольно цокнул языком бывший учитель математики. — Дорогой?
— Не твоего ума… — усмехнулся, неожиданно, альбинос и даже взъерошил ребенку волосы. — Одни твои советы по его созданию окупают все затраты. К тому же — у меня в лаборатории лежит точно такой же.
Дальнейший праздник тек размеренно. Взрослые (даже Тобирама) захмелели, а виновник торжества торжествовал, «играясь» с калькулятором и периодически встревая в споры, ведомые взрослыми о техниках шиноби. Но ближе к концу «посиделок», произошло неожиданное:
— А я говорю тебе, что надо взять Иву в свои руки! Подмять ее под себя! — вдруг громко воскликнул Мадара, на какой-то из ответов Хаширамы (Боги Шиноби уселись в отдалении от остальных и вполне успешно, до этого, вели беседы о своем детстве).
