— Так много знаешь, мальчик? — бархатно усмехнулся Сенсома, чувствуя, как марионетка мелко дрожит, пытаясь двинуться. — А ты знал, кто я такой?

— Бог Шиноби, старпер, Узукаге, — Сасори буркнул и дернул руками, но Третий его не слушался. — Что за?..

— О, так ты не знал, что мужчина подле меня, — Сенсома взглядом обратил глаза Сасори на Шиццу. — Является моим первым сыном?

Сасори моргнул пораженно, а после отступил на шаг. Отец был бледен, почти смертельно бледен. И юный гений знал, что причиной бледности не был его удар — он попал по родителю жестко, но никак не смертельно и даже не проблемно. Минус пара ребер — великому Шиццу Акасуна это бы даже за синяк не зашло.

Но он был бледен. Потому что сейчас Математика Боя ударили в самое сердце. Он переживает. Он боится, что Узукаге умрет. И он… он искренне верит в его слова. Он боится, что его отец умрет, потому что кровь, капающая по лезвиям с его груди…

Стоп. А где кровь?

— Дедушка ты мне, или нет, но под удар ты подставился сам, — нахмурился Сасори, вставая в стойку и подавая больше чакры в нити Третьего. — Но знай — мне жаль, что так вышло.

— Еще не жаль, — усмехнулся Сенсома, продолжая насмешливо на него смотреть. — Тебе станет жаль, когда ты осознаешь, что я действительно подставился сам. Специально дал тебе попасть. Равно как и твой отец.

— Отец не подставил мне сердце!

— Хо-о-о?.. А разве я подставил?

Сасори нервно послал чакро-импульс по нитям, потом по Третьему и по его лезвиям. И вздрогнул. Клинки из лучшей стали, укрепленные техникой магнетизма сеннина-Третьего остановились в теле Математика Боя ровно в одном миллиметре от его сердца! И застряли там, не в силах пошевелиться.

— Если бы я не пустил его, ты бы лишился оружия, мальчик, — произнес Сенсома и… сделал шаг вперед. — Ну давай же — у тебя есть шанс. Убей меня.

Его ледяная броня держала Третьего крепко, не позволяя Сасори вообще никак его контролировать. И этот безумный дед неспешно шел к нему. На него. Неотвратимо и бесстрашно. Ужасно.

— Ты говорил об искусстве, мальчик, — говорил Бог Шиноби, нависая над гением-кукловодом. — Ты похож на свою бабушку. Искусство — вещь хорошая, но не нужно оскорблять меня, говоря, что твое искусство сильнейшее. Нет, мальчик, не твое. Мое искусство сильнейшее. Потому что я владею искусством побеждать. И, поверь, это действительно лучшее искусство из всех.

Он наклонился к нему, совершенно не обращая внимания на торчащую у него из груди марионетку. Заглянул в глаза проницательно, серьезно, но с долей усмешки.

— Но даже я могу проиграть, конечно, — проникновенно сказал он. — Специально. Пожертвовать своим искусством. Догадываешься, ради чего? Вижу, что «да». Конечно же — ради семьи.

Он выпрямился и в одно неуловимое движение превратил марионетку-Третьего в щепки! Не взирая на все его укрепления, сендзюцу и ухищрения Сасори. В труху. Одним движением. А потом потрепал Сасори по волосам и толкнул к отцу.

— Иди, мальчик. Мы поговорим потом. А сейчас я вернусь к твоему партнеру.

***

Орочимару лежал и смотрел в чистое голубое небо. Зрение вернулось примерно минуту назад, почти одновременно со слухом, но Змеиный Сеннин не особо-то обращал на это внимание. Даже когда все его органы чувств восстановились на сто процентов, а чакра, как и положено в боевом режиме, начала бешено циркулировать в мозгу, Орочимару, все его естество, был занят лишь одной мыслью, набатом бившей в этом самом разогнанном мозгу.

— Я разбудил монстра… — даже не заметил, как привел губы в работу сеннин.

— И, наверное, даже правильно сделал, — послышался голос сверху.

Вот теперь уровень внешнего раздражителя, сиречь голоса, оказался достаточным, чтобы змеиные глаза скосили к нему взгляд. Обычная одежда, очки, золотые глаза и легкая усмешка на губах. Это был его учитель. Математик Боя и Сенсома Узумаки-Томура — сильнейший в мире.

Теперь — точно.

— Я подозревал тебя в сговоре с Шоураем или, хотя бы, человеком, ведущим с ним дела, — произнес Сенсома, глядя, как ученик медленно поднимается на локтях. — Ошибся. Тут все гораздо серьезнее. Какузу, Сасори, эти фуин… твоя организация не помогает Шоураю — не тот размах. И в бою я понял, что ты ему противостоишь. Похвально, учитывая его масштабы.

— Шоурай… контролирует почти весь законный мир, — неохотно разлепил губы Орочимару, окончательно поднявшись и сев, смотря на то, как его люди и жена неспешно идут к ним. — Вы не Шоурай. Я тоже ошибся. Просто вы спали, ушли в себя в своем Узушио и позабыли, что вышли из него. Я обратил на это внимание еще на фронте с Землей. А с Омо-чан ошибочно убедился. Думал, что Шоурай не упустит возможности возродить для себя клан Сенджу.

— Уверен, что у тебя уже есть несколько «зерен».

— Всего один. Пока. Тензо — хороший малый, и очень одаренный. Мне удалось пробудить в нем спящий геном Мокутона. Иногда я гадаю — может он быть неизвестным потомком Хаширамы Сенджу? Или его отца? А может быть он — родня Джирайи? Племянник, или вроде того.

— Кто может знать? Увидев сегодня Сасори, я немного растерялся. У меня же есть внук. И он так на меня не похож. Но в нем и есть кое-что. Интересно…

— Интересно… Сенсей? Что теперь? Теперь, когда мы старым-добрым способом пообщались и все прояснили. Теперь, когда вы окончательно вернулись. Будем дружить против Шоурая?

— Будем, конечно. Но сначала я хочу узнать больше о том, что ты создал. Кстати, что это? Организация, кампания?

— Больше. Целая Страна. Страна Звука. Хотя ее официальное название на мировой арене — Страна Рисовых Полей. Пока что. До победы над Шоураем.

— Да. До победы.

И они поднялись вместе, учитель и ученик. Поднялись к измотанным, даже окровавленным, но устало-довольным союзникам. Орочимару взял жену под руку, придерживая ее. Какузу угрюмо гладил раненого Каамару, спящего на его криво-сшитых руках. Сасори, Шиццу и Чие тихо говорили между собой о чем-то, и вид у младшего Акасуны был побитый.

Сенсома взглянул на собравшуюся компанию, и его сердце пронзила неведомая грусть.

Он предчувствовал что-то… Но не плохое, а просто… грустное.

***

— Итак… Като Дан, верно? — вздохнул Дарий Тесс Второй — светлейший и мудрейший, благороднейший и величайший правитель благословенной страны Иорфа Тесс. — Наш новый… патрон.

— Союзник, — склонил голову неприметный мужчина, облаченный в черное. — Союзник, господин Дарий.

— Забавно с тобой иногда поговорить, Дийкстра, — усмехнулся король. — Совсем непривычно.

— Прошу прощения, — начальник разведки пожал плечами. — Официоз отнимает время.

— Ну-ну, я наоборот доволен. Итак, Дан Като, верно? Или Като Дан? Слышал, он женат. Та девушка, что была здесь с Чемпионом двадцать три года назад…

— Господин король имеет безупречную память, — кивнул Дийкстра. — Цунаде Сенджу является женой Като Дана. Номинально, она является главой гильдии-основателя их королевства.

— Ну а вот тут, уважаемый господин агент, — вновь усмехнулся король. — Не стоит меня оскорблять. Говори как должно, Дийкстра. Я знаю их слова.

— Цунаде Сенджу — наследная химе клана-основателя Конохи, — послушно исправился разведчик. — Клана, как такового, не существует, но политическое влияние он имеет. Ее супруг, правда, сейчас имеет куда больше влияния. Он — Хокаге.

— Глава селения, — кивнул Дарий, показывая, что понимает. — Хорошо, о нем. Ты собирал информацию два года.

— И собрал. Като Дан — сын войны, ребенок женщины по имени Сапурайзу из деревни Ю, что находится в Стране Огня — почти по середине между Странами Рек и Лапши. Отец — неизвестный солдат, скорее всего — шиноби. Его описание затерялось, да и сам Като Дан его не видел и не знает. Вероятно, отец погиб на войне. На Первой Мировой Войне Шиноби. Вероятно, вскоре после зачатия Като Дана.

— А почему ты не назвал имя его клана, когда говорил о его матери? Я не знаю такого правила, — Дарий заинтересованно взглянул в глаза агенту.