— Вообще-то нельзя, — Обито надулся, но тут же подобрел. — Так что я свалил с госпиталя. Там только и делают, что просят подождать чего-нибудь, а я ведь уже здоров, сам видишь! Так что теперь я в таком положении.

— В положении? — переспросил мужчина, назвавшийся Кизаши и засмеялся. — Хе-хе, как и моя женушка! Поздравляю, парень!

— Да я не в том смысле, старик!

— Кизаши, где ты там пропадаешь?! — донесся до троицы раздраженный женский голос.

— Иду, ягодка! — крикнул в ответ мужчина и вновь шутливо поклонился.

— Я от Какаши бегаю, — заявил Обито, махнув ему рукой. — О, Итачи, ты занят? Помоги мне!

— Я…

Договорить Итачи, равно как и отойти от них Кизаши, не успели, так как в этот самый момент откуда-то с окраины деревни донесся гулкий звук мощного взрыва. Все те немногие, кто оказался в это время на улице, замерли, будто зайцы перед волком, и напряженно вслушивались в повисшую тишину ровно до следующего взрыва.

А после до их ушей донесся угрожающий низкий гул. Итачи не догадывался об источнике такого звука, но вот ставшие необычайно серьезными Обито и Кизаши резко одновременно выдохнули:

— Сусаноо!

— Бегите, детишки, — махнул им изменившийся в лице Харуно рукой. — Бегите без оглядки, и тогда вас не нужно будет спасать.

В следующий миг Итачи почувствовал от него чакру, но настолько необычную, многоцветную, многогранную и радужную, что даже сразу и не понял, что именно он почуял. Молодой Учиха ошеломленно отступил на шаг. В следующий миг до него дошел смысл сказанного Обито и Кизаши одновременно слова. Пускай он никогда не видел и не слышал Сусаноо до сегодня, но он прекрасно знал, что именно это такое.

На плечо легла жесткая ладонь. Удивлено вскинув брови, молодой Учиха обнаружил рядом с собой напряженного Обито, единственным глазом сверлившего дырку в стене, закрывающей от них громкое Сусаноо.

— Давай, беги, — осторожно, но уверенно, подтолкнул мальчика семпай. — У тебя же мама беременна, верно? Тебе нужно быть рядом. А еще — не мог бы ты за моей бабушкой присмотреть? У нее в последнее время здоровье очень «не очень»…

— А как же ты? — встрепенулся Итачи.

— Ты не понимаешь, — парень похлопал его по плечу и шагнул вперед. — Давай бегом!

Итачи был умен. И поэтому он побежал, повинуясь словам старшего. Потому что они были верны. Его поступок верным не казался, ведь что может молодой Учиха, пускай и с Мангеке Шаринганом (одним, между прочим) против сильнейшей техники клана? Но на убеждения не было времени и слов, так что оставалось только позаботиться о семье.

Хотя и очень хотелось увидеть того, кто осмелился использовать Сусаноо в селении.

— Ты не понимаешь, — уже тише повторил сам себе Обито, уверенно смотря в сторону, откуда доносился звук. — Сегодня именно там роды у Кушины-сама…

***

Шоурай-Минато поморщился. Его основное сознание не отвечало, что было необычно и очень плохо. Выражение его лица тут же заметил Изуна, стоящий рядом и смотрящий на Коноху.

— Что-то не так?

Голос Учихи был напряжен. Шоурай знал почему. Потому что сейчас Изуне предстояло напасть на селение, которое когда-то основал его старший брат. Мадара, да и сам Изуна, уже не раз рушили Лист, но теперь, когда младший брат остался один, мысль о нападении была непривычной. Неприятной.

И, тем не менее, это самое нападение было необходимо. Поэтому-то Изуна и стоял здесь.

— Мое… — губы Минато охотно пропустили слово, но тут же сомкнулись. — Неважно. Вернее, важно, но не критично. План в силе.

— Что Математик? — будто бы почувствовал его слабость Изуна.

— Неизвестно.

Вот так. Все, что они знали о Сенсоме на данный момент, что совсем недавно их с Райкаге сражение вошло в главную стадию. Именно она решит, кто победит, а кого после добьют. Впрочем, сейчас эта информация все равно бесполезна, ибо сейчас их ждет Коноха.

И Лис, запертый в ней, как в клетке.

— Понятно, — поджал губы Учиха и вздохнул. — Ладно. Карума, начинай.

Послушный напарник сложил печати, концентрируя чакру, и активировал свое Сусаноо.

Их план был прост.

Время родов Джинчурики Девятихвостого пришло. Вообще-то оно должно было придти позже, но из-за стресса последних месяцев Узумаки Кушина не доносила ребенка. С помощью Шоурая Акацуки легко узнали это, как и то, где именно Джинчурики предстояло рожать.

Дальше — дело техники. Или нескольких техник. Все еще не отошедший до конца от боя с Сенсомой Карума будет основным отвлекающим маневром — его Сусаноо сработает на шиноби Конохи как манок охотника на уток. Это даст Изуне и Минато-Шоураю время и пространство для того, чтобы вытащить из Узумаки Лиса. Сам Биджу станет еще одной большой проблемой для шиноби Страны Огня, так что большой опасности для мятежных Учих и их союзника они представлять не будут.

А потом, когда Коноха замешкается, они уйдут. Забрав с собой Лиса и десятки жизней жителей Листа. Это — их первый удар, как организации, и часть какого-то плана контролера.

Как бы то ни было, время пришло.

Сусаноо Карумы взревел так громко, что даже у Изуны заложило уши. Но рев быстро перестал досаждать, так как они с Минато-Шоураем перенеслись на километр вперед. Именно так — Карума отвлекает внимание шиноби Листа почти в притык к месту основного действа. Ибо, даже будь он на другом краю Конохи, охрану Джинчурики усилят в любом случае.

На пути оказалась четверка шиноби, но лишь двое из них были живы. И сейчас они оба сражались друг с другом. Чунин пытался совместить свой кунай с горлом джонина, но его сил несколько не доставало.

— Чунин, — коротко выдохнул Шоурай-Минато, бросаясь на подмогу к другой марионетке.

Изуна кивнул и не дернулся с места. Желтоволосая марионетка оказалась рядом с дерущимися очень быстро, и уже в следующее мгновение джонин Листа закрыл глаза навсегда, так как в его сердце оказалось слишком много острого металла.

— Ты тоже? — обратился чунин-марионетка к Минато, как к равному.

— Да, — кивнул тот. — Не важно. Что еще?

— Четыре джонина, три АНБУ, — рапортовал шпион. — Они внутри.

— Отлично, — Шоурай-Минато кивнул и повернулся к Изуне. — Жди, я скоро буду.

— Ты уверен, что мне не стоит идти? — Изуна изогнул бровь. — С Лисом я справлюсь лучше тебя.

— А я лучше тебя справлюсь с его Джинчурики, — отрезал Шоурай и скрылся вместе с чунином в темноте пещеры.

— Ничего святого в тебе нет, — буркнул Изуна, косясь на дневное солнце, плавно уступающее время вечеру. — Напоминаешь брата, если честно…

***

— Что значит, «связи нет»?! — взъярилась Мито Узумаки на токубецу-джонина, примчавшегося к ней с докладом.

— Шиноби внешней охраны мертвы. Хокаге-доно предположил, что среди них скрывался предатель…

— Так Хирузен набирает людей?! Чуть что — «предатель»?! Передай ему, чтобы срочно выдвигался туда сам!

— Хокаге-доно собирается вместе с штурмовым отрядом атаковать Сусаноо шиноби, определенного как Карума Учиха, — джонин-посыльный смутился. — Узумаки-химе, простите, но ваша резиденция опечатана. Мы не можем позволить еще и вам попасть под удар. Мне предписано предостеречь вас от ее вскрытия…

Вошедшая сразу в Покров Четырех Хвостов Мито Узумаки не дала ему договорить, оказавшись прямо перед его лицом. Джонин побледнел и почти осел на пол, но его поддержал один из обжигающе-горячих Хвостов.

— Уйди с моей дороги, сопляк, — прорычала Мито ему прямо в лицо. — Пока я тебя тут не вскрыла…

***

— Эвакуация людей идет штатно, Хирузен, — тихо сообщил Данзо, шагая рядом с другом. — Мы успеваем.

Третий Хокаге и его верный помощник решительным шагом шли по темным улочкам Конохи, огибая всех, кто бежал им навстречу. И улочки были темными не от того, что солнце склонилось к закату, а потому, что это самое солнце сейчас загораживали сотни шиноби, эвакуирующие жителей Листа прочь от разворачивающегося сражения.

Если все пойдет плохо, большинство выживет.

— Продолжать эвакуацию, — Хокаге пыхнул трубкой. — Любой ценой. Мы не должны повторить былых ошибок, Данзо. Не сегодня уж точно. Займись этим. Лично. На тебе вся эвакуация.