— Н-нет, — ученик Данзо был сбит с толку. — Мой брат стал главой. И первым делом Хиаши изменил традиции. Ему удалось провести реформы, и никто не был против. Проклятых печатей больше нет. И я рад за тех, кому повезло меньше, чем мне.

— Как сказать «повезло», — выдохнула Нана Сарутоби — первенец Третьего Хокаге. — Данзо-сенсей — худший учитель в мире.

— Кхм, — Шимура придавил ученицу чакрой. — Кому-то нужен дополнительный круг испытаний сегодня…

— Как же сильно я виноват перед ними, ха-ха! — вновь развеселился Узукаге и, наконец, представился начавшим догадываться парню и девушке. — Приятно познакомиться лично. Сенсома Узумаки-Томура.

— О! — только и произнесла Нана.

— А… — распахнул рот Хизаши.

— У, — подхватил Ловен, а потом поморщился. — Эй, когда мы уже сядем где-нибудь, а? На ходу пить неудобно.

— Дела-дела, — улыбнулся Сенсома ученикам Шимуры, проходя мимо. — Поболтаем как-нибудь в другой раз, хорошо?

Встреча с ними была приятной. Хотя… Сенсома прикусил губу — тяжело было так непринужденно общаться с теми, кто должен был стать для Ошими напарником и напарницей. Если бы все тогда было по-другому…

— «То все и сейчас было бы по-другому.»

Дверь в кабинет Хокаге не изменилась. Данзо встал перед ней и многозначительно посмотрел на старого друга. Потом все же соизволил криво усмехнуться и… исчез в облаке белого дыма.

— Конечно клон, — усмехнулся в ответ Сенсома и постучал в дверь. — Времени на старого друга уже и нет…

— Заходи, — донеслось напряженное из кабинета.

Хирузен сидел… там же, где и всегда. И выглядел так же, как выглядел обыкновенно. И даже общий вид кабинета был примерно таким же, каким был двадцать лет назад. Казалось бы — ничего не изменилось…

— Вы свободны, — бросил Ловену и Сашими Сенсома. — Оставьте нас.

— И я снова уезжаю за кадр, — вздохнул Архимаг. — Ну… хотя бы для того, чтобы бухать. В этом есть смысл.

— Я всегда на связи, — коротко поклонилась Узумаки, уволакивая за собой Брау.

И старые друзья остались одни.

— Ты прервал мою отставку в целых двадцать лет, но не вышел встретить, — Сенсома вышел в центр кабинета. — Ты не рад мне?

Хирузен нервно пыхнул трубкой и недовольно посмотрел на него. Потом невесело усмехнулся и перевел взгляд на Коноху. Впрочем… все совсем не так, как он себе представлял, и это было прекрасно. Бесило лишь то, что Сенсома специально действовал наперекор всем придумкам Сарутоби. Ладно…

Хирузен неспешно встал, положил трубку на стол и прошелся по кабинету. Наконец, он остановился напротив Сенсомы. Напротив Узукаге. Напротив Математика Боя. Напротив… друга.

— Бха-ха-ха-ха! — рассмеялся в голос Сенсома, стискивая его в объятиях.

— Хе-хе-хе-хе! — вторил ему Хирузен, похлопывая соперника по спине.

Двадцать лет — не срок, если дружба была той, что воспевают поэты и барды. Любовь живет три года, люди, в среднем, лет семьдесят, коты — тринадцать, а настоящая, закаленная в боях и ссорах, дружба может жить вечно.

— Я рад тебя видеть, Хирузен!

— А я рад видеть тебя, Сенсома!

Старые друзья долго радовались встрече друг с другом. Это было поистине важное для каждого из них событие. Они соскучились друг по другу. По разговорам, пьянкам, проделкам и битвам. По спаррингам, прогулкам и решениям общих проблем. Двадцать лет — не срок для того, чтобы закончилась дружба, зато они — срок, чтобы друзья соскучились и накопили достаточно новостей, чтобы ими поделиться.

— Как твое здоровье, а?

— Вот уж точно не дождешься. С чакрой Рикудо я могу прожить хоть две сотни лет. А сам как? Время действия той техники Сенджу закончилось, верно?

— О, если ты о том, что я стал немощным слабаком, то не волнуйся — Коноху я в обиду не дам. Да и тебе зад надеру в любое время — обращайся, если хочешь.

— Язык у тебя точно не болеет, а вот до мозга маразм добрался.

— Хо-хо! Кто бы говорил, господин «сижу-пержу двадцать лет в одной комнате»!

— Ого! А ты, значит, не так живешь, ха?

Разговоры ни о чем и обо всем. Так бывает, если два человека являются настоящими друзьями — темы никогда не иссякнут, равно как не угаснет и интерес. А даже если выговаривать слова станет скучно, всегда можно просто помолчать в хорошей компании — так и определяется качество дружбы.

Но все когда-нибудь заканчивается, даже разговоры о «ни о чем». Этот закончился стуком в дверь.

— Хокаге-сама, — громыхнуло уверенное из коридора.

— А-а-а, заходи, — Хирузен расплылся в улыбке и подмигнул не узнавшему голос Сенсоме.

В кабинет вошел высокий немолодой мужчина в жилете джонина, надетом на форму военной полиции Листа. Его волосы были черны, как ночь, равно как и глаза, хотя Сенсома знал, что эти самые глаза могут в любой момент загореться алым, так как перед ними предстал истинный мастер Мангеке Шарингана и глава клана Учиха — Кагами Учиха.

— Да быть не может… — усмехнулся Кагами, даже активировав Шаринган на секунду. — Не верю.

— И я тоже не верю — настолько я рад тебя видеть, — встал с кресла Сенсома.

Они обнялись, но садиться Кагами отказался — у него были срочные дела. Тем не менее, зашел он не просто повидать старых друзей.

— Фугаку нет уже неделю, Хокаге-сама, — поделился он тревожащей мыслью. — Совсем скоро миссия по уничтожению моста Каннаби войдет в финальную стадию, но Фугаку там не будет. Равно как его нет на фронте с Молнией, где уже вторые сутки идет масштабное сражение.

— Хм-м-м… — Хирузен выпустил дым изо рта. — Что можешь сказать, Сенсома? Фугаку — твой ученик.

— В мире мало шиноби, способных его одолеть, — Сенсома покивал головой. — Но и… уйти в самовольную разведку он не мог — я его этому не учил. Вполне возможно, что он попал в засаду и сейчас находится в плену — враги захотят за него большой выкуп. Или же он уходит от преследования — тогда отсутствие весточки и длительность объяснимы. Есть еще один вариант — он на Иорфе. Но тут уж сами понимаете.

— Я прикажу отправить на Иорф вести и просьбу с помощью в поисках, — кивнул Хирузен. — Но не будем исключать самый вероятный исход. Кагами, похоже тебе придется готовить себе новую замену на посту. Хотя бы на всякий случай.

— Вот уж чего бы мне точно не хотелось… — Учиха вздохнул. — Ладно, не буду мешать. Сенсома, если не сложно — зайди ко мне вечером, а? Выпьем, как в старые добрые?

— Ничего не обещаю, дружище, но постараюсь, — улыбнулся Сенсома. — Удачи.

А когда Кагами покинул их, пустых разговоров не предвиделось…

— Итак, — вздохнул Хирузен, затягиваясь и выпуская дым колечками. — Ты вернулся в мир. Я полагаю, тебя потянуло в Страну Снега.

— И это тоже, — Сенсома кивнул. — Но на самом деле, это лишь повод. Я засиделся в Узушио, Хирузен. Пора выходить на активную стадию поисков.

— А если в Снегу будет именно он?

— Тогда я обрадуюсь.

— Но ты отчего-то в это не веришь…

— Двадцать лет, старый друг. Мои люди ищут по всему миру уже двадцать лет. Случайно Ошими не найти, это точно. Кто-то или что-то сдерживает его от применения Стихии Льда.

— Ее, кстати, теперь считают сильнейшей, слышал? — Хирузен усмехнулся. — Даже сильнее Мокутона. Вот до чего доводят заслуги единственного известного пользователя — Стихия начинает казаться всем нечестной и сильной только из-за нечестности и силы лично ее обладателя. Но никто не хочет смириться со своей слабостью — гораздо легче объявить что величайший в мире шиноби использовал нечестную силу.

— Мне это безразлично, — пожал плечами Сенсома. — Кстати, по дороге в Коноху я встретил сына Райкаге.

— Расскажи.

Сенсома сжато описал свою встречу с силами Молнии. Конечно, Хирузену был нужен более подробный отчет, но его пусть тот же Кюки составляет, а Сенсоме столько болтать языком было попросту лень. Тем не менее, основного оказалось достаточно, чтобы Хокаге задумался.

— Нас собираются давить… — Сарутоби пролистал какие-то бумаги. — Эта спокойная война прекращает таковой быть. Шевеление Изуны, пропажи людей, а теперь Райкаге.