— Я буду Богом, Изуна! Я спасу не сотни и тысячи, и даже не миллионы с миллиардами. Я спасу всех, понимаешь? Одно это стоит того, чтобы настали скучноватые деньки. Да, к тому же, я уверен — занятие для меня найдется. Все же, даже с Бесконечным Цукуеми поддерживать мир на всей планете будет нелегко. Поэтому ты будешь со мной. Тоже будешь Богом.
— Учитель… — начал было Карума.
— Да-да, тебе тоже найдем работу, — рассеянно отмахнулся Мадара, не сводя взгляда с брата.
А Изуна думал. Конечно же, идеальный рай, которым видел мир Мадара после применения Вечного Цукуеми, звучал заманчиво. Однако, не стоит забывать, что принуждение к чему угодно (даже к райской жизни) остается принуждением. Более того, если техника Бесконечного Цукуеми существует, значит, не исключено, что ей уже когда-то пользовались. И где же рай? Рая нет. Хотя Мадара тут же ответит, что сам Рикудо — тюфяк, не пожелавший принудить человечество к миру. Малодушный Бог, давший людям свободу, опасную для них самих. Да уж, старший брат может быть каким угодно еретиком, если ему захочется. Настолько не боится ни Дьявола, ни Бога, что сам готов занять свободное место.
А то и сразу оба.
В этом весь Мадара.
— Фальшивый идеальный мир без танцев и песен, — вздохнул Изуна притворно. — Забавно, что именно ты так к нему стремишься. Можешь не тратить силы на свое скудное красноречие, Дара. Конечно же я согласен тебе помогать. Как-никак, я же твой брат.
Мадара радостно оскалился и, подавшись вперед, обнял Изуну. Несильно — он слишком устал от истинного воскрешения.
А Карума, смотря на братьев, осознавал, что Изуна согласился не из-за того, что разделяет планы и идеалы брата. Он просто поможет Мадаре, даже если тот потребует его смерти.
Такая верность была для Карумы в новинку.
***
Весь последующий месяц Мадара «болел». Силы окончательно оставили его на следующее утро, после воскрешения Изуны, силы которого, логично, этим самым утром достигли предела.
Впрочем, к этому Великий Учиха был готов.
Пока старший брат отдыхал, Изуна во всю тренировался. Для него с момента его смерти прошло не больше минуты, но это не значит, что тренировки можно опустить. Тело одного из сильнейших шиноби эпохи Сенгоку Дзидай просто не привыкло зарастать жирком и простаивать.
К своим тренировкам он постоянно привлекал Каруму, непривыкшего к такому.
— Ну, а как ты раньше-то тренировался? — удивленно вопрошал Изуна, когда Карума беспомощно развел руками на его предложение о совместных тренировках. — Вижу же, что ты сильный.
— Мадара-сенсей просто давал мне знания, которые нужно было освоить, — Карума смутился. — Ну и дрались мы постоянно. Но мы насмерть дрались всегда, а с вами…
— С какими еще «вами»? — брюзгливо поморщился Изуна, демонстративно оглядываясь. — Забавно, но перед тобой я один. Старый Дара дрыхнет в своем кресле, а ваш неведомый Зецу еще ни разу на глаза не показался. Кого еще ты углядел?
— Так принято обращаться к старшим, — пояснил Карума, сбитый с толку. — Ну, Мадара-сама, Изуна-сама… А Зецу, это Зецу.
— Нет уж, так дело не пойдет, — решительно тряхнул челкой Изуна. — Тебе сколько лет? Восемнадцать-двадцать? Ну вот! Мне — двадцать четыре. Мы почти ровесники. не называй меня, как Дару, я чувствую себя старым пердуном. Давай на «ты». Если сильно хочешь, называй семпаем. Но нечасто. Но можно. Понял?
— Понял! — кивнул Карума воодушевленно.
Хоть что-то он, наконец, понял в этом странном шиноби, который, по слухам, во времена Сенгоку Дзидай был просто копией Мадары.
Сейчас Карума понимал, что это — слухи.
Изуна терпеливо научил его совместным тренировкам. Ничего сложного, просто в спарринге следует не пытаться убить оппонента, а дать ему почувствовать себя. Раскрыться. Отточить свои навыки острее. Каруме понравилось тренироваться с Изуной — он не требовал невозможного, был терпелив и даже проявлял о своем протеже некоторую заботу. Будто старший брат, которого у Карумы никогда не было.
Изуне, в свою очередь, понравился молодой и энергичный парень, мало понимающий, куда ему свою бурлящую энергию направлять. Мадара славно его натренировал, только вот обучить забыл. Сейчас Карума был кем-то вроде бездушной машины для убийства. Арбалетом или луком Мадары, способным разить его врагов. Но он схватывал все на лету, и уже за три недели совместных тренировок с Изуной начал раскрываться как личность.
Очень любознательная личность с пытливым умом.
— Особый прием? — переспросил Изуна, когда после очередного легкого спарринга Карума изложил суть своих мыслей последних дней.
— Ты же знаешь, семпай, способности моего Мангеке Шарингана, — начал парень издалека. — И я подумал, что можно было бы что-нибудь придумать с этим. Я могу исчезать. Хорошая способность, но ограниченная. В нападении ее не используешь. Но если придумать что-нибудь такое, чтобы перед самым своим исчезновением я мог здорово напакостить врагу, а потом стать неуязвимым, было бы здорово. Или мой сдвиг в пространстве. Я могу быть очень быстрым. Можно просто активировать Сусаноо и всей его массой давить и размазывать по земле противников, но его могут остановить вместе со мной. А вот придумать бы какое-нибудь тайдзюцу, максимально раскрывающее потенциал скоростного сдвига в пространстве по прямой, и я бы стал куда более грозным противником в любой битве.
— Разумные мысли посещают твою голову, Карума, — щедро похвалил Изуна. — Ты прав — дополнить способности твоего Мангеке уникальными техниками, и его эффективность поднимется в разы. Однако, мне кажется, что ты слишком уж мудришь. Говоришь, твое исчезновение превосходно в защите, а потом сразу же заявляешь, что хочешь приспособить его для атаки. Да и сдвиг твой… вот скажи мне, зачем тебе нужно тайдзюцу к нему?
— Чтобы повысить эффективность…
— Нет, ты не понял — почему именно тайдзюцу? Чем тебе не угодило ниндзюцу? Да и вообще, использовать ли твой сдвиг для атаки? С его помощью можно избегать ближнего боя, а с помощью исчезновения можно забыть об уроне на дистанции. Как итог — в бою придется очень сильно постараться, чтобы достать тебя.
— Вы… вернее, ты. Ты забыл, что у меня есть Врата. Ближний бой почти всегда будет за мной. Именно поэтому мне и надо развиваться в нем. Достичь совершенства. А если я смогу использовать уникальные техники своих глаз вместе, то и само тайдзюцу будет уникальным и неповторимым.
— Забавно, конечно, ты придумал, но все равно не очень эффективно. Да, в ближнем бою ты силен, благодаря могуществу Врат и силе Шарингана. Но мне кажется, что тебе этого хватит. В сочетании со способностями Мангеке, победить тебя будет очень трудно. Но если поставить тебя в ситуацию, когда ты будешь вынужден сражаться только в ниндзюцу, тебя можно будет подловить.
— Думаете, с моей пространственно-временной техникой такое возможно? — удивился Карума.
— Все в этом мире возможно, даже умереть и воскреснуть через двадцать шесть лет, уж ты мне поверь, — покивал Изуна. — Есть же Узумаки — мастера фуиндзюцу, они вообще невозможное творят в каждой битве. Есть и просто обладатели уникальных геномов. Те же Цубаки. В сражении с подобными забавными ребятками может любая ситуация произойти. И описанная мной тоже. Ты неплохо владеешь ниндзюцу, и ты мастер тайдзюцу. Но в тебе же есть потенциал мастера ниндзюцу, я вижу. Даже не просто мастера, а истинного мастера. Великого. Так развивайся там, где выгодно!
Так Карума стал развиваться. Конечно, хитрый Изуна не помогал ему просто так, от скуки. Нет, он и сам развивался, подглядывая идеи ученика своего старшего брата и дополняя их. Их совместные тренировки напоминали воскрешенному о деньках Сенгоку Дзидай, когда они с Мадарой становились сильнее с каждым днем, для того, чтобы привести клан к процветанию и миру. Тогда он был младшим, а брат старшим. Сейчас все иначе. Для Карумы старший — Изуна. Ну и Мадара, конечно, самый старший из всех их. Даже старый.
Изуна как раз шел к «приболевшему» брату с подносом в руках. Карума оказался на диво умелым поваром, и даже гурман Изуна оценивал его блюда очень высоко. Правда, как бы ни были хороши кулинарные умения Карумы, Мадара частенько разбивал подносы прямо у него в руках. Это было частью обучения. Глупой частью, как считал Изуна.
