— О да, с главами нашего клана ты знаком особенно тесно! — рассмеялся ободренный Кагами. — Прошу тебя, только, чтобы он был меньше похож на Мадару и больше — на меня.
— А если он будет похож на меня? — хитро усмехнувшись, уточнил Сенсома.
— Говорю же — не нужен нам второй Мадара!
Решив вопрос с Фугаку, друзья быстро разобрались с прочими. Сам Кагами был назначен сенсеем Сакумо Хатаке, Ибики Морино и Харуко Учиха. Тепло попрощавшись с посмеивающемся главой клана Учиха, Сенсома направился в квартал клана Хьюга.
Сэдэо встретил друга с двумя младенцами на руках. Близнецы рождаются редко даже в обычных семьях, а уж в семьях шиноби и того реже. Но, самое удивительное, что оба ребенка нынешнего главы клана Хьюга потенциально являлись шиноби очень высокого уровня, что совсем уж невиданное ранее зрелище.
Из-за этого Сэдэо был хмур, чем сильно напоминал белоглазую версию Данзо.
— Заснули, — поделился Хьюга, вернувшись из детской спаленки, куда ушел в середине обсуждения распределения юных выпускников из числа членов его клана. — Прошу прощения, за прерванный разговор.
— Меньше официоза, — усмехнулся Сенсома, заглядывая старому другу в глаза. — Что случилось, Сэдэо? На тебе лица нет. Вернее есть, но оно какое-то уж слишком безжизненное. Ты переигрываешь.
Молодой Хьюга выдавил кислую улыбку и закрыл лицо руками. Через несколько мгновений он поднял голову и взглянул на Сенсому уже по-другому.
Как отец, который вынужден предать своего сына.
О да, Сенсоме хорошо знаком этот взгляд. Так на него в детстве иногда смотрел Шикагеру Нара, который забрал его из детского приюта, дабы обучать пути шиноби. Такой же взгляд был у Тобирамы, который был обязан оставить Джирайю, так как знал — войну ему не пережить. Так же, чудилось Сенсоме, на него пару раз смотрел Мадара, когда они сражались.
— Правила клана вынуждают меня выбрать наследника для главной ветви, — вздохнув, начал Сэдэо. — А второй сын будет помечен печатью и переведен в побочную ветвь.
— Не бред? — выгнул бровь Сенсома.
— Совсем нет, — качнул головой Сэдэо. — Традиции. Наш клан очень их чтит. Мы живем по ним веками и процветаем. Главная ветвь клана — правительство. Мы несем ответственность за весь род Хьюга. Каждое слово члена главной ветви — слово клана. Каждый поступок — поступок клана. Мы представляем собой сердце, вокруг которого выстроен монолит из побочной ветви.
— У других кланов нет такого, и они живут не плохо, — заметил Сенсома.
— Неплохо, — кивнул Сэдэо. — Однако, они не имеют нашей слабости и нашей силы. Я о Бьякугане, конечно. О да, есть Учиха, у которых никогда не было разделения на побочную и главную ветви, но они сильно отличаются от нас. Они живут по правилам силы. Их глава и их старейшины должны быть сильнее простых членов клана. Это неплохо, но задумайся, Сенсома, к чему может привести маниакальное желание всего клана быть сильнее и сильнее? Терять и убивать, ради получения Мангеке Шарингана.
— Мятеж, восстания, междоусобицы, — Сенсома рассеянно кивнул. — Похоже, Тобирама-сенсей предполагал нечто подобное.
— Предполагал. Мы много говорили с ним об этом. Понимаешь, член главной ветви клана Хьюга не обязан быть сильнее всех из побочной ветви, это миф. Конечно, мы стараемся быть эталоном для наших людей, но это не значит, что мы как-либо ущемляем их в знаниях или доступных техниках. До меня доходили слухи, будто, мол, у главной ветви клана есть особые привилегии на изучение клановых ниндзюцу и тайдзюцу. Уверяю, Сенсома, ничего подобного нет и в помине. Но есть правила. Ограничения на количество членов главной ветви. Родись у меня две дочки, даже одновременно, я бы смог оставить их обеих в главной ветви — это бы дало нам маневр для политических браков. Нет, мальчики, конечно, тоже могут…
— Оставь это, Сэдэо! — вскинул руки Сенсома. — Не хочу лезть так глубоко в вашу политику. Но… Почему бы не расширить главную ветвь? Я понимаю — она нужна, как и нужна побочная — они оперативники и вообще — цвет шиноби Конохи, использующий величайшее тайдзюцу в мире. И я также понимаю, что ничем, кроме печати на лбу, член побочной ветви от члена главной не отличается.
— Любой член главной ветви может приказывать любому члену побочной, — заметил Сэдэо.
— Как и Кагами может приказывать что угодно и кому угодно из своего клана, — отмахнулся Сенсома. — Это несущественно.
— Это так. Тобирама-сенсей считал, что увеличение численности членов главной ветви приведет к дальнейшей дискриминации членов ветви побочной. Если элиты станет хоть немного меньше, в клане могут начаться волнения. Сейчас мы довольны. Клан находится в мире. Но если я не отдам одного из своих детей в побочную ветвь, случится может все, что угодно!
Последнее предложение всегда спокойный и собранный Сэдэо выкрикнул в голос. Сенсома видел это — ему больно. И сейчас он лихорадочно соображал, как помочь другу выпутаться из этой сложнейшей ситуации.
И он смог придумать.
— В десять, на крыше, — почти шепнул он Сэдэо.
Хьюга вскинул голову, смотря снизу вверх на вскочившего друга. В его белесых глазах, названных им самим когда-то «Истинным Бьякуганом», плескалось море внутренней боли. Но теперь, услышав слова Сенсомы, в этом море вдруг появился корабль.
Математик Боя только что создал корабль надежды для главы клана Хьюга.
Раздумывая над своим планом, Сенсома посетил остальные клановые кварталы. С большинством глав кланов он знаком еще с детства, так что официоза его визиты несли мало. Больше всего его пришлось «испить» в кланах Яманака, Абураме и Инузука. В последнем, впрочем, он задержался надолго.
— Конечно, забирайте эту шавку! — мило улыбаясь, Дазай Инузука (нынешний глава клана собаководов) отвесил своей дочери, сидящей рядом, сочный подзатыльник.
— Хватит меня бить, чертов старикан! — взвилась Майко, чуть ли не зарычав на отца.
Эта девочка — Майко Инузука, была самой задиристой выпускницей этого года. Она не раз цеплялась и к Джирайе, и к Цунаде, и к Орочимару. Показательно то, что она (в отличии от всех остальных девушек… в Конохе) не делала разницей между «белоголовым извращенцем» и потомком клана Ясягоро. Она просто не любила, когда кто-то был хоть в чем-то лучше нее.
А еще она являлась одной из самых слабых в выпуске. Почти полностью бесталантной. Не так, как Дай — у мальчика проблемы с чакрой с рождения, ее был самый мизер. У Майко же, наоборот, чакры было даже больше, чем у признанных гениев, только вот контролировать она ее толком не умела.
Но гонору и криков о том, что она надерет задницы вообще всем в мире, а после станет первой девушкой-Хокаге, у нее хватало на тысячу выпускников.
— Я тебя прибью к Биджу! — рычала девушка на отца.
— Закрой варежку, соплячка! — вновь влепил девушке подзатыльник отец. — Из-за того, что ты такая слабачка, тебя вообще никто брать к себе не хочет! Благодари директора-сама за его щедрость!
— Хватит уже, пожалуйста, — попыталась успокоить отца и дочь мать семейства — Нанао Инузука (в девичестве — Сарутоби, как ни странно). — Нельзя так вести себя перед учителями.
— Помолчи, старуха, это тебя вообще не касается! — отмахнулась (отрычалась) Майко.
— Я сказал: «Закрой свой рот, Майко!» — зарычал в ответ Дазай. — Если открыла пасть, то говори по-человечески!
— «От этой семьи как-то сразу тьмой повеяло…» — подумал Сенсома, чувствуя, как горячо с ним согласен Исобу. А вслух произнес. — Значит, вы согласны с предложением?
— Что? — Дазай отвлекся от дочки, повернулся к Сенсоме и новым подзатыльником успокоил Майко. — Ну, если вы про обучение под вашим началом, то — да. У вас ей будет намно-о-ого лучше. Майко не всегда думает о том, что делает, но именно ей достались такие огромные запасы чакры. В итоге — мы сильно избаловали ее, поэтому она выросла такой. Ее всегда хвалили лишь за количество чакры и амбиции, поэтому меня очень обрадовал именно ваш подход. Вы не восхищаетесь потенциалом — вы его раскрываете. Поэтому я подумал: «Как же здорово, что сам директор-сама решил взять ее на обучение». Я сильно переживал, узнав о результатах ее экзаменов, но главное, что она прошла и станет настоящей куноичи. Может быть она и похожа на злобную засранку, но мы с Нанао надеемся, что вы сможете воспитать ее. Верно?
