— Прошу прощения, Сенсома-сама… — поклонился он неуверенно. — Но эта… госпожа… она утверждает…

— Просто помолчите! — одним лишь жестом остановила его женщина, неотрывно смотря на Джирайю. — Ну здравствуй, Джирайя… Ты помнишь меня? Или хотя бы мой голос…

Беловолосый мальчишка был потрясен. Сенсома видел это по его глазам, которые, вопреки обыкновению, даже и не думали раздевать красотку взглядом. Ни о каких пошлостях он сейчас даже и не думал. Однако, он не был потрясен настолько сильно, чтобы не думать вообще. И глупым Джирайя тоже никогда не был.

Он все понял. И стоял, завороженно смотря на белые волосы гостьи.

А Сенсома понял чуть больше.

— Кто вы? — спросил перерожденный, поднимаясь и вставая сбоку от крестника.

— Разве ты не знаешь? — женщина удивилась не сильно — она предполагала этот вариант.

Или знала точно.

— Меня зовут Кин, и я из клана Харуцума, — она слегка поклонилась, как старшая низшему. — Не говори мне свое имя, телохранитель, я знаю его сама. К тому же, кто в Стране Огня не знает прославленного воина и ближайшего друга Хокаге — Математика Боя.

— Какого Хокаге? — тупо спросил Сенсома.

— Третьего, конечно же, — женщина чуть нахмурилась, видимо, сбитая с толку прямотой и простотой вопроса. — Но это все неважно. Джирайя, прошу, подойди ближе! Дай мне осмотреть тебя…

Как завороженный, Джирайя сделал шаг.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Он рос без родных родителей, но судьба даровала ему прекрасный дом, богатое наследство и, что самое главное — семью, состоящую из неродных людей. Крестный отец — Сенсома, замена строгой матери — Мито, Цуна, как младшая сестренка и Орочимару, как лучший друг и соперник. И много-много других людей, ставших ему семьей. Вся Страна Огня, пожалуй.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Но он всегда знал, что неродной для тех, кого считал семьей. И как бы не было ему хорошо с ними, он желал узнать своих настоящих родителей.

И он сделал следующий шаг к этой радостно и неуверенно улыбающейся женщине. Заметив в уголках ее глаз слезы, он почувствовал, как начало щипать в носу.

Еще шаг.

— Прошу вас, госпожа Кин, назовите отца.

Голос Сенсомы казался Джирайе приглушенным. Будто он продирался сквозь завесу внутреннего одиночества, собравшегося вокруг мальчика в этот момент, для того, конечно же, чтобы полностью разрушиться. Но он услышал. А через долгую секунду, успев сделать новый шаг, остановился и взглянул в глаза… матери?

— Неужели ты позабыл его, телохранитель? — вскинула брови Кин. — И зачем же ты мучаешь меня и сына, оттягивая момент нашей встречи? Что у тебя на уме?

— Назовите отца Джирайи, госпожа, если хотите и дальше оставаться в этом поместье, — упрямо гнул свое Сенсома.

Женщина улыбнулась и села перед Джирайей на колени.

— Твой телохранитель очень любит тебя, Джирайя, — доверительно и мягко поведала она мальчику. — И готов защищать даже от родной матери. И я рада этому. Это значит, что твой отец хорошо позаботился о тебе в мое отсутствие. Тебе же было одиноко, да? Было тоскливо… Но ты держался благодаря всему тому, что сделал для тебя твой папа. Ты любишь его. Даже не зная, кто он… И ты полюбишь его еще больше, когда я расскажу тебе все. А пока я лишь назову его. Как того хочет твой телохранитель.

Будто во сне Джирайя смотрел, как его настоящая мама, гордо вскинув голову поднимается в полный рост и громко и четко заявляет:

— Отец Джирайи — Дайме Страны Огня, известный так же…

Взгляд Сенсомы похолодел настолько, что стальным оттенком его глаза можно было бы разрезать человека в доспехах, а желтым сиянием другого — спалить дивизион джонинов. Он вошел сразу в Четвертые Врата, мгновенно оказавшись возле женщины. Еще миг и ее голова разлетается кровавыми брызгами по потолку, полу и стенам.

Ревущая мощь чакры Сенсомы пребывала в настолько хаотичном беспорядке, что Джирайя застонал, пригибаясь к полу. Но потом он замолчал, полностью все осознав.

— Убрать тут все! — рыкнул на ошеломленную прислугу Сенсома, впервые замеченный в истинной ярости. — Охрана! Заявления об уходе у меня на столе к утру! Всем! Наоко-сан, вы тоже уволены! Такая домработница нам ни к чему!

Люди засуетились и забегали. Никто не сказал слова против. Только что на их глазах жестоко убили человека. В любой другой ситуации не могло быть и речи о послушании, но это…

Шиноби высочайшего уровня имеет право карать нарушителей спокойствия в своем доме. С огромными оглядками, с тоннами правил и ограничений, но имеет. Да и кто вообще осмелится ему что-либо сказать? Только лишь Хокаге.

К которому Сенсома все равно пойдет сам.

— Иди за мной, Джи, — тихо сказал он мальчику. — Нам нужно поговорить.

***

Сарутоби Хирузен удобно расположился в своем любимом домашнем кресле. Жена уехала, прихватив с собой дочку, а на работе организовался выходной — лепота. Совсем скоро прибудет старый друг, который, конечно же, захватит с собой выпивки.

Ну, а если не захватит — у Хирузена есть запасы.

Дверь в комнату распахнулась как раз в тот момент, как Хокаге сделал первую затяжку. Вопреки обычаю, поперхнуться он и не подумал, потому что гостей ждал уже несколько минут, обнаружив их в поле зрения своих сенсорских способностей.

Хотя он все равно удивился. Лицо Джирайи — одного из трех его личных учеников, было щедро окроплено кровью. При этом, мальчик не делал попыток избавиться от жуткой раскраски, он выглядел абсолютно потерянным и безразличным ко всему.

Сенсома же, наоборот, выглядел спокойно. Но Сарутоби давно знал перерожденного и прекрасно понимал — он в ярости.

И это тоже заставляло удивляться.

— К нам домой только что заявилась какая-то женщина с белыми волосами, — раздраженно выплевывая слова, начал Сенсома.

— С белыми волосами, — кивнул Хирузен, тут же наметив несколько вариантов произошедшего.

— И она утверждала, что является матерью Джирайи, — Сенсома посмотрел в глаза другу. — И я ее убил.

Хокаге нахмурился, переведя взгляд на ученика и часто-часто вдыхая дым. Ситуация…

— Ты уверен, что она не его мать? — спросил он, наконец.

Джирайя вздрогнул всем телом и потерянно посмотрел на крестного. Очевидно, этот вопрос занимал его всю дорогу до сюда.

— Я попросил ее назвать отца, — Сенсома раздраженно взмахнул рукой и сел на стул. — И она назвала. Сказала, что его отец — Дайме Огня. Дальше я даже слушать не стал…

Хирузен замолчал, обдумывая ситуацию. Как бы между делом, подав чакру, он тихо и без скрипа подвинул Джирайе стул, на который тот тут же уселся. Конечно же, молчание Хокаге было не для раздумий и не для Сенсомы, оно было для мальчика. Сейчас он должен по порядку все понять.

— Мда… — Сарутоби выдохнул дым. — Ситуация, конечно. Ей очень повезло, что ее убил ты.

Джирайя вскинулся, ловя глазами взгляд учителя. И поймал его.

— Джирайя, эту женщину за клевету на Дайме Страны Огня по закону нужно было доставить к нему. И там бы, во дворце, ее бы очень долго и кроваво казнили. Сам напиши Дайме об этом, Сенсома. Я не хочу получать по башке. Более того, возможно, в ходе переписки вы познакомитесь лично.

— Я в политику лезть не хочу… — потянул в ответ Сенсома.

— ДА ЗАТКНИТЕСЬ!

Крик Джирайи был ожидаем. Два величайших шиноби своего времени даже не шелохнулись. Пускай они не заканчивали курсов престижнейших университетов Страны Огня по психологии, они прекрасно в ней разбирались. Тем более — в детской. Как директор и учитель. И они ждали этого.

— Эта женщина никак не могла быть моей мамой?! — Джирайя был обозлен и расстроен, но теперь он не кричал. — Вы уверены?!

— Абсолютно, — кивнул Сенсома. — На сто процентов.

— Но вы оба знаете моего отца, так?!

— Знаем, — кивнул Хирузен.

— Кто он?!

Джирайя замер, осознав, что именно он спросил. Он никогда раньше не задавал другим таких вопросов. Только себе. Но сейчас он чувствовал, что должен спросить! Именно сегодня! Но не потому, что оба знающих человека потрясены лже-матерью, нет…