— Кто может меня остановить, Шимура?

— Только ты сам.

Данзо не собирался нянчиться с другом — это не его обязанность и не его компетенция. Хирузена он не послушает, потому что не доверяет ему так, как раньше. Шимуру, конечно, он тоже слушать не станет — тут даже и пытаться нечего. Мито… Мито бы, вероятно, смогла бы найти нужные слова, но Мадара забрал ее, и неизвестно, где они, и жива ли вдова Первого Хокаге. Еще был Озин, но его, по докладам, сейчас усиленно лечат в Узушио — он пострадал не хуже Данзо, когда встретился со своими соклановцами.

А больше никто, наверное, и не смог бы повлиять на Бога Шиноби.

***

Сенсома вышел из госпиталя и хмуро посмотрел на небо. Слишком ясное — погода была бы чудесной, если бы ему не было так дерьмово. Но над погодой он не властен.

Он много над чем не властен.

— Сила не дает всемогущества, Сенсома, — устало вздохнул Исобу внутри. — И безопасности тоже.

Они разговаривали с ним третий день. Практически постоянно, ибо Сенсома чувствовал, что без диалогов с древним Хвостатым он просто-напросто сойдет с ума. Или реально ополчит на себя весь мир. Впрочем, это ведь одно и то же.

Мито похищена, и где она — никто не скажет. Ошими похищен — и никто не укажет, куда его забрал ныне мертвый клан. Озин и Данзо в госпиталях, равно как и огромный процент людей Страны Огня. Хирузен… Сенсома был уверен — сегодня Третий Хокаге напьется в стельку, потому что их связь пошатнулась. Сенсома бы и сам напился, а потом пришел бы к Сарутоби и набил бы ему лицо. Возможно, это бы даже помогло.

— Но ты не хочешь, чтобы тебе помогло, — грустно вторил его мыслям Биджу.

— Я заслужил эти боль и скорбь, — ответил Зверю Джинчурики.

— Никто не заслуживает боли и скорби, — возразил Исобу. — Но они все равно раз за разом к нам приходят.

— И спасения нет.

— Спасение есть, но это — самый опасный шаг в жизни.

— И какой?

— Просто избавься от всех связей. Тогда ты будешь неуязвим для этого мира. Так сделал Мадара.

— Не хочешь терять — не имей. Это интересный подход…

Ноги сами понесли Бога Шиноби к дому, а после сами же отказались заходить в него. Где-то там Джи, Цуна и, возможно, Ловен. Хотелось их увидеть, но… было нельзя. Ведь это будет, возможно, их самая последняя встреча — не хочется оставлять о себе худшие воспоминания.

Со стороны приюта для шиноби послышалась возня. Сенсома привык к тому, что его ухо может засекать звуки на километры — это даже не заслуга его тела, а сила его чакры, передающей сканирование сенсорикой через слух. Иногда через запахи. Он управлял этим интуитивно, не всегда, конечно же, слушая все, что происходит вокруг.

Но сейчас он услышал знакомый голос, и то, что он говорил, побуждало Сенсому вмешаться.

Одним рывком Сенсома оказался у приюта, где намечалась нехилая драка. Целая толпа молодых парней стеной стояла напротив двух мальчиков. Один из них еще совсем малыш — ребенок лет трех-четырех с ярко-желтыми волосами и серьезным взглядом. Второй уже довольно взрослый и по меркам шиноби — совершеннолетний парень.

Да, по меркам шиноби, ведь Майто Дай был именно шиноби — уникальным пользователем тайдзюцу, неспособным к ниндзюцу и гендзюцу. И пусть парень не умел сканировать местность, его инстинкты заменяли ему эту возможность.

— Сенсома-сенсей! — обрадовался он, поворачиваясь. — Во имя Силы Юности — вы совершенно к месту!

Сенсома почувствовал, как пружина внутри него понемногу распрямляется. На душе потеплело. Дай был очень светлым человеком и воспринимался почти как собственный сын — ведь особые ученики Математика Боя — практически родные ему люди.

— «А по-настоящему родных людей ты больше и не увидишь.»

Мысль обожгла, но Сенсома сделал усилие, и не задавил всех вокруг нахлынувшей на него тоской и болью. Страдать было так… неудобно.

— Что происходит? — спросил он, и воинственно настроенная толпа старших ребят отшагнула назад.

Не шиноби — обычные дети, которые уже почти стали взрослыми. Но все с похожими взглядами, словно братья. Таких парней много в приютах Огня, особенно в послевоенное время — смертность у юхеев высокая, как и у их жен, которых нередко берут в плен мародеры других стран. А детей оставляют, за ненадобностью.

Детей…

— Эти ребята хотят побить Минато! — отчитался Дай, встав по стойке «смирно». — Но Сила Юности приказала мне вмешаться! Я не дам им его тронуть!

— Ты свалишь, а твой дружок нет, — цыкнул кто-то из толпы. — Все равно уроем!

— Но бить мальчика только потому, что он — шиноби — нечестно! — тут же вскинулся Дай. — Сила Юности не загорится в тех, кто так поступит!

— Да заткнись ты уже, а?

Один шаркающий шаг, и парни резко замерли, будто кролики, загнанные в угол волком. Впрочем, сравнение так себе, лучше сказать, будто они были безмерно-малыми букашками, на которых обратил внимание дракон.

— Ты клановый, Минато? — спросил Сенсома, уже прекрасно зная ответ.

Клановых с бесклановыми не селят в одном приюте.

— Нет, господин, — качнул головой мальчик.

Такой буквально светящейся головой…

— Пойдем со мной, — Бог Шиноби протянул ребенку руку.

Он несмело протянул свою в ответ.

— Дай, можешь здесь закончить, — не глядя на бывшего ученика бросил Сенсома, направляясь в центральный приют.

— Хай! — воспринял это как приказ к легкому спаррингу парень и шагнул к бесклановым.

Центральный приют Конохи воспитывал исключительно шиноби и исключительно перспективных шиноби. Дети в нем начинали постигать науку чакры сразу же, как только достаточно подрастали для этого. В основном тут были бесклановые ребята, но изредка можно было встретить тех, чей клан значился лишь на бумаге — его последних представителей. И если первых активно вербовал Данзо, то вот вторыми больше интересовался Хирузен, как глава селения и тот, кто решает дела с кланами.

Возродить или же нет.

Сенсому на охраняемую территорию приюта пропустили без каких-либо вопросов. И он сразу же нашел директора.

— Здравствуй, Сенсома, — поздоровалась с ним высокая красивая женщина с черными волосами, носящая очки. — Давно не виделись.

— Здравствуй, — кивнул подруге детства Математик Боя. — Утатане.

Бывшая одноклассница была шиноби высшего ранга, но предпочитала больше работать в Конохе. В приюте или в охране территории. Ее муж — еще один одноклассник Сенсомы — Хомура тоже был «домоседом», но он занимался разработкой и совершенствованием кукол и был ведущим лицом шиноби-кукольников всей Страны Огня.

— Ты привел нам ребенка? — женщина посмотрела на Минато. — Привет, мальчик. Скажи мне, как тебя зовут?

— Его зовут Минато, — опередил ответ ребенка Сенсома. — Минато Намикадзе.

Ребенок удивленно распахнул синие глаза — он такого ответа явно не ожидал. Как не ожидала и Утатане, нахмурившаяся, изучая мальчика взглядом.

— Ты уверен, Сенсома? — она хмыкнула, остановив взгляд на волосах. — Сходство есть… но клан Намикадзе был уничтожен. Хиномару, вроде бы, погиб на фронте с Землей.

— Это его сын, — кивнул Сенсома. — Похоже, его случайно определили в приют для детей юхеев. Теперь он под твоей ответственностью.

— Клан Намикадзе был полон прекрасных людей, — улыбнулась женщина мальчику. — Мы позаботимся о тебе, Минато.

Она поняла все правильно. Сын Минато Хиномару или нет — это не так уж и важно. Не важнее возможности возродить в будущем полезный клан. Да и у Данзо полно других кандидатур — одного ребенка можно у него и сжулить.

Сенсома вздохнул — сделал доброе дело, но душа все так же полна тупой боли. Значит, нужно делать плохие дела.

И, не сказав никому больше ни единого слова, он направился в Страну Ветра.

***

— За проход придется заплатить, — гадко ухмыляясь, произнес один из бандитов, преградивших ему дорогу.

Математика Боя знали все в мире, но, естественно, не в лицо. И уж тем более не в капюшон, которым он его сейчас закрывал. Ренегаты, дезертиры и просто нукенины сейчас наполняли все страны — последствия отгремевшей войны. Однако, Сенсома никак не ожидал встретить подобный сброд практически на границе Огня и Ветра — Великих Стран, которые все еще, номинально, вели между собой военные действия.