— Ту часть, в которой речь идет о битве, я понял, — отозвался Мадара. — Но до этого и после ты нес какой-то бред. Ладно, неважно, пройди в гостиную.
Сняв свой «уличный» плащ, Мадара встал по середине самой большой и светлой комнаты. Правая его рука недвусмысленно указывала на место рядом с ним, куда и должен был направить свои стопы возрожденный. Карума же остался стоять в дверях, все еще не замечаемый, будто невидимка.
Он с интересом смотрел на двух братьев, гадая, что же теперь задумал сделать его учитель. Однако, этот вопрос отпал сразу же, как Карума увидел расцветающий в глазах Мадары Риннеган. Точнее, он изменился, став другим. Теперь Каруме было дьявольски интересно, какой силой глаз Бога воспользуется учитель и для чего?
— Внешний Путь — Техника Самсары Небесной Жизни, — торжественно выдохнул Мадара.
Этого Пути Риннегана Карума не знал. И он был сильно удивлен, услышав название техники.
А потом он просто остолбенел.
С Изумленного Изуны слезало верхнее покрытие. Не кожа и даже не одежда — именно покрытие, образованное пеплом Эдо Тенсей. От тела начал идти пар, и за этим паром показывалась кожа. Живая кожа живого человека.
Мадара, напряженно державший печати, счастливо осклабился, но почти сразу же побледнел и зашатался. Карума шагнул к учителю, еще не до конца все понимая, но его опередил Изуна. Черной молнией младший брат Мадары метнулся к нему и поддержал. Растерянность с его лица уже начала уходить.
Как и глаза, рассыпающиеся осколками красного стекла.
— Все нормально, — тяжело дыша, успокоил брата Мадара. — Эта техника вернула тебя к жизни, как и должна. Полноценно. Но твои настоящие глаза она не скопировала, потому что ими пользуюсь я.
— Плевать на глаза! — тряхнул челкой Изуна. — Ты сам как? Все в порядке? Я почувствовал, что твоя чакра уходит в ноль. От такого можно и умереть.
— Мне это не грозит, — улыбнулся такой заботе Учиха. — Моих сил хватит, чтобы восстановиться. У меня здоровья на несколько Узумаки. А на глаза не плевать. Вот, возьми…
Взяв Изуну за руку, Мадара вложил в нее те самые Шаринганы, которые совсем недавно доставили по воздуху шиноби Страны Неба из Страны Ветра. Глаза Тецуи Учиха. Глаза племянника великого Мадары.
И глаза его брата, конечно же.
— Это Мангеке Шаринган? — тут же догадался Изуна, почувствовав их чакру. — Но чей он? И спасет ли меня это от слепоты?
— Спасет-спасет, — уверенно закивал Мадара. — Твои глаза спасли меня, а эти спасут тебя. И усилят. А их хозяин… Они принадлежали твоему сыну.
— Тецу? — мгновенно понял Учиха, вздрогнув. — Но ему же… Постой, он пробудил Мангеке Шаринган? И успел его лишиться? Сколько лет я был мертв?!
— Двадцать шесть лет, брат, — тихо ответил Мадара. — Я же уже сказал — мне нужно о многом тебе поведать.
Бывший мертвым двадцать шесть лет, двадцатичетырехлетний Изуна Учиха проникся. Проникся всей ситуацией, в которой оказались он и его брат. Перед самой своей смертью он был до конца верен брату и его силе, а потому отдал ему свое самое дорогое сокровище — глаза Мангеке Шарингана. Но тогда он даже и вообразить не мог, что свою верность братству Мадара выразит его воскрешением через долгие два десятка лет. И вот теперь он здесь.
— Забавно… — рассеянно усмехнулся Изуна, сжимая глаза собственного сына в руке. — Безумно забавно, Дара.
***
— Раз-два, раз-два! — разносился по двадцать четвертому тренировочному полигону бодрый голос Сенсомы.
Он стоял почти посередине полигона, скрестив руки на груди, и своим счетом задавал темп отжиманиям, которым были подвергнуты Орочимару и Фугаку. Шиноби отличаются от людей физически в гораздо лучшую сторону, так что, казалось бы, одни из самых перспективных и сильных генинов поколения не должны были испытывать трудности с простыми отжиманиями. Однако, они их испытывали, причем еще какие!
Тяжело не покрыться потом с ног до головы, если за твою тренировку взялся знаменитый Математик Боя.
— Второй час прошел, вы молодцы! — бодро оповестил ребят Сенсома. — Показываете настоящий боевой дух!
— Если мы упадем, вы устроите что-нибудь похуже, — отдуваясь, пропыхтел Орочимару.
Юноша физическими данными не блистал, как, собственно, и его младший товарищ, а потому ему очень не нравилось часами толкать землю. Увы, но их учитель был в этом плане довольно суров и категоричен, так как о пользе огромнейшего количества повторений простых упражнений знал из личного опыта. И еще гаже было то, что из того же опыта он прекрасно знал о пределе, дальше которого генинам не пройти.
Единственным несомненным плюсом такой тренировки, по мнению Орочимару, было лишь то, что не приходилось взаимодействовать с взбалмошной Майко и ее псом. Жесточайшая пытка, призванная избавить своих жертв от свободного времени и любых намеков на бодрость и свежесть, названная Сенсомой «отжиманиями», завуалированно подавалась им как способ увеличить свои объемы чакры. Духовные составляющие и у Орочимару и у Фугаку были очень серьезными, но вот физические от идеала были дальше, чем далеко.
Причем же тут Майко? При том, конечно, что ей как-либо увеличивать чакру без надобности — ее у девчонки и так в избытке. Поэтому она сегодня тренировалась индивидуально. Но на сложность тренировки ее индивидуальность никак не влияла.
— Это чер-р-ртовски т-р-рудно! — рычала девушка, припав к самой земле всем телом.
Прямо сейчас Инузука использовала одну из основных способностей своего клана — Технику Четырех Лап. Ее нинкен, приняв форму Клона Зверя Человека, находился рядом с ней. Скалясь и рвясь ринуться вперед, в бой, они стояли позади Сенсомы, не сводя с него глаз.
— Клан Инузука обучает способных детей Технике Четырех Лап с десяти лет, — Сенсома отвернулся от отжимающихся парней, оставив им своего Теневого Клона. — Техника несложная, но имеет ряд ограничений, которые не позволяют вот так вот запросто использовать ее тем, кто членами клана Инузука не является. Первое ограничение, конечно же, тенкецу. И в этом твоя проблема. Не используя свои тенкецу на максимум до двенадцати лет, ты и Четыре Лапы делала неверно. Сейчас же, ты начинаешь исправляться.
— Очень сложно… контр-р-р-р… — девушка самым натуральным образом зарычала, а ее нинкен, чувствуя ярость хозяйки, вторил ей как можно более угрожающе.
— Конечно, почти перевоплощаясь в зверя, ты получаешь его повадки, — Сенсома пожал плечами. — А так как форма боевая, то и боевой ярости в ней много. И вот ты, непривыкшая, неопытная, но безумно сильная от природы, сама себе вдарила по мозгам такой дурью и яростью, что даже мне неудобно открыто поворачиваться к тебе спиной. Уверен, такая мощь легко может заставить испугаться даже чунина. Но ее необходимо контролировать. Любую ярость и любые инстинкты — все нужно держать в руках. Так что мы с тобой и ждем и замеряем, насколько тебя хватит.
Без предупреждения, Сенсома плавно и быстро выхватил кунай из задней сумки и метнул в Майко. Конечно же, железку он бросал с расчетом на промах и не прогадал — кунай воткнулся в землю перед самым носом девушки.
А уже в следующее мгновение она молнией сорвалась к нему.
— Следующая стадия тренировки, — зевнул Сенсома, покрываясь чакрой Исобу. — Битва в звероформе.
Отдав львиную часть контроля над телом своему Биджу, Сенсома наблюдал за техникой ученицы. До тысячелетнего демона озер ей, конечно, было очень далеко, но, несмотря на колоссальную разницу в уровне и общую неопытность Инузука, в этом бою отчетливо просматривался ее несомненный талант.
Инстинктивно действуя в паре с Каамару, Майко выжимала из него и из себя все соки, маневрируя, уклоняясь и поддерживая. Она была очень старательной, эта девушка, что так любит острые ситуации и конфликты. Ее рвение перемешивалось с ее талантом и природными данными и делало ее одной из лучших выпускниц Академии за все время.
Нужно лишь только помочь ей раскрыться.
Вообще, каждый из трех учеников Сенсомы мог претендовать на звание лучшего в своем выпуске. Фугаку был также талантлив, как и Майко, да, к тому же, являлся потенциальным обладателем одного из двух сильнейших додзюцу в мире. Орочимару прекрасно чувствовал чакру природы и мог стать самым молодым сеннином за всю историю. Эти дети имели потенциал уровня Хокаге и охотно развивали его вместе с Сенсомой уже целый месяц.
