Перерожденный удивленно моргнул, глядя на огромного седого ежа, разъярившегося под конец своей тирады настолько, что его дыхание стало по-настоящему обжигать.

— Битвы, да? — Сенсома оскалился. — Теро-сама, да я ради них живу! Я обожаю сражения!

— Обманываешь, ради силы? — Теро нахмурился и чуть приподнялся. — Ты… Да что ты знаешь о Призыве? Свободный Призыв распределяет не случайно, он учитывает множество факторов. Гигантский лес никогда бы не стал конечной точкой пути маньяка! Не смей меня обманывать!

— Хотите сказать, что все, кто сюда попадет, не могут любить битвы? Вот оно что… — перерожденный, распалившийся от предчувствия близкого боя, показал Сонику большой палец. — Смотри, Соник, сейчас я докажу твоему хозяину, что его мнение ошибочно!

— Попробуй! — рыкнул Теро, мгновенно перемещаясь за спину парня.

Отвлекшийся Сенсома не успел среагировать, так как скорость, с которой двигался еж, была умопомрачительной. Уже понимая, что опоздал, перерожденный быстро просчитал все в голове. Огромная скорость — раз, огромные размеры — два. Размеры, по сути, равны массе, и, пусть физика и не совсем его конек, но масса помноженная на скорость равно сила, что значит, что сила удара Теро будет колоссальной.

Успев войти во Вторые Врата и укрепить тело Землей, Математик принял удар.

Теро не собирался убивать разозлившую его букашку сразу. По правде говоря — он совсем не собирался его убивать, так что и атака, произведенная им, должна была, максимум, хорошенько приложить его о стену, ближайшую, до которой долетит. Однако, увеличившаяся уже в полете масса и крепость человечка вмешались в планы ежа, отчего иголка взял, да и пробил своим телом стену «пенька», вылетая на поляну.

— Хмф… — тяжело выдохнул, немолодой уже, еж и направился прямиком к крошечной (для него) дырке.

Сенсома уже успел встать на ноги и размять плечи — удар вышел не таким сильным, как он предполагал, пусть и весьма болезненным. Его сенсорные способности позволяли почувствовать такое крупное существо как Теро, и поэтому он знал, что еж стоит равно у той самой стены, которую пробил собой перерожденный.

Но вдруг, чакра Теро перестала ощущаться Сенсомой, а сам еж спокойно, в развалочку, вышел из «пенька».

Через стену…

— Распаляешься все больше… — проворчал он. — Тебе действительно нравится все это. И из-за взаимности, я тоже хочу битвы с тобой. Пх… Не думал, что встречу подобного тебе однажды…

— Что значит ваша «взаимность»? — спросил Сенсома, не выходя из стойки.

— Не «наша», а «вообще», — гигантский зверь присел на задние лапы. — Жабы Мьебоку представляют собой нечто вроде синдиката. Змеи Рьючидо — темные твари, которым нужны человеческие жертвы. Слизни Шиккоцу, напротив — миролюбивы и добры. Обезьяны Энкоо пытаются походить на людей, и даже основали свое примитивное королевство. Жаб нужно заставить себя уважать, и сделать это можно многими способами. Змеям нужны жертвы — тут все просто. Слизни готовы помогать даром, если ты — тот, кто даст им помогать. Обезьяны любят договоры и сделки, так что с ними нужно просто договориться. Мы — ежи Кьедайнамори — община, основанная на взаимопонимании, взаимоуважении и… прочих «взаимо». Взаимность — вот, что мы ценим больше всего.

— Тогда я не совсем понимаю… — перерожденный нахмурился. — Почему битвы…

— Люди, которым нужна наша сила в боях, сами боятся их, — перебил его Теро. — Они появляются здесь время от времени и ищут могущества для того, чтобы сражаться с его помощью. Но сражения — лишь средство, для достижения их целей. Ежи никогда не заключат Контракта Призыва с тем, кто собирается использовать нас для того, чего страшится сам! Но, пожалуй… Мы будем взаимны к тебе…

— Это значит, что мы заключим-таки контракт? — улыбнулся Сенсома.

Еж поднялся с задних лап и чуть наклонил голову:

— Да. Но до того, прошу — подари мне еще немного удовольствия от битвы.

— Это мы завсегда!

***

— Ежовая жизнь! Иголка, ты мог бы быть и посдержаннее!

— Прости, Соник. Но господин Теро раздавил бы меня, если бы я бился спустя рукава.

— Рукава… Иголка, но у тебя же нет рукавов!

Перерожденный отмахнулся от ворчания ежа и вновь вернулся к своей технике.

Их битва с хозяином Кьедайнамори — гигантского леса, принесла довольного много разрушений…

Теро был быстр и неимоверно силен, однако Сенсоме было не впервой сражаться с кем-то, превосходящим его в скорости и грубой физической силе. Попытавшись, поначалу, сразить гигантского ежа с помощью тайдзюцу, парень быстро понял, что ему это не удастся, так что даже не стал активировать Шестые Врата, остановившись на Пятых.

Массивный и быстрый противник мог быть побежден с помощью ловушек, основанных на фуин, которые перекликались бы с мастерским владением техниками Земли. Например — даже одни из лучших воинов Страны Ветра, участвовавших в решающей битве против сил Огня, не могли на полную воспользоваться своими сильными сторонами, из-за того, что гений Математика уверенно ограничивал свободу их действия с помощью Контроля. Можно было и без него — Земляные Стены, после изобретения высшей техники Стихии Земли, стали выходить у Математика куда лучше.

Но Теро мог похвастаться не только скоростью и силой. Седой еж обладал крайней чувствительностью к опасности, превосходными навыками сенсорики и своими собственным, не похожими ни на что, встречаемое ранее перерожденным, техниками. Гигантский хозяин леса свободно проходил сквозь любые стены, идеально контролировал свое массивное тело и то и дело запускал в противника свои колючки, больше похожие на утяжеленные снаряды для баллисты, нежели на природную особенность ежей. Более того — из-за огромной концентрации природной чакры в лесу Призыва, Теро, как истинный хозяин этого самого леса, был невероятно прочен и имел чудовищную регенерацию.

Пусть бой и был остановлен потому, что седой еж выдохся, Сенсома понимал — его щадили. На своей территории Теро был попросту непобедим.

Но разрушения, оставленные техниками человека (еж действовал куда аккуратнее), были велики. А потому, сразу, как бой окончился, Теро приказал Сенсоме, как главному разрушителю, и Сонику, как тому, кто его привел, «все здесь убрать». Вот и ворчал невеликий (по сравнению с Теро, конечно же) еж на человека — не нравилось ему «ерундой заниматься».

— Ты лучше скажи мне, — Сенсома напрягся, восстанавливая поляну в том месте, где один из его взрывов создал воронку. — Какими это такими фокусами пользовался господин Теро, что мог проходить сквозь объекты?

— Теро-сама — Мудрец, — неохотно отозвался еж, превративший свои иголки во что-то вроде ковша и орудующий им. — Сеннин. Ежиные сеннины разделяют суть чакры. Физическая и духовная часть. Видишь — мои иголки вытянулись, хотя обычно такого не увидишь. Природная чакра позволяет нам менять свое тело почти неограниченно — это физическая часть. А вот духовная часть не ведает физических преград. Понимаешь, иголка?

— Совершенно точно, бесповоротно и абсолютно нет, — признался перерожденный, переходя к другой воронке. — Если он разделяет физическую и духовную части, значит он не может оперировать чакрой. А раз не может…

— Но может же, — перебил Соник. — А раз может, то сам думай.

— А ты сам — сеннин? — прищурился Томура.

— Я только учусь, — еж прищурился в ответ. — А тебе что за ежиное дело, иголка? Неужто сам хочешь стать… ежом?

Сенсома запнулся, ведь он ожидал совершенно другого вопроса, а потом рассмеялся:

— Нет, Соник, ежом не хочу, спасибо уж!

— Это правильно. Плохой бы из тебя вышел еж. Ни колючек, ни взаимности… Одна лишь чувствительность.

— Чувствительность? — зацепился за слово парень.

— Иголка, — Соник вздохнул. — Отстань от меня. Я тебе не учитель. И никто тебе не учитель. Ты договор с кем подписывал? Вот того и донимай.

— А как же твоя хваленая взаимность? — удивился Сенсома. — Я вот открыт к диалогу. А ты нет.

— Взаимность на то и взаимность, что ты сам определяешь, что чувствуешь, — непонятно разъяснил еж. — Вот ты, например, не испытываешь ко мне настоящего уважения, так и я к тебе не должен. А господина Теро уважаешь, отчего, взаимно, пользуешься его уважением. Непонятливый ты, чтоб тебе в тесноте, да не в обиде с ежами жить…