И лишь одна Наоми понимала, что парень, как раз, не смущен, а совсем даже наоборот.
Озин же, недоуменно посмотрев в глаза Каруми, сверху вниз, тяжело вздохнул и… чихнул ей прямо в лицо.
— У меня поднялась температура, — из-под его темного плаща показалась худая, дрожащая из-за озноба, рука. — Наоми-сама, будьте добры — черный мешочек…
От улыбок телохранителей и Узукаге не осталось и следа, а вот Наоми это внезапно развеселило. Вечно-больной парень, постоянно находившийся под действиями различных препаратов, умел отвечать достойно в любой ситуации. Да, для него «достойно», это чихнуть шутнице в лицо, но ведь у каждого свой юмор, верно?
И, кажется, химе начала понимать юмор своего телохранителя.
— Я сама тебе отмерю, — все же вздохнула она (пусть и притворно) и подошла к парню. — Дедушка, ребята, Каруми, знакомьтесь, это Озин — мой телохранитель, нанятый мамой на время войны. Он очень болен, так что, пожалуйста, не обращайте внимания на… некоторые странности.
— Экстравагантно, — рассеянно усмехнулась Каруми, вытерев лицо. — Но приятно познакомиться, Озин-кун. Надеюсь, мы подружимся!
— Скучно, — отвернулся от нее парень. — Узукаге и тот хмурый тип. Они такие же сильные как и тот — другой парень. Это уже интересно.
Каруми смутилась, а Данзо нахмурился еще больше. Странный телохранитель Наоми был… странным.
А еще — он явно говорил о Сенсоме.
***
Ощущение огромности леса перестало давить на перерожденного спустя пару десятков минут пути. Сенсома просто привык к гигантским деревьям и листве, а так же к тому, что здоровенное бурое чудовище, ведущее его как раз вглубь этого леса, на самом деле является ежом.
Ежом по имени Соник…
Соник болтливостью не страдал, а Сенсома как-то не особо хотел расспрашивать его обо всем подряд — уж больно своеобразным было у ежа мышление — от такого нужных ответов не добьешься. Тишину между ними изредка нарушали предупреждения Соника о ямах, в изобилии встречающихся по пути и так и норовящих попасть под ноги.
По-настоящему заговорить «провожатый» решил лишь тогда, когда они вышли на обширную поляну, покрытую довольно высокой (по колено Сенсоме) светло-зеленой травой:
— Слушай, иголка, господин Теро может быть очень подозрителен ко всякого рода пришельцам. По крайней мере, двоих, похожих на тебя, он забраковал.
— Забраковал? — не понял перерожденный.
Соник кивнул, все так же глядя вперед:
— Забраковал. Я не знаю как там с Контрактом Призыва — при мне еще ни одного не заключили, но, в любом случае, господин Теро подвергнет тебя испытаниям. Не знаю каким. Но если тебя забракуют, поймешь сразу же. Забракованным он дает такие задания, что проще ежа родить.
— Оптимизма не внушает, — признался Сенсома. — Но откуда ты знаешь, что он дает такие сложные задания только забракованным? Может быть, он всем такие давал.
— Ху-ху, — еж дернул носом. — Тогда будь уверен — Контракта тебе не видать.
Перерожденный пожал плечами. Рожать ежей он, конечно же, не умеет, но любое испытание можно пройти — в этом уж он был уверен. О Призывах шиноби знали больше, чем о сеннинах, так что и Сенсома, изучавший, в свое время, главный козырь своего главного соперника — Хирузена, был достаточно осведомлен о них.
По-настоящему известных Призывов было крайне мало. Томура знал об обезьянах клана Сарутоби, о Великих Пчелах кланов Страны Камня, о псах, охотно призываемых следопытами любой страны, о десятке индивидуальных Призывов тех, с кем сражались силы Листа и сам Мадара лично, и о, конечно же, змеях клана Ясягоро. Ни один вид призывных зверей не соглашался «призывать» просто так — все они устраивали испытания своим «контрактникам» или же взимали с них плату.
Ежи, по видимому, платой не интересовались.
— Вот мы и пришли, елки-иголки, — выдохнул Соник, складывая свои иглы и, тем самым, освобождая яблоко, укрепленное на них. — Предупрежу, иголка, что внутри может быть кто-то кроме господина Теро. К нему часто забредают гости.
— Понял, — кивнул перерожденный, и они двинулись вперед.
Место, в котором обитал «господин Теро», больше всего напоминало огромный пенек, каким-то чудом оказавшийся посреди поля. Сенсома даже огляделся, в надежде увидеть хоть где-то ствол от гигантского дерева, срубленного и ставшего этим самым пеньком, но ничего похожего не нашел. Еще больше удивляло то, что этот «пенек» был крайне искусно отделан и украшен изысканной резьбой. Присмотревшись, перерожденный с немалым удивлением осознал, что резьба больше напоминала настоящие боевые фуин, нежели произведение искусства.
Хозяин такого убежища должен быть очень непрост…
Внутри царил мягкий полумрак, благодаря тени, даруемой «пеньком», и прохлада, мягко обнимающая пришельцев, благодаря все той же тени. Никаких комнат или любых других «помещений» — все внутреннее пространство «пенька» было открытым и больше напоминало большущий ангар, а не дом. Однако, Сенсома быстро понял необходимость такой «планировки», ибо почти сразу же рассмотрел «господина Теро»…
Огромный, размером с дом, седой еж лежал на животе, боком ко входу, распушив свои длинные иголки в разные стороны. Взгляд его был прикован к двум ежам поменьше (примерно с Соника), которые стояли прямо перед ним (уступая ему в размерах почти в десять раз) и о чем то разговаривали.
— Кана и Воая — опять ежихи что-то не поделили, — судя по голосу Соника, он был крайне недоволен. — Пойдем. Этих отвлекать можно, иначе господин Теро в клубок свернется от их разговоров.
Сенсома пожал плечами, показывая, что отдает себя в полное распоряжение ежа, и направился за ним. По правде говоря, перерожденного немного нервировала мысль о том, что ему придется что-то требовать у подобной горы, в теории способной двигаться так же быстро как и Соник (изрядно удививший своей скоростью с самого начала).
— Со-о-оник… — потянул Теро, как только они приблизились к нему.
Седой исполин был явно обрадован возможностью прекратить разговор с двумя ежихами, докучающими ему, по словам Соника, почти ежедневно. Те его не поддерживали, но в сторону отошли — у ежей были свои понятия о вежливости, и, раз хозяин дома обратился к новому гостю, сейчас он будет вести разговор именно с ним.
Но все это произошло только поначалу — в первые несколько секунд, а потом ежи рассмотрели спутника их родича, из-за чего все они, мягко сказать, удивились.
— Человечий сын, — Теро шумно выдохнул, да так, что поток воздуха чуть не сбил с ног ежих. — Ты из-за него пришел, Соник-кун?
— Да, Теро-сама, — невозмутимо ответил еж. — Иголка хочет заключить Контракт.
— На яблоки? — Сенсоме показалось, что седой удивился.
— Нет-нет, — покачал головой Соник. — Он хочет Контракт Призыва.
Повисла тишина. Перерожденный явственно чувствовал, как проникается к нему неприязнью этот колоссально огромный белый еж, а потому приготовился открывать Врата. Забраковали? Скорее уж этот гигант их попросту размазал по полу — Сенсома не сомневался в своей оценке — господин Теро по силе был равен джонину ранга А или выше.
Однако, нападать он не стал.
— Хоть бы раз на яблоки согласились, — проворчал белый еж и повернул голову так, чтобы смотреть прямо на человека. — Всякий, кто приходит сюда, ищет лишь силы. Нашей силы, человек. И как же ты думаешь, на кой еж она им понадобилась?
— Для битв, — ответил Сенсома, выждав и поняв, что вопрос не риторический. — Для войн. Для убийств.
— Верно говоришь, иголка, — вздохнул еж. — Шиноби никогда и не думали использовать Призыв для чего-то другого. Хотя знавал я одного… жабьего сеннина. Он частенько призывал своих контрактников в бани… Хороший был человек. И даже так — для битв он использовал Призыв. Очень и очень часто. А ведь был миролюбив… Вы, люди, не принесете в нашу жизнь ничего хорошего. Лишь битвы, от которых и сами жаждали бы убежать. Хотите заставить нас сражаться? Но кто из вас действительно наслаждается схваткой? Скажи мне, иголка, любишь ли ты всей душой те сражения, в которых хотел бы использовать нашу силу? Неужели тебе и правда нравится бойня больше мирного чаепития?
