— Ты какой-то вялый, Шиконад, — с трудом, но Сенсома двигался. — Но это уже нечестно. А раз это нечестно…
Первые и Вторые Врата открылись, на удивление, очень легко. «Новое» тело и чакра перерожденного оказались… на качественно новом уровне. Как и говорил Амаки, контроль чакры немного ухудшился, просто потому, что Сенсома в жизни никогда не чувствовал в себе столько чакры. Пришлось весь месяц мучаться и заново учиться контролировать ее отток в Печать. Еще и «цвет» она поменяла, с обычной «бледно-голубой» (как ее описывал Сэдэо), на ядовито-желтую. Но эти проблемы казались всего лишь мелкими трудностями, по сравнению с плюсами, принесенными силой Рикудо. Во-первых — техники стали выходить куда качественней, а учитывая то, что Сенсома и раньше одним Земляным Драконом мог вывести из строя кого-то уровня токубецу-джонина, то сейчас… Второе — скорость, физическая сила и выносливость юноши возросли, а так же — появилась регенерация, которая пусть и не соперничала с таковой у, например, Первого Хокаге, но была явно сверхчеловеческой, даже по меркам шиноби.
Мелочи, вроде нереальности наложения на Сенсому гендзюцу из-за его ненормального зрения (один глаз — дальтонизм, второй — полностью здоров), шли уже фоном, пока парень откровенно наслаждался своей возросшей силой.
Вот и сейчас, стоило только Хирузену подойти на расстояние вытянутой руки, Сенсома незамедлительно выкинул ее перед собой, ловя друга за воротник и окончательно сбрасывая с себя теневой контроль Шиконада. Энма, принявший форму обезьяны, кувырнулся в воздухе, замахиваясь лапой для чудовищной силы удара, но Томура предвидел такой трюк, поэтому тут же швырнул Сарутоби в его же призыв!
Урю, подбежавший было к этой троице, отпрыгнул, прекрасно зная, что Сенсома с его реакцией быстро придумает, что с ним сделать в ближнем бою. Вместо этого, юноша окутал свое тело белым сиянием своей чакры, начав напитывать его не только снаружи, но еще и изнутри. Сенсома, довольно рыкнув, бросился к усилившемуся Хатаке, по пути создавая земляную коробку со взрывами вокруг Шиконада и подрывая ее.
Грохнуло. Юхей из клана Нара вылетел из поднявшейся пыли почти невредимым, но сильно выдохшимся. Хирузен и Энма уже были на ногах, но они тоже не могли вступить в бой — скорости, на которых сейчас сражались Сенсома и Урю, были запредельными.
Отдаваясь запалу боя и легкости исполнения Врат, перерожденный дошел аж до Пятых, и уверенно загонял Хатаке. Джонин тоже был неплох, но применять фирменные ниндзюцу своего клана не мог, а в тайдзюцу всегда надеялся на превосходящую скорость и силу, которых сейчас у него не было.
Перерожденный безоговорочно победил, и это уже все поняли.
— Браво-браво, молодые люди, — улыбаясь, похлопал Узукаге, наблюдавший за битвой со стороны. — Сенсома, ты стал сильнее, или мне кажется? Какие Врата ты открыл?
Идущие за ним Узумаки-телохранители, пришедшие вместе с джонинами и юхеями из Конохи, почтительно кивнули юноше. Теперь его статус определился и был, в общем-то, лишь немногим ниже, чем у Узукаге. Его уважали, но не перебарщивали.
— Это были Пятые, — улыбнулся перерожденный в ответ, помогая Урю подняться. — И мне и правда стало легче их открывать и… переносить их действие. За годы я привык, конечно, но раньше это было явно больнее…
— Пятые! — фыркнул пораженный Хатаке. — Это были всего лишь Пятые! А у него их восемь…
— Не парься, Урю, — Хирузен, подойдя сзади, похлопал друга по плечу. — Мы с Энмой даже разогнаться до такой скорости не смогли. Это, кстати, звоночек — мне нужно найти технику, которая исправит этот недочет.
— Могу поделиться фуин, облегчающими для вас ваше тело, — предложил Тоширо. — Правда, на реакцию они не влияют, так что придется привыкать к новым скоростям. Но они довольно хороши, и вы вряд ли найдете подобные где-нибудь еще.
— С чего вдруг такая щедрость, Тоширо? — вместо друга спросил Сенсома.
— Просто подарок, — Узукаге развел руками. — Прощальный подарок. Мне пришло письмо из Листа. Вам двоим, и еще Шимуре-сану, нужно явиться в деревню. Каруми тоже идет с вами.
— В Коноху? — Сарутоби встрепенулся. Выглядел он немного удивленным. — А почему сразу не на фронт? Битвы уже идут повсюду. Мы смогли бы помочь!
— Чего не знаю, того не знаю. Но Тобирама-сан не стал бы жертвовать вашим драгоценным временем по пустякам, — Узукаге протянул Хирузену свиток. — Все здесь. Кстати, настоятельно рекомендую выйти пораньше, если и правда хотите попасть на фронт быстрее.
И пока Сарутоби вдумчиво читал приказ Тобирамы, Сенсома становился все мрачнее и мрачнее. Шиконад, подошедший к нему после спарринга, чтобы извиниться за свою маленькую подлость, не сдержал удивленного возгласа:
— Сенсома, блин! У тебя такая рожа, будто тебе запретили сражаться! А, точно — тебе же, по сути, и запретили… Ну ты это, не расстраивайся так. У тебя вон, даже волосы обратно поседели.
Достав кунай, перерожденный полюбовался на свое в нем отражение. Действительно мрачный, на зависть Данзо и Тобираме, и действительно седой наполовину. Краска, которой он красил свою белую половину волос, сошла, не оставив следов. Будто испарилась.
— Она начала исчезать после открытия Врат, — поделился Урю, подойдя к юноше. — Но ты и правда слишком мрачен. Что стряслось?
Сенсома тяжело посмотрел на него, понимая, что этот секрет, как и многие другие, ему он рассказать не сможет. А ведь месяц, о котором говорил Второй Хокаге перед тем, как отправить команду из Данзо, Хирузена и Сенсомы, уже прошел…
— Я знаю, зачем мы нужны ему в Конохе…
***
Прощались тепло, но недолго. Провожать своих спасителей и героев пришли почти все незанятые Узумаки. Люди были очень благодарны парням из Конохи, что немного смутило их. Тоширо, раздав кое-какие свитки Хирузену и наказав Данзо пристально следить за Каруми, подошел к Сенсоме:
— Не забывай о моем предложении. Мой клан всегда будет рад видеть тебя здесь, среди нас. И… спасибо тебе. Спасибо еще раз.
— Надолго ты от меня не отделаешься, Тоширо, — перерожденный, которому просто дико нравилось панибратски общаться с такими личностями как Мадара, Тобирама и Узукаге, легонько пихнул его в бок локтем. — Не обещаю переселения, но заглядывать буду. Мы еще не раз с тобой сразимся!
— Главное — не пить после этого, — улыбнулся другу старый Узумаки. — Мы будем ждать тебя, Сенсома. Все мы.
Красноволосый клан еще очень долго смотрел вслед убегающим шиноби. Своим героям. Своим спасителям.
Путь до родной деревни был недолгим — всего четверо суток. Юноши могли бы двигаться и быстрее, но у них в команде неожиданно оказалась Каруми, которая поддерживать темп трех (по сути) джонинов не могла. Девушка не жаловалась и не просила ее щадить, но парни все равно делали ей поблажки. Больше всех, конечно, старался Данзо, ну, а Сенсома с Хирузеном его поддерживали.
Чисто из мужской солидарности.
— По ним и не скажешь, что идет война, — заявил Сарутоби на одном из привалов, сделанном вблизи деревни. — Такие мирные. Кое-кто даже откровенно веселится.
Говорил он, конечно, о крестьянах, как раз вышедших в поле после обеденного перерыва. Работали мужики и их сыновья долго и тяжело, но это было для них привычно, так что, действительно, несчастными они не выглядели. А вот довольными — да. На улице стояла прекрасная солнечная погодка, не изобилующая ни жарой, ни холодом. Вот и ковырялись себе в огромных полях крестьяне, то тут то там сверкая улыбками, а то и похохатывая над собственными шутками.
— И правда — будто не эту страну хотят уничтожить все остальные, — Каруми нахмурилась. — Может мы чего-то не знаем?
— Ничего удивительного и секретного, народ, — Сенсома развел руками, привлекая к себе внимание. — Эти люди не знают войны. Разборки феодалов и передел власти между кланами — да, но в таких ситуациях их не трогают — незачем просто. Феодалам будут нужны рабочие руки, так что с ними всегда удастся договориться, а шиноби… нас крестьяне вообще волнуют мало.
