– Прям как в «Слишком горячая для профессора», – вставил Джейсон.

– Что? – не понял Джек.

– О, это просто такой дешевый любовный роман.

– Даже странно, как я его пропустил, – рассмеялся Джек.

– Так, значит, это тема вашего семинара, профессор? – спросила Джессика. – Как и почему преподаватели западают на горячих студентов?

Джек внимательно посмотрел на Джессику. В этот момент он почувствовал, что зашел на опасную территорию.

– Я лишь подчеркнул, что эта тема из раза в раз повторяется в литературных произведениях. Эти истории рассказывают о том, как и почему табуированные обществом отношения все же случаются. Они рассказывают нам, что любой самый добродетельный и морально устойчивый человек может погрязнуть в пагубных сексуальных отношениях.

У Джессики заблестели глаза, она улыбнулась и уточнила:

– Любой, профессор?

– Мы говорим о литературных произведениях, Джессика.

– Да ладно, что плохого в том, что преподаватель влюбился в студентку, которая совсем не против поиметь с ним интрижку? – спросил Джейсон. – Не припомню такого в десяти заповедях. Ибо сказано – не трахайся с горячими студентами.

– Но есть заповедь «Не прелюбодействуй», – заметила Бет.

– Абеляр не был женат, – сказала Тэрин. – В любом случае не понимаю, почему мы зациклились на этом вопросе. По-моему, мы ушли от темы.

– Согласен. – Джек посмотрел на часы и с облегчением понял, что занятие подходит к концу. – Ладно, у меня для вас небольшое объявление, и думаю, оно вас порадует. Через две недели в Музее изящных искусств открывается выставка иллюстраций, посвященных роману Абеляра и Элоизы. Руководство музея согласилось устроить для нас отдельную экскурсию. Так что вместо занятий в этом классе у нас будет вылазка в МИИ. Не забудьте сделать пометку в календаре, а я, естественно, еще напомню вам по электронной почте. На следующей неделе, как обычно, встречаемся здесь. И будьте готовы обсудить «Энеиду»!

Пока студенты выходили из класса, Джек складывал свои записи в портфель и не замечал, что Тэрин стоит рядом, пока она с ним не заговорила.

– Как здорово, что вы организовали вылазку в музей, профессор Дориан. Жду не дождусь, когда наступит этот день. Я видела несколько картин на сайте музея, похоже, это прекрасная выставка. Спасибо, что вы такое для нас устроили.

– Не за что. Кстати, ваш реферат по «Медее» – отличная работа. Лучшая из всех, что я прочел за семестр. Признаюсь, на мой взгляд, такой уровень сложности я ожидаю только от выпускников.

Тэрин вся засветилась.

– Правда? Вы действительно так думаете?

– Да. Это очень глубокая и мастерски написанная работа.

– Спасибо. – Тэрин непроизвольно схватила Джека за руку, как близкого друга. – Вы – лучший.

Он кивнул и слегка дернул рукой, после чего она сразу его отпустила.

Тут Джек заметил, что Джессика стоит у дверей и внимательно за ними наблюдает. И взгляд ее ему совсем не понравился. Как не понравился ее жест с явным сексуальным подтекстом: когда Тэрин выходила из класса, она показала Кейтлин средний палец. Кейтлин хихикнула, и они тоже вышли.

Реферат Джессики был ниже среднего, и Джек поймал себя на том, что с удовольствием ставит на ее работе «С» с минусом.

С громким щелчком он закрыл портфель. Ему не хотелось это признавать, но вульгарный жест Джессики задел его гораздо сильнее, чем следовало бы.

И только когда класс опустел, Джек надел куртку и один вышел из университетского корпуса на холодный январский ветер.

Мэгги, как всегда, опаздывала. Она появилась в ресторане после шести тридцати, выглядела запыхавшейся, но улыбалась во весь рот. Подошла к их столику, обняла отца и послала воздушный поцелуй Джеку.

– И как поживают одаренные богом медики? – вместо приветствия спросил у дочери Чарли.

Мэгги сняла куртку, повесила ее на спинку стула и села, как будто воздушный шар сдулся.

– Они измотаны. Кажется, за весь день ни разу не присела. Все этот чертов вирус. Все хотят, чтобы я выписала им антибиотики, чтобы отговорить, уйма времени уходит. – Она просигналила официантке, чтобы та принесла бокал шардоне, и взяла Чарли за руку. – А как поживает мой именинник?

– Теперь, когда ты здесь, настроение наконец стало праздничным.

– Мы прождали сорок минут, – заметил Джек, но при этом очень постарался, чтобы Мэгги не услышала в его голосе обиженных ноток.

Он подобрал Чарли на пути в ресторан и, пока они сидели и болтали ни о чем, постоянно поглядывал на часы. К этому моменту он приканчивал уже второй бокал вина.

– Джек, у Мэгги самое серьезное оправдание, какое только есть в этом мире, – сказал Чарли. – Она нужна больным людям, подумай о них.

– Спасибо, папа. – Мэгги многозначительно посмотрела на Джека.

– И между прочим, парень, тебе очень повезло, что у тебя такая жена, – добавил Чарли. – Если когда-нибудь прихватит – всегда под рукой любящий доктор.

– Ага, я тот еще везунчик. – Джек, чтобы как-то замаскировать свое раздражение, пригубил пино. – Сегодня мы в кои-то веки поужинаем вместе.

– Кстати, об ужине. – Чарли потер ладони. – Предлагаю начать обжираловку. Я целый год ждал этого вечера. Если есть бог на свете, проблем с холестерином у него нет.

Каждый год они втроем отмечали день рождения Чарли, устраивая, как он это называл, «обжираловку», то есть выбирали в меню блюда, которые ему строго-настрого запрещали врачи. «Дино стир-хаус» – старомодный ресторан, в то время как большинство заведений в городе обратились к высокой кухне, здесь все еще подавали стейки, бургеры и убийственный для сердца гарнир «Порки стикс» – гора картофеля фри под толстым слоем сырного соуса, присыпанная беконом и политая сметаной.

– С днем рождения, пап. – Мэгги чокнулась бокалом вина с пивом Чарли. – Посмотри, что я тут тебе принесла.

Она достала из портфеля коробку в блестящей оберточной бумаге и с большим бантом из золотой ленты.

– О, дорогая, тебе совсем не обязательно что-то мне дарить, – сказал Чарли, но глаза у него заблестели, и он принялся разворачивать подарок, причем старался сделать это так, чтобы не порвать обертку, и пытался перерезать липкую ленту ножом для стейка.

– Чарли, это всего лишь оберточная бумага, – сказал Джек. – Рви, не жалей.

Чарли улыбнулся, одним движением сорвал обертку и весь засиял, увидев коробку с отделениями, по которым были разложены жареные вручную орехи из «Фастачи»[6]. Он обожал орехи.

Чарли наклонился и обнял Мэгги:

– Ты лучшая, малышка. И мой доктор говорит, что орехи очень полезны для сердца. – Он подмигнул Джеку: – Но тебе нельзя, они все мои, и только мои!

Звякнул телефон Мэгги – пришло СМС. Джек вздохнул. Его жена была врачом-терапевтом в больнице Маунт-Оберн в Кембридже, и еще ни разу их совместный прием пищи не проходил без того, чтобы треклятый телефон Мэгги не затренькал, не зазвонил или не зажужжал. Это притом, что она крайне редко добиралась домой, чтобы поесть.

Подошла принять заказ официантка, а Мэгги, даже заказывая чизбургер «Джамбо» с говяжьим филе, продолжала прокручивать свои текстовые сообщения.

– А вам, сэр? – обратилась официантка к Джеку.

– Если закажешь семгу, – сказал Чарли, – опозоришь свое армянское происхождение.

И Джек заказал шиш-кебаб.

Официантка повернулась к Чарли.

– Мой доктор посадил меня на диету, где все, к чертям, понижено: жир, соль, сахар, мясо, вкус. Так что принеси-ка мне слабо прожаренную телочку с палочками моцареллы и с беконом на гарнир, таким, чтобы с него жир капал.

Официантка хихикнула:

– Боюсь, телочек у нас в меню нет.

– А как насчет ребрышек барбекю и порки-стикс? О, и еще жареную моцареллу на закуску. У меня сегодня день рождения.

– О? Поздравляю!

– Не хочешь угадать, сколько исполнилось?

Официантка прищурилась, она явно не хотела случайно обидеть посетителя.