– Вставайте, полиция приехала. И ничего не бойтесь.

Она посмотрела на него непонимающе, легко вскочила с крыльца, не прибегая к помощи, отряхнула ладони о джинсы и выпрямилась, с легким прищуром глядя на входивших в сад людей в форме. Дмитрий понял, что она совершенно точно не боится.

1806 год

Барон Курт фон Стедингк сидел в изрядно продавленном кресле в одном из своих покоев на одиннадцать комнат в доме, принадлежавшем когда-то знатному вельможе, балагуру и повесе Льву Александровичу Нарышкину. Слыл тот человеком веселым и хлебосольным, постоянно устраивал в своем особняке приемы, празднества и обеды. На них бывала даже императрица Екатерина Вторая, именно этот факт был истинной причиной того, что барон фон Стедингк после четырнадцати лет жизни в Санкт-Петербурге поселился в доме.

Сейчас особняком, имевшим два внутренних двора, большой зал с галереями и длинную анфиладу роскошных комнат, владел сын Нарышкина Александр Львович, но закатываемые здесь балы и пирушки, по-прежнему, считались первостепенными в столице. Дом был вообще постоянно открыт для гостей. Впрочем, шведского посланника при русском дворе Стедингка это вполне устраивало.

В доме Нарышкина он арендовал целый этаж и в свободное от основной работы, требующей передвижений по стране, время с удовольствием принимал участие в празднествах, а также и сам периодически организовывал балы, поскольку Швеция хотела выглядеть в глазах иноземцев значительной державой.

Особняк Нарышкина считался одним из красивейших зданий Санкт-Петербурга. Построенное в шестидесятых годах XVIII века архитектором Жаном Батистом Мишелем Алленом Де ля Мотом здание главным фасадом выходило на Исаакиевскую площадь. Центральный вход был исполнен в виде портика: четыре колонны тосканского ордера поддерживали оформленный кованой решеткой балкон второго этажа, а по бокам от дверей были установлены резные барельефы.

Парадная анфилада комнат занимала второй этаж и тянулась вдоль главного фасада. Здесь же располагался большой зал с колоннадой, поддерживающей хоры, и пилястрами из искусственного мрамора, а также гостиные с удивительной красоты изразцовыми печами, тоже украшенными барельефами – античными фигурами, которые Стедингк любил разглядывать. Во время балов он частенько останавливался перед той или иной печью, сам не зная, почему. Но именно здесь, в этих комнатах, ему лучше думалось над тайной, которую он приехал разгадать.

Свой этаж он снимал за тысячу рублей в месяц, но это была малая цена за возможность и вести жизнь на приличествующем его положению уровне, и исподволь собирать информацию о том, что произошло в этом доме четверть века назад. Точнее, 24 ноября 1780 года на церемонии бракосочетания дочери Льва Нарышкина, фрейлины двора Натальи, с графом Иваном Соллогубом. На венчании, как известно, присутствовала императрица Екатерина, именно в этот день лишившаяся одной ценной вещи. Очень-очень ценной, это шведский посланник знал как нельзя лучше. След именно этой вещи ему и предстояло найти.

Барон фон Стедингк искал знаменитый рубин Цезаря. Известный как «Большой рубин» или «Красный камень», он имел форму виноградной грозди. Родиной камня была Бирма, а весил он больше двухсот пятидесяти карат, что объясняло его огромную стоимость. Камень был оправлен в золотые виноградные листья и усики, а закрученный стебелек образовывал петельку-крепление, благодаря которой камень можно было носить в виде кулона. Листья неизвестный мастер покрыл зеленой эмалью, стебелек черной, и в целом это было не просто украшение, а произведение искусства.

Рубин Цезаря, что понятно по названию, был подарен знаменитому римскому императору его возлюбленной Клеопатрой, затем оказался в руках Карла Великого, позднее перехвачен тамплиерами, от них перешел к иезуитам и неведомыми путями оказался в руках французского короля Карла IX. После смерти Карла камень перешёл к его вдове Елизавете Австрийской, потом – к её брату, королю Богемии Рудольфу II, а в 1648 году во время Тридцатилетней войны рубин Цезаря был захвачен шведами в Праге, передан королеве Кристине и после ее смерти перевезен в Стокгольм.

История камня, признаться, мало интересовала шведского посланника. Будучи человеком военным, он не был склонен к размышлениям об исторических реликвиях и драгоценных самоцветах. Вот только в 1777 году шведский король Густав III, прибывший в Санкт-Петербург и намеревавшийся жениться на одной из племянниц императрицы Екатерины, преподнес рубин последней в качестве подарка.

Брачным планам, как и крепости политических уз с Россией, не суждено было сбыться, но рубин Цезаря остался во владении российской императрицы. Пока, спустя три года она не потеряла его на свадебной церемонии в доме Нарышкиных из-за перетершейся цепочки, усеянной бриллиантами. О пропаже предпочли особо не распространяться, ибо это было чревато крупным дипломатическим скандалом. Провели тихое расследование, но камень так и не нашли.

Пославший Стедингка с особой миссией король Густав IV, узнавший о пропаже от шпионов при дворе, поручил своему посланнику отыскать следы утерянного камня. Спецзадание Стедингка было связано с тем, что отношения между его страной и Россией стремительно ухудшалось. Найти потерянное Екатериной II и вернуть Александру I в знак мирных намерений Швеции – в этом и крылся политический замысел монарха, давшего своему послу особое поручение. Признаться, особо на этом пути барон, изучивший материалы секретного дела, пока не преуспел.

Пропажи хватились быстро, дознание провели со всей тщательностью, хоть и тихо. Кто бы ни нашел ценную пропажу, он не захотел ее вернуть, но и вынести из дома незаметно вряд ли смог бы. Конечно, за прошедшие двадцать пять лет много воды утекло, но рубин Цезаря так нигде и не «всплыл», словно реально канул в Лету.

За несколько лет своего расследования Курт фон Стедингк проследил жизненный путь практически всех гостей, которые побывали тогда на знаменитой свадьбе. Никто из них внезапно не разбогател, не купил или построил имение, не уехал спешно за границу, в общем, не сделал ничего, что позволило бы считать, что он пустил свою бесценную находку в оборот.

Двадцать пять лет – небольшой срок для того, кто умеет ждать. Барыш, который можно было получить, продав рубин Цезаря, такой баснословный, что потерпеть стоило, тем более что потеря выдержки грозила разоблачением, каторгой, а то и смертью. Тот, кто нашел рубин, ждал, пока эта история забудется. Кроме того, вряд ли этот человек имел ежедневную возможность бывать у Нарышкиных, чтобы забрать то, что спрятал. Именно поэтому Стедингк полагал, что камень до сих пор здесь, в доме. Медленно, но тщательно он проверял всех, кто оказывался у него под подозрением, а заодно, по мере возможности, осматривал дом и его укромные места. Пока все было безрезультатно.

Лена чувствовала себя так, словно ее душа временно отделилась от тела и взмыла под потолок. Телесная оболочка Елены Бесединой находилась сейчас в комнате, где сорока минутами ранее она обнаружила труп Петра Беспалова, и сейчас шли следственные действия. Вторая Елена словно наблюдала за происходящим сверху, беспристрастно оценивая все то, чему она стала свидетелем, включая свое поведение.

Елена наверху была спокойной и безмятежной, взирая на суету полицейских, холодно анализируя их вопросы, обращенные к ней самой и ее партнеру по реставрации, с которым, кажется, они перестали ими быть, даже не начав работать, свои и его ответы, манеру держаться. Елена внизу – бледная, с красными пятнами на шее и щеках, к сожалению, не могла похвастаться такой же выдержкой. Странно, она всегда была уверена, что умеет держать себя в руках, «сохранять лицо», как это называла мама. И вот, на тебе, в экстренной ситуации позволила себе растечься, «поплыть». Фу, как неприлично.

На свою порцию вопросов она уже ответила, подробно рассказав, как оказалась на месте происшествия, обнаружила открытую дверь и выбитое стекло, а потом увидела Петра Беспалова, лежащего в луже собственной крови.