Этот деловой этикет, являющийся важной имиджевой составляющей, Дмитрий как-то битый час обсуждал с Дашей, новой женой своего брата Женьки. Старую, точнее, первую жену он терпеть не мог, особенно после всей нервотрепки, которая была связана с разводом. А новая оказалась очень даже ничего – самостоятельная, умненькая, симпатичная, да и Женьку любила неистово. Терпела и нечеловеческую его работу в полиции, и необходимость переехать из Москвы в провинцию только потому, что Женька столицу не любил и жить там не собирался, и не очень простой его характер, и даже увлечение поисковой деятельностью, которая даже Макарову-старшему казалась блажью.

Женька и Даша встретились посредине настоящего детектива с убийством и поиском драгоценностей[1], поженились полтора года назад, и недавно в семье появилось пополнение – дочка Ксюшка, похожая на маму, на папу и даже на дядю Диму. По крайней мере, убежденному холостяку Дмитрию очень хотелось в это верить. Своих детей у него не было. Кажется.

Телефонный звонок, выведенный на громкую связь, ввинчивался в черепную коробку. Почему-то трубку никто не брал. Не слышит она что ли? Не включенный с утра звук на телефоне он тоже считал проявлением расхлябанности. Деловой человек должен быть на связи, чтобы не пропустить ничего важного. Дмитрий не считал гудки, но их было не меньше десяти. Он хотел сбросить звонок, но тут светофор наконец-то смилостивился, включил зеленый сигнал, разрешая ехать, и Дмитрий не стал тратить время на телефон, бог с ним, пусть звонит.

Он умело перестроился в другую полосу, подрезав какого-то зазевавшегося бедолагу, ухмыльнулся в ответ на резкий звук клаксона, возмущенного его удалью, въехал, наконец, на мост и вдруг осознал, что раздражающие гудки больше не разрывают салон. Теперь в динамиках слышались какие-то странные звуки: то ли всхлип, то ли стон, то ли прерывистое дыхание.

– Але, гараж, – сказал он зачем-то. Почему вдруг «гараж»? – Але, вы меня слышите?

– Да, слышу, – не сразу, но все же откликнулся слабый и какой-то насморочный, полупридушенный женский голос. – И это так хорошо, потому что позволяет осознавать: я не сошла с ума. Пожалуйста, не отключайтесь.

Да, кто-то ему говорил, что женщина – архитектор, с которой ему предстояло работать на новом объекте, странная. Он тогда не очень внимательно слушал, поэтому сути ее странностей не уловил. Это было совершенно неважно: работать можно вообще с кем угодно, особенно когда речь идет о таком крупном и ответственном заказе, как неожиданно свалившаяся ему на голову реставрация дома Яковлева. Новый вызов и новые возможности, – и только это имело значение, а со странностями разберемся. Забавно, что первая из них не заставила себя ждать. Но неприятно, что это оказалась истеричность. Ее в женщинах Дмитрий не терпел совершенно. Просто на физиологическом уровне не выносил.

– Я не отключаюсь, – любезно заверил Дмитрий. – Просто хотел предупредить, что совершенно неожиданно опаздываю. Но думаю, что минуты через четыре уже подъеду. Вы же на объекте?

Кажется, она снова всхлипнула.

– Да, я на объекте и совсем не знаю, что мне делать, – услышал он и поморщился. В его понимании жизни люди всегда знали, что делать. И мужчины, и женщины. – Дмитрий Михайлович, приезжайте, пожалуйста, побыстрее, я дождусь вас, и мы вместе позвоним в полицию.

В полицию? Он не понял, зачем нужно туда звонить, но внутренним чутьем, присущим охотникам и успешным бизнесменам, вдруг понял: случилось что-то серьезное. Настолько серьезное, что волоски на руках ощетинились под закатанными рукавами рубашки, которую он сегодня не имел возможности сменить на свежую, потому что ночевал не дома. Рубашка его до этого смущала, а сейчас разом перестала, потому что Дмитрий Макаров всегда умел мгновенно отделять главное от второстепенного.

– Елена… – он покопался в памяти и вспомнил, – Николаевна, не переживайте, я практически добрался, так что сейчас все решу.

Она потешно засопела в трубку, как будто он сказал что-то смешное, но вникать в оттенки настроения собеседницы Дмитрию не хотелось, да и некогда было. В этот момент он как раз, нарушая все мыслимые правила дорожного движения, разворачивался через двойную сплошную перед домом Яковлева, чтобы не терять время на объезд двух кварталов. Практически из-под колес его джипа, истошно визжа шинами и клаксоном, выпорхнула какая-то машина, а он даже головы не повернул.

На небольшой парковке перед домом стояла ярко-голубая «Киа Спортэйдж». Дмитрий мимолетно удивился: он отчего-то был уверен, что у дамы-реставратора должно быть что-то более женское и скромное. По крайней мере, ее голос (не сегодняшний полуобморочный от страха, а когда она накануне договаривалась о встрече) почему-то вызывал ассоциации с «Шевроле Спарк» или «Киа Пиканто». Да и сегодняшние всхлипы со «Спортэйджем» не вязались. Хм, странно, надо будет обдумать.

Припарковавшись рядом, Дмитрий выскочил из машины, хлопнул по ручке двери, запирая своего верного друга и широким шагом направился к воротам, ведущим в сад. Никакого положенного трепета старый дом в нем не вызывал. С точки зрения бизнесмена Макарова, это была полуразрушенная халабуда с текущей крышей, неудобным расположением комнат и низкими потолками. За те деньги, которые требовались на ее реставрацию, можно было построить ультрасовременный и максимально удобный особняк, однако свое мнение Дмитрий предусмотрительно держал при себе.

Если владелец дома готов вкладывать баснословные средства в реставрацию, то это, несомненно, его личное дело. А дело Дмитрия Макарова – тщательно следить за своими сотрудниками и ходом работ, ни на йоту не отходить от проекта и не выбиваться из рассчитанной сметы. Не так уж и сложно, честно говоря, особенно если вспомнить сумму предоплаты, которая буквально накануне упала ему на счет. То есть на счет «Турмалина», разумеется.

Входная дверь была закрыта, но не заперта, Дмитрий вошел внутрь, попав из солнечного утра в промозглый полумрак коридора и на мгновение потеряв способность видеть. По рукам потянуло холодком, словно в другом конце дома была открыта форточка. Сквозняки, гуляющие в старых домах, он тоже не терпел, искренне не понимая, как тут могли жить люди. Да еще не самые последние в городе.

В доме было тихо. Дмитрий на мгновение испугался, вдруг с разговаривавшей с ним женщиной что-то случилось за то короткое время, пока он добирался до места.

– Эй, вы где? – позвал он.

Звук, многократно отраженный от голых деревянных стен, пробежался по пустынным комнатам гулким эхом.

– Я здесь, – услышал он тихий, но уже не такой измученный голос и пошел на него, пытаясь понять, что именно тут могло произойти.

Женщину, с которой у него была назначена встреча, он нашел в третьей по счету гостиной, привычно успев подумать про идиотизм, именуемый анфиладой. Неудобно это, непрактично и старомодно. Елена Николаевна Беседина, архитектор-реставратор, нанятая на объект старшей и являющаяся, в своем роде, начальником ему, Дмитрию Михайловичу Макарову, стояла у окна, вжавшись в подоконник и для верности вцепившись в него руками. Лицо у нее было бледное, глаза заплаканные. Мышь что ли увидела?

– Здравствуйте, – машинально сказал вежливый Дмитрий, – что тут у вас случилось?

Почему-то, войдя в комнату, он даже не подумал посмотреть по сторонам, зацепившись глазами за ее лицо, и теперь послушно перевел взгляд куда-то вправо, вперед и вбок, руководствуясь слабым движением ее руки. Что он был совсем не готов увидеть, так это труп на полу.

То, что это именно труп, Дмитрий понял сразу и почерневшую лужицу свернувшейся крови тоже оценил мгновенно, словно внутренним зрением. А вот для того, чтобы узнать лежащего в крови человека, ему понадобилось сделать несколько шагов, не пересекая, впрочем, условной черты, чтобы не натоптать на месте преступления.

Петр Беспалов. Его наниматель, бизнесмен и меценат, владелец дома Яковлева, по какой-то странной прихоти скупающий и реставрирующий старинные особняки. Тот самый человек, который только вчера перевел Дмитрию аванс на закупку материалов. Интересно, и что с этим теперь делать?