Всё что в тексте принадлежит Джоан Роулинг, принадлежит Джоан Роулинг. Всё прочее – следы на песке.

Событие первое. Знакомство

Деклан Дример: огненно-рыжий, долговязый джентльмен на пятом десятке, – из вежливости, предложил гостю чай. Гость, согласился. Вот только попросил чашку не приносить, сказал у него есть с собой чашка. И ложка, и даже волшебная палочка. Проговорив последнее гость усмехнулся, от чего мистер Дример, так и не понял – маг перед ним или магл.

Снаружи шел ливень и когда промокший до нитки, но веселый брюнет попросил переждать у него грозу, долговязый пожав плечами впустил незнакомца.

Ему было совершенно все равно впускать в дом друга или врага. Может потому, что у мистера Дримера никогда не было ни друзей, ни врагов.

Приготовив чай, не без помощи магии (и всё же маглы, думал рыжий, кажутся более самостоятельными, нет?), Дример вернулся в прихожую. Кудрявый сидел в его любимом кожаном кресле, сухой, словно не был снаружи, нога на ногу, рука подпирает висок. Он гладил кота, по кличке Ржавь. Точно так, как обычно это делал сам Дример. Точно, да не совсем. Дело в том, что питомец выглядел, скорее, напуганным, нежели счастливым, но с колен незнакомца не уходил.

Почему напуганным? Мистер Дример отметил про себя, что Ржавь не ластится, и лапами не топчет; хвостом не виляет, не моется и не тянет пасть от зевоты, как обычно это бывает. Нет. Ржавь сидел, будто ему приказали, а тонкие худые пальцы пришельца гладили его против шерсти.

– У вас замечательный пушистик, – заявил гость.

Он взял Ржавь за загривок (хорошо не зубами, от чего-то пронеслось в рыжей голове) и опустил кота на пол.

Пушистый не бежал, нет, но и не плелся. Он рысцой покинул прихожую. И по всему казалось, будто кот только что напакостил, а теперь, решил скрыться от греха подальше.

– Я не представился, – сказал кудрявый встав со стула и подойдя к долговязому, – Лаладж Кит. Я, коммивояжёр.

Вместо правой, он протянул левую руку и только теперь мистер Дример увидел, что у гостя, с правой стороны, многого не хватает. Ему не хватало глаза и брови над ним. Не хватало уха, вместо него был чуть заметный огрызок, не хватало пальцев на руке. Трех, если быть точным: большого, указательного, и мизинца.

Мистер Дример поставил поднос, на рядом стоящий столик, пожал левой рукою протянутую руку гостя.

Она оказалась холодной, безжизненной и напоминала кусок резины.

"Манекен после детской комнаты", – так для себя охарактеризовал брюнета долговязый.

– Деклан Дример, – представился рыжий. – Работаю в министерстве.

Это было специальное представление. Когда не знаешь, наверняка, маг перед тобой или магл, лучше говорить так. А потом, просто слушать, и станет ясно: кто есть кто.

Рукопожатие завершилось, гость несколько секунд разглядывал мистера Дримера с поистине врачебным любопытством.

– Обычно, – сказал кудрявый успокоив жадный глаз, – мой вид вызывает вопросы. Но похоже вам, дорогой Деклан, это не интересно.

– Мистер Дример, – сказал долговязый, – я предпочитаю так.

Гость кивнул.

– Безусловно, мистер Дример. Как скажите, мистер Дример. Не пойду же я против ваших предпочтений, ведь так?

Долговязый пожал плечами. Он понятия не имел, что в представлении гостя "так", а что "не так". Кудрявый на этот жест ответил улыбкой и вернулся на место, сев в любимое кресло волшебника.

Мистер Дример скривил губы, пожевал их, но после решил, что он это переживёт. Несколько взмахов палочки и кресло станет вновь как новенькое.

Подобрав поднос, мистер Дример донес тот, наконец, до другого столика, в центре прихожей, поставил, сам же сел в гостевое кресло. Он никогда раньше в нем не сидел, по крайней мере в памяти на этот счёт было пусто.

Кресло оказалось крайне неудобным: слишком стройным, слишком хрустящим, слишком новым. Неуютным, чужим, "обезжиренным".

"Выброшу на мусор", – наметил для себя рыжий.

– Я, наверное, сел на ваше место, мистер Дример? – спросил Кит, всем своим видом показывая, что он отчетливо понимает, что спрашивает очевидное. – Просто мне оно показалось более удобным.

Долговязый пожал плечами. Отрицать слова гостя было бессмысленно, а прогонять не учтиво. Чтобы не нагнетать – безразлично бросил:

– Пустяки.

– Благодарю, – быстро вставил Кит и прибавил: – Редко встретишь человека способного уступить. Правда, мистер Дример?

Дример вновь пожал плечами.

О каких уступках идёт речь, он не уловил.

Кит же опустил левую руку в карман, вытащил оттуда маленькую круглую чашку без ручки, на восточный манер, поставил её на стол. Он взял чайник наполнил первую, поднёс к губами горячий напиток. Кудрявый долго-долго дул на него. Раздражающе долго, но… Долговязого было трудно чем-то задеть. По-настоящему. И гостю, казалось, это не очень нравилось.

Кит отпил громко хлебая, а потом прибавил умиленно сощурившись:

– М-м-м. Какой вкусный у вас чай, мистер Дример…

– Благодарю, – ответил рыжий, задумчиво разглядывая изувеченное лицо пришельца. Он все-таки созрел к очевидному вопросу и как бы, совершенно случайно, его задал:

– С вами приключилась какая-то беда, мистер Кит?

Вопрос выступил в роли следствия гальванической батареи, кудрявый оживился. Он поставил чашку на стол, провел двумя пальцами по правой стороне лица:

– О, вы заметили, мистер Дример? – гость едко усмехнулся обнажив белоснежные зубы. Дример заметил, что они у него совершенно нормальные. – Ладно, простите. Я просто очень люблю пошутить. Да, вы знаете, действительно, не заурядный случай. Как-то раз, один мой старинный друг так "вознаградил" меня за оказанную ему услугу. Он бы и больше "даров" мне преподнёс, если бы, вдруг, с ним не случилось горе и его не разорвало на части от неудачного "эксперимента".

Долговязый нахмурился. Не от истории, ему откровенно говоря было безразлично её содержание, нахмурился он только потому, что от той формы, в какой она была подана Дример так и не понял главного: маг, этот Кит, или магл.

Хозяин помолчал, взвешивая все за и против и уже собрался спросить у Кита напрямую, однако тот опередил его.

– А что у вас делает символ магии? – спросил кудрявый брюнет указывая тонким длинным пальцем на картину в прихожей.

Символ Даров смерти мистеру Дримеру подарила его коллега, с которой у него когда-то, очень давно, был роман. Но мистер Дример уже не помнил: ни когда именно это было, ни в связи с чем она дарила ему эту картину. Он, признаться, забыл, что она вообще там висит. Однако, и это было точно, Дример, знал, что изображается там никакой не символ магии. Он так и сказал:

– Это, никакой не символ магии, мистер Кит. Это символ Даров смерти.

– Неужели? – патетично возмутился Кит.

– Да.

– Вы уверенны?

– Абсолютно.

– Чушь, – гость принялся разглядывать свои грязные ногти вращая левую руку неприлично близко к лицу. Пояснил: – Круг, мистер Дример, это дар. Подарок природы делающий мага тем, кто он есть. Круг, потому как, все подарки это, одновременно, и проклятья. А поскольку конец круга и начало круга неотделимы, поэтому и был выбран этот символ.

Долговязый молчал. Слова Кита не казались ему чем-то обычным, но спорить с ними, пока, по крайней мере, ему не хотелось.

– Треугольник, – продолжал кудрявый опустив руку и теперь всецело обратив свой неполноценный взор в сторону входной двери и картины справа от неё, – символизирует заклинания. В старые времена они все состояли из трех слов. Обязательно. Это оптимальная форма для выражения оптимального содержания. Теперь же слов в основном два, а порою и вовсе, одно. Поэтому сейчас, я полагаю, было бы вернее нарисовать точку, максимум – две.

Дример, в ответ, недовольно крякнул сам не понимая, что он хотел этим выразить. Презрение? Нет. Недовольство? Нет. Желание высказать возражение? Упаси Бог. Мистер Дример крякнул, видимо, для того чтобы напомнить гостю, что он все еще есть, но сам пока не определился зачем именно.