– Отчего бы нам просто ее не забыть? – предложила я достойный выход.

– Забыть нашу ночь? – Райан нахмурился.

Я повела плечом с, как мне казалось, небрежным видом.

– Ну, это же вышло случайно! Как я могу заводить интрижку с парнем из сборной моего отца? – Меньше всего мне надо наживать кучу неприятностей, которых не избежать, если мы позволим себе что-нибудь неподобающее. Так поступают наркоманы, говоря: «Ладно, еще одна, последняя доза!» Райан Кингстон грозил стать моим любимым наркотиком.

– Не знаю, смогу ли я забыть ту ночь, но ты права – нам лучше сохранить платонические отношения.

И я внутренне раздулась от гордости.

– Значит, забыли? – Я протянула руку, которая утонула в ручище Райана.

– Платонические отношения… – медленно сказал он.

– Договорились.

Он держал меня за руку, не сводя взгляд с моего лица, особенно с губ.

Я услышала скрип щебенки и тихую вибрацию басов в стереосистеме. Значит, папа уже едет по подъездной дорожке.

– Отец приехал.

– О, черт, мне реально надо убираться… – Кингстон дернул меня к себе. Споткнувшись, я уперлась ладонями ему в твердую грудь, ощутив, как часто бьется у него сердце. Его губы коснулись моей щеки. – Обещаю постараться не выводить отношения из платонической плоскости.

И он скрылся за дверью, ведущей к бассейну, прежде чем я успела что-то ответить.

За последние дни я сделала открытие – папа просто обожает разные бумаги и анкеты, – а еще научилась расшифровывать чудовищный почерк почти тридцати хоккеистов. Глядя на анкету Бишопа Уинслоу (я дошла почти до конца списка, слава младенцу Иисусу и его чертову единорогу), я силилась разобрать, что он накорябал в ответ на довольно волюнтаристский вопрос о силовых тренировках в межсезонье. Уверена, что-то емкое и с сексуальным подтекстом, но на сто процентов не поручусь – почерк у него чудовищный.

Стук в дверь заставил меня оторвать уставшие глаза от писанины Уинслоу. Уже почти пять часов, а я твердо настроена добить все анкеты перед уходом.

– Гм, привет, Куини, – на пороге стоял Кингстон, сунув большие пальцы в карманы своих слаксов и оглядывая комнату. Взгляд его задержался на открытой двери в кабинет моего отца, а затем зафиксировался на мне.

– Привет, Кингстон. Тебе нужен Джейк?

– Джейк? – Он заморгал, будто не понимая, о ком я говорю. – А, нет, нет. Я не к нему… Тут курьер с доставкой, – он показал себе за плечо. Сзади маячил какой-то парень, ростом Кингу едва по плечо.

С самого первого дня разговоры у нас выходили, мягко говоря, неловкими. Я бы оскорбилась, но видела, что Кинг тоже не знает, как спасти ситуацию.

Курьер протиснулся мимо Кингстона, занимавшего дверной проем своими плечищами, и подал мне электронный девайс и стилус.

– Вот тут распишитесь.

– Это планшеты, которые я заказывала? – уточнила я, взяв стилус и расписываясь.

– Они, они. Вы их много заказали, – он взглянул на табличку с именем на краю стола. – Вы Куини?

– Да.

– Красивое имя для красивой девушки!

– Ну ладно, спасибо за доставку, отсюда мы уж сами, – громко сказал Кингстон и поставил увесистую коробку мне на стол, рядом с мизинцем курьера. Парень не двинулся с места, и Кингстон подчеркнуто обратился к нему: – Всего вам доброго.

И скупо улыбнулся сжатыми губами.

Курьер кивнул мне и пошел к двери. Кингстон проводил его недобрым взглядом.

Я бы распекла его за непонятное поведение, но мне не терпелось открыть коробку. Выдвинув верхний ящик, я зашарила в нем в поисках ножниц.

– Как ты здесь что-то находишь? – удивился Кингстон, опираясь на коробку.

– Это мой ящик со всякой всячиной.

– Здесь же полный беспорядок!

– У нас с этим ящиком много общего, – пробормотала я, наконец отыскав нужное. – О! – торжествующе воскликнула я, извлекая ножницы для рукоделия, которые хоть ребенку отдавай. Отодвинув Кингстона с дороги – он так и стоял возле коробки, – я попробовала прорезать скотч закругленными концами. Таким фокусам ножницы обучены не были, поэтому я начала ковырять клейкую ленту с краю. К сожалению, мне мешало волнение (причина стояла рядом, наблюдая, как я воюю со скотчем), да и ногти у меня короткие.

– Разреши тебе помочь? – осведомился Кингстон, подавая на ладони канцелярский нож.

– И отчего я не удивлена, что ты ходишь с ножом? – Я цапнула ножик и с десятой попытки выдвинула лезвие (огрызками ногтей не очень удобно что-то выдвигать). Наконец мне удалось прорезать скотч, и я, отогнув клапаны коробки, запустила руку внутрь, раздвигая пальцами упаковочные гранулы. Белые «орехи» посыпались мне на стол, когда я вытащила наконец коробочку и восторженно запищала: – Ты спасешь мои глаза и рассудок! – Расцеловав коробку, я прижала ее к сердцу.

Густой смех Кингстона напомнил мне, что я не одна и что он видит, как я целуюсь и разговариваю с неодушевленным предметом. Я обернулась, готовая ему надерзить, но слова замерли на языке.

Потому что Кингстон широко улыбался, и это ему невероятно шло. Крошечный уголок одного из передних зубов у него отколот, и это маленькое несовершенство добавляло Кингу очарования. И сексуальности.

Ну и, разумеется, в этот момент всплыло воспоминание для взрослых – я уже видела у него эту улыбку, когда Кингстону удалось доставить мне не один, а три последовательных оргазма своим невероятно умелым ртом.

Наши взгляды скрестились, и мгновенно возникшее непонятное магнитное поле не давало отвести глаза. Улыбка Кингстона стала меньше, а изо рта показался кончик языка, обведя зуб со щербинкой.

– У тебя все в порядке? А то мне показалось… О, Кингстон! Привет! – разрушил чары папа. – Это еще что? – спросил он, указав на огромную коробку, занимавшую половину секретарского стола.

– Помнишь, я на днях спрашивала, сколько заложено у вас в бюджете на новые технологии?

– Э-э-э…

– Ты еще ответил, что понятия не имеешь, надо спросить у Алекса, – напомнила я (я нарочно подошла к папе с этим разговором, когда он был занят).

– А, да, вроде было что-то такое.

– Ну так вот: оказалось, что в бюджете вполне приличная статья на внедрение технологических новинок, а у Алекса масса нужных связей после рекламных кампаний с его участием. Короче, мне удалось заказать планшеты для всей сборной с огромной скидкой. От нас требуется только вставить хештег производителя в несколько постов в соцсетях. Скажи, супер?

– Гм… Ну да, наверное, – папа почесал в затылке и беспомощно взглянул на Кингстона. – А зачем нам планшеты для всех игроков-то?

– Потому что ты тратишь чересчур много бумаги. В твоем офисе просто кладбище целого леса, и всякий раз, как у вас сбор команды, мне приходится делать миллион копий. А почерк у твоих хоккеистов хуже, чем у дошколят! – я повернулась к Кингстону: – Кроме тебя. Вот у тебя почерк просто образцовый.

– Спасибо, – Кинг заулыбался, и в мозгу у меня на секунду закоротило.

– Пожалуйста, – задыхаясь, с трудом ответила я. – Короче, как только я все документы переведу в формат PDF, парни смогут заполнять любые анкеты и формы с планшетов, и мне не придется ничего вводить вручную. Это сэкономит мое время, спасет рассудок и сохранит минимум одну рощу. Теперь ты понимаешь, чему я радуюсь?

– Но это же масса работы, и разве тебе не придется учить наших ребят пользоваться планшетами? Да и меня, я ведь не знаю, как к ним подойти…

Я видела, что папа начинает паниковать.

– Честное слово, это проще простого, я найду тебе инструкцию, а для хоккеистов могу хоть видео сделать. Я тебе все подробно объясню, пошагово. Ты же работаешь с целой командой кинестетиков, а с планшетами все станет интерактивным и куда доступнее!

– Вообще-то идея прекрасная, – подал голос Кингстон. Не то решил прикрыть мне задницу, не то правда одобрял планшеты. В любом случае я осталась благодарна за поддержку.