Ирине нездоровилось. На работе ей было трудно сосредоточиться на тексте интервью, кружилась голова, перед глазами мелькали тёмные "мушки". Иногда было так плохо и грустно, что хотелось выть. Вероятно, накануне тридцатиоднолетия, Ирину настигло то, что в психологии называют "кризисом среднего возраста". Она была раздавлена своей жизнью, все мечты, лелеемые ею когда-то, превратились в прах, она была безнадёжно одинока, бесконечно унижена и чувствовала, что не живёт, потому что не смела назвать жизнью своё беспомощное существование, дни, которые её душа проводила в аду, ночи, полные кошмаров и призраков прошлого. Жизнь старой девы, которая пыталась обмануться и отмыться от слоёв грязи, а грязь засасывала, не давая ни отдыха, ни отдохновения.
В Ирининой жизни остались теперь только два светлых лучика, согревающих её озябшее сердце - это Олечка, которая как никто другой могла понять её чувства и далёкий Евгений, который написал несколько добрых строк, и потому авансом был причислен к хорошим людям.
Ответ Евгения понравился Ирине, он выдавал в виртуальном собеседнике наличие незаурядных умственных способностей и умение облекать слова в нетривиальные фразы: "Душа - как колокол, для того, чтобы колокол зазвенел, его прежде необходимо раскачать". В Ирине проснулась журналистка, которая иногда воображала себя немного причастной к миру литературы. Пусть не большой и не серьёзной, а всего лишь любительской, самиздатовской, на уровне личных страничек на профильных сайтах, но участие в литературной жизни этих виртуальных журналов и маленькие победы на окололитературных конкурсах, делали её пусть и игрушечной, но писательницей. И Ирина задала вопрос, вполне логичный для человека, заметившего способности к литературе у другого человека: "Вы никогда не пробовали писать? Мне думается, у Вас бы это хорошо получилось".
Ответ Евгения немного огорчил Ирину, он писал, что в его жизни было достаточно творчества, и что обилие научных трудов отбило у него всяческое желание к сочинительству. Какая досада, что люди, обладавшие явными способностями к изящному слову, не желали браться за перо!
Шеф канала, на котором трудилась Ирина, поддавшись на её долгие уговоры и изучив сценарий программы, написанный Ириной ещё до случившегося с ней несчастья, согласился пустить в эфир пилотный выпуск программы, но при этом чётко расставил акценты:
- Учти, дорогой мой человек: спонсоров, декорации, реквизит и костюмы ищешь сама. Я лишь приглашаю звезду. К твоим услугам стилисты и визажисты канала, но деньги и концепция программы - на твоей совести.
Смета первой программы оказалась вполне приподъёмной, точнее, программа практически не потребовала капиталовложений: звезда была местной, декорацией послужил зал пафосной ресторации в центре города, хозяин которой посчитал за счастье бесплатную рекламу своего заведения, костюмы предоставил Театр Драмы, где трудилась "звезда". Артём Панюшкин, ведущий актёр театра, завсегдатай местных тусовок и обоже всех светских львиц, был в восторге от Ирининых идей. Материал был снят в виде монолога, Панюшкин рассказывал о своей жизни и планах, сидя в одеждах вельможи 17 века. Время от времени в кадре мелькали очаровательные девушки в нарядных платьях той же эпохи.
Панюшкин не был бы самим собой, если бы не попытался увлечь Ирину. Он вызвался довезти её до дома, проводил до входной двери и напросился на чашку чая. "Почему бы и нет?" - подумала Ирина, недаром же люди сложили пословицу "клин клином вышибают". Она пострадала от мужчины, мужчина должен был её и излечить. Панюшкин знал своё дело, он выяснил пристрастия Ирины и, узнав, что той в своё время нравился Сергей Бодров, рассказал о том, что было ему известно об актёре. Особенно Ирину поразил тот факт, что Сергей был кандидатом наук и всерьёз увлекался искусствоведением. Коньяк в кофе довершил то, что начал Артём: Ирина полностью расслабилась и сдалась на милость знаменитости. Боли не было, не было ничего, просто физиология. Ничего более.
- Ирин, красивая ты женщина, но какая-то замороженная, - Панюшкин потянулся и медленно закурил: "Я бы даже сказал - перемороженная. Немудрено, что у тебя нет постоянного мужика. Никому не понравится обнимать "снежную бабу". Ирина хотела было столкнуть его с дивана, но, подумав, сдержалась. Он прав, она и в самом деле превратилась в льдинку, колючую и холодную.
Несмотря на то, что "пилот" программы был смонтирован и одобрен "главным", его показ отложили до лучших времён. По телекомпании циркулировали слухи, что продюсер канала застал свою благоверную в объятиях Панюшкина и был поэтому очень на него сердит. Сняв передачу со звездой, Ирина автоматически попала в число людей, лица которых напоминали продюсеру о случившемся, поэтому работы стало гораздо меньше. Это было невыносимо, Ирина носилась со своим телевизионным детищем по кабинетам начальников, доказывала им его уникальность, начальники кивали головами и отводили глаза. Вето продюсера поставило жирный крест на карьере редактора программ, стать которым Ирина мечтала давно. Создание своей программы было гораздо интереснее беготни по кабинетам сильных мира сего с микрофоном наперевес. Амплуа "говорящей головы" преследовало Ирину.
Панюшкин исчез из жизни Ирины так же стремительно, как и появился, что было вполне закономерно. Чтобы не сидеть в тишине и кожей ощущать своё одиночество, Ирина стала включать стереосистему. Сначала она слушала радио, особенно ей нравились передачи по заявкам слушателей, которые раньше переключались безо всякого сожаления. Общение с людьми радио-диджеев давало иллюзию участия в жизни незнакомых людей, пусть мимолётную и кратковременную, но иллюзию. У ведущих всегда были весёлые голоса, и хотя Ирина знала, что улыбаться в микрофон - их работа, так же, как и её - в объектив телекамеры, она грелась душой возле шумной груды металлолома, как кошка греется возле тёплой печки. А потом, среди черновиков старых интервью и набросков незаконченных рассказов, она нашла кассету когда-то любимого ею музыканта. "Поздний вечер в Соренто нас погодой не балует, вот и кончилось лето, до свиданья Италия. Мы с любовью прощаемся, наша песня допета, и над нами склоняется поздний вечер в Соренто..."
Музыка отзвучала, но сердце продолжало сжиматься. Ирина знала, что не стоило включать эту запись, но не удержалась, ведь это была ИХ с Андреем песня, под неё они катались на гондоле в Венеции, смешно сцепившись одними наушниками на двоих. Этот старый, полный света и музыки, город улыбался всем влюблённым, независимо от того, как давно возникла их любовь и как долго продлится. Зачем забегать вперёд и гадать, что тебя ждёт? Нужно жить настоящим, так, будто это твой последний день на земле, дарить улыбку и тепло любимым, заботиться о родных, согревать обездоленных. Делать счастливыми всех, кто пришёл на эту планету! Люби людей, и получай отражённую их сердцами любовь. Наверное, это и есть философия жизни. Жизни человека, который считает, что пришёл в этот мир неслучайно.
