– Сборы на ввозимые в провинцию грузы мы ввели еще два года назад и с тех пор ни разу их не повышали, – сурово отрезал он. – Если тебя интересует повод, то им стал отказ императора рассмотреть прошение местных лордов освободить их от предоставления рекрутов.

Арлинг рассеянно кивнул и запустил пальцы в чашу с солеными огурцами, проигнорировав недовольный взгляд Элджерона.

А что если пригласить Магду в гости? Например, завтра? Он покажет ей свою конюшню, она, наверное, должна любить лошадей. В Мастаршильд привезли его самые любимые породы: благородных опаловых халингеров с выразительным взглядом, пылких алкетинцев золотых и буланых мастей, крупных таракенских кобылиц – вороную и караковую, и двух лошадок из далекой Сикелии, подаренных ему дядей Абиром на день рождения. Пропорционально сложенные, с красивой шеей и стройными ногами, они должны были особенно понравиться девушке.

– Те, кто презирает закон и устои государства, заслуживают жестокость, – голос отца снова ворвался в голову Арлинга, прервав размышления о Магде. – Нет худшего преступления, чем проявление мягкости к государственным преступникам. Народ всегда осуждает самые полезные и необходимые меры. В таких случаях мы должны закрывать глаза на сострадание и не обращать внимания на жалобы заинтересованных сторон.

«Нет, приводить ее сюда не стоит», – подумал Арлинг, глядя на рогатые головы оленей и потемневшие от времени портреты давно умерших лордов, украшавших стены трапезной. К тому же, ему будет трудно ручаться за собственное приличное поведение. Дочери гранд-лордов, с которыми он привык общаться, были воспитаны, грамотны и красивы, но, как правило, легкодоступны. Как поступить с феей из леса, Арлинг не знал.

– Новой главой Финансового Совета будет Герлан Монтеро. Если бы Норвуз повременил со смертью еще полгода, наши дела находились бы в еще худшем состоянии. Мы возлагаем на Монтеро большие надежды. Император подпишет приказ сразу после моего возвращения.

Похоже, Канцлер перешел на новую тему. Интересно, знал ли Даррен о столь высоком назначении своего отца?

– Ты, кажется, знаком с его сыном, Дарреном.

«Да, папа, пора бы выучить имена моих друзей, а особенно – лучшего друга», – раздраженно подумал Арлинг, но вслух сказал:

– Мы учимся в одной школе.

Элджерон удовлетворенно кивнул и аккуратно отломил ложкой кусочек сыра с фруктовой подливой. Арлинг не заметил, как они перешли к десерту.

– Да, я помню его. Он произвел на меня хорошее впечатление. Серьезный и воспитанный молодой человек. Не то, что ты.

Младший Регарди усиленно размышлял, куда клонит отец. То, что он был несерьезный и невоспитанный, не являлось новостью ни для него самого, ни для Элджерона.

– У него есть сестра, Тереза, она твоя ровесница. Полагаю, с ней ты тоже знаком. А ты знаешь, что род Монтеро ведет свои корни от первых императоров Согдарии? Они гораздо знатнее нас, между прочим. Прадед Герлана, правда, немного испортил репутацию семьи, приняв участие в борьбе за освобождение западных территорий, но за прошлый век Монтеро полностью оправдали себя в глазах императора и Совета.

– Спасибо, я этого не знал, отец, – Арлинг старался быть терпеливым.

– Так вот, тебе стоит присмотреться к Терезе внимательнее. Мы с Герланом решили, что вам было бы неплохо пожениться.

Арлинг поперхнулся огурцом и выплюнул зеленые кусочки на белоснежную скатерть.

– Что?!

– Тебе пора взяться за ум. В следующем году ты оканчиваешь школу и будешь представлен ко двору уже не как мой сын, а самостоятельная фигура. Я хотел бы предостеречь тебя от неосторожных шагов. Игры будут неизбежны, но семья поможет получить необходимый статус, который придаст весомости и, в каком-то смысле, безопасности. А если у вас появятся дети, то еще лучше. Но над собой тебе придется работать – долго и тщательно. Ты должен воплощать уверенность в каждом шаге, смелость к новизне, уважение к традициям, научиться не смешивать белое с черным, то есть, стать полной противоположностью Дваро. Ты понимаешь, о чем я?

– Нет, – хрипло ответил Арлинг. Он усиленно искал предлога покинуть стол, но ничего достойного на ум не приходило.

– Люди мечтают о бессмертии – это естественное желание, оно идет из нашей сущности, вырастает из природного эгоизма человека. В детях мы живем вечно. Сейчас ты думаешь, что я рассказываю тебе очевидные истины, но, на самом деле, меня не понимаешь. Согдария – мой ребенок, Арлинг. И, как любой родитель, я хочу, чтобы он был счастлив. Принц Дваро болен. Он принадлежит к вымирающему роду выживших из ума Гедеонов. Разве можно оставлять детей на присмотр сумасшедшему?

– Отец…

– Не перебивай меня.

– Я не буду жениться на Терезе.

– Почему?

– У меня уже есть невеста.

– Как интересно. Позволь угадать. Кривоносая Пиклодокка?

От удивления Арлинг растерялся. Он не думал, что отец столь наблюдателен. Интересно, откуда он знал Розмарину? Уж не устраивал ли Элджерон смотр дочерей гранд-лордов в поисках подходящей кандидатуры для сына?

– Ее зовут Магда. Магда из рода Фадунов, – сказал Арлинг и встал из-за стола, нарушив все правила этикета. Но сидеть дальше было невмоготу. Слова вырвались неожиданно, хотя до последнего момента он не был уверен, что их произнесет. Кровь прилила к лицу, и ему пришлось залпом выпить стакан сидра, чтобы прийти в себя.

– Сядь, – спокойно велел Элджерон, и в этом спокойствие скрывалась гроза. – Никогда не слышал о такой. Чем занимается ее отец?

«Он мясник, режет куриц и забивает быков», – хотел сказать Арлинг, но промолчал. Лесная фея оказалась в опасности, он чувствовал это интуитивно, уже жалея о том, что не сдержался и назвал ее имя.

– Холгер рассказывал мне, что в прошлом месяце ты встречался с Розмариной Пиклодоккой. Летом у тебя были чувства к дочери гранд-адмирала. В начале года ты пылал страстью к сестре наместника из Грандопакса. Теперь новая пассия? К счастью, пока я не слышал о бастардах, но это может быть вопросом времени. Каждый внебрачный ребенок – нож в сердце твоей будущей карьеры. Ты думаешь, что можешь брать от жизни все, ничего не давая взамен? Шестнадцать лет – это очень серьезный возраст. Это рубеж в твоей судьбе.

– Мне пятнадцать…

– Ерунда. Твой дед женился в четырнадцать лет и прожил с супругой до ста двадцати. Мы долгожители, Арлинг. А жену ему выбрал его отец. Это хорошая традиция рода, и я намерен ее продолжить. В будущем ты будешь мне благодарен.

– Но…

– Спасибо, что согласился отужинать со мной, сын, – официально заявил Элджерон, давая понять, что разговор окончен. – Завтра мы вместе отправимся в столицу. Кстати, какое-то время ты будешь жить при дворе. Седрик уезжает в зимнюю резиденцию во Флерию и хочет, чтобы ты сопровождал его. Можешь пригласить Даррена. Я договорюсь со школой, чтобы тебе перенесли занятия. Кстати, не забудь почитать что-нибудь о творческом поиске в архитектуре Савгойской династии. Будет о чем поговорить с императором.

Элджерон встал и, дождавшись, когда Арлинг завершит глубокий поклон, полагающийся по этикету родителю, покинул трапезную.

Младший Регарди долго глядел ему вслед, после чего подошел к столу и, отыскав среди почти нетронутых блюд хрустальный графин, наполнил до краев стакан из-под сидра. Арлинг выпил водку залпом, однако ненужные мысли не исчезли, и он забрал сосуд в спальную.

Предстояла долгая бессонная ночь раздумий и поиска решений, которые были давно за него найдены.

Холодное, юркое тело коснулось его щеки, скользнуло по шее и попыталось проникнуть в ухо. Сознание возвращалось с трудом, постоянно срываясь назад, в пропасть с обледенелыми берегами и раскаленным дном. Резко повернув голову, Арлинг услышал хруст хитина и поморщился от боли. Насекомое успело за себя отомстить, оставив на щеке волдырь от укуса, который сразу раздулся до размера грецкого ореха и принялся зудеть с такой силой, что Регарди не сразу удалось переключить внимание на окружающий мир.