– Скоро тебе принесут поесть. И остальное необходимое тоже. А сама из комнаты не выходи… хотя, все равно не получится. Ты у нас новенькая, считай, на испытательном. Так что мы тебя пока запираем, мало ли что… – она пожала плечами, – сама понимаешь. Да и тебе самой пока так будет лучше.

Когда женщина собралась уходить, Лиа потянула к ней руку, и та остановилась.

– Постойте, – прокашлявшись, произнесла Лиа, – а где здесь… – она мотнула головой, надеясь, что женщина сама догадается. Но в глазах той застыло замешательство, и Лиа продолжила чуть тише: – Туалет…

– Вот в этой комнатке, милая. Он у нас там био, тебе повезло. Считай, номер люкс со всеми удобствами.

«Ага, люкс», – язвительно подумала Лиа и осеклась, понимая, что не стоит быть стервой с людьми, которые пустили тебя в свой дом.

– Спасибо, – прозвучало суше, чем хотелось.

Женщина еще раз улыбнулась, тепло и по-доброму, и Лиа показалось, что такая улыбка может отогреть целый мир.

«Не очаровывайся! – оборвала она собственные мысли. – И не доверяй! Мало ли…»

Когда женщина скрылась за дверью, Лиа подумала, что, может быть, все не так уж и плохо. Даже в жизни, которую не ценишь, могут быть свои радости. Ее приютили, обработали раны, да и к тому же скоро покормят, а на сытый желудок всегда соображается лучше.

Как же они его раздражали! Санни их почти ненавидел. Всех до единого. Как ни странно, меньше других раздражала мелкая. Дети всегда выводили его из себя. Эти орущие, снующие туда-сюда, словно шаровые молнии, исчадия ада. А эта – была спокойная. На удивление.

Он шел, держа ее за руку, потому что у всех, кроме него, было оружие, и жребий няньки пал на него. Даже хренов школьник вернул себе трость и шел теперь с ней, как с битой, наперевес. Кобра на рукоятке уже была в слизи, крови и остатках чьих-то мозгов. А Санни пришлось идти, держа руку малолетней соплячки.

Мешков с костями, жаждущих плоти, с каждым пройденным метром становилось все больше, а защищаться было нечем. Вероятно, вблизи был какой-то город. Оскар наверняка понял это раньше, потому что еще полчаса назад запретил пользоваться огнестрелом. Он и Бабирусса перешли на мачете, а Беркут достал топор. Если так пойдет и дальше, им будет все сложнее отбиваться от мертвых.

Нужно было сосредоточиться и что-то придумать, но он никак не мог собрать мысли. К тому же не покидало ощущение, что за ними кто-то следит. Возможно, он просто был издерган и расстроен необходимостью прятаться за спинами попутчиков.

«Я как старый беззубый пес, могу теперь только лаять».

Санни почувствовал, что раздражение начало перерастать в ярость.

– Ай… – раздалось откуда-то снизу.

Он слишком сильно сжал малявке руку.

– Прости… – сказал сухо и подумал:

«Держи себя в руках. Время еще не пришло…»

Впереди показались промышленные здания. С учетом близости железной дороги, Санни прикинул, что где-то рядом должен был быть вокзал и, возможно, мертвых там бродит в разы больше.

«Надо что-то придумать! Может быть, малявка станет моим козырем, – подумал он, покосился на мелкую и заметил, что она ведет себя странно. Она вздрагивала, шептала что-то себе под нос и озиралась по сторонам. – Да-а, детишкам непросто сжиться с новой реальностью. Особенно тем, которые еще живы. Мертвым повезло, им больше не о чем переживать».

Джереми отбивался от зомби и пытался вспомнить, где же все-таки отец Милады построил свой бункер. Знай он адрес наверняка, все было бы куда проще.

Джереми вдруг подумал, что Моисей, вероятно, тоже не знал точного адреса, и может именно поэтому ему пришлось вести своих людей к цели аж сорок лет. Хотя, кто его разберет, в чем там на самом деле было дело? Джереми был не слишком в курсе. Ему никогда не было интересно. На уроках по изучению религий он обычно рисовал монстров в тетрадке. Оценок по предмету не ставили: пришел – уже получишь зачет. И его это вполне устраивало.

Но вот как получить зачет сейчас? Как довести группу до места, которое кажется призрачным миражом, затерянным среди старых воспоминаний? Он понятия не имел, но надеялся, что справится побыстрее Моисея. Да и задачка у него не такая масштабная.

Джереми уже несколько раз прокрутил в голове обрывки всей имеющейся информации, но так ничего и не добился. Времени прошло слишком много, и он никогда не бывал на месте лично. Зато фотографии с места застройки запомнил четко. Да и расплывчатые описания подвыпившего Дрейтона тоже неплохо отпечатались в голове, но уже по другой причине: старикан очень уж любил потрещать про свой строящийся бункер.

– Нам надо меня курс, – сквозь зубы процедил Санни, ломая о голову мертвяка уже вторую подобранную палку.

Его бесило положение дел. Беспомощность раздражала все сильнее.

– Смотрите правее, – Джереми указал тростью, – там поезд. Можем рискнуть.

Далеко впереди Санни увидел сетчатый забор, огораживавший перрон. Множество мертвяков бродило там за оградой. Одно неосторожное движение – и их компашку ждет печальный финал. Забор заканчивался вместе с платформой, и там мертвецов уже ничего не сдерживало.

Все выжидающе уставились на Оскара. Тот раздумывал, что делать дальше.

– Там несколько вагонов с распахнутыми дверьми, – пытаясь подавить раздражение, произнес Санни. – Если там кто и был, они наверняка уже вышли оттуда. Мертвецы не из тех, кто любит уединение.

– Вперед, – кивнул Оскар и направился к поезду.

Санни подхватил малявку на руки и двинулся следом.

Первым в вагон вбежал Беркут. В коридоре мертвецов не было.

Дверь первого купе была гостеприимно распахнута.

«Пусто».

Второе купе – закрыто не полностью. Беркут осторожно заглянул в щель.

«Пусто».

В третьем дверь выломана и испачкана кровью. Смятое одеяло на полу – в крови, рядом – разорванная подушка.

«Не хотел бы я быть здесь, когда это случилось», – подумал Беркут.

– Что там? Пусто, да? – дыша ему в затылок, спросил Бабирусса.

«Будто ты и так недостаточно меня бесишь», – почти беззлобно подумал Беркут и недовольно угукнул.

Четвертое купе было заперто. Беркут прошел мимо, чтобы проверить его позже, но сзади тут же послышались жалкие попытки Бабируссы вскрыть дверь.

– Стой, – зашипел Оскар, – ты совсем идиот, что ли?

– Да я же…

– Если здесь полное купе упырей, – продолжил тот шепотом, – то мы ввяжемся в заваруху, не зачистив периметр, и тогда нам могут навалять по первое число. И уж поверь мне, если тебя укусят, я отрублю тебе башку, ни секунды не сомневаясь.

Все молча двинулись дальше, слушая нервное сопение Бабируссы, проглотившего оскорбления.

Им повезло: как и предположил Санни, мертвецы не стали засиживаться внутри. Беркут с Бабируссой вернулись к четвертому купе.

Бабирусса пошел первым, и когда уже собирался выбить дверь, Беркут остановил его, положив руку на плечо. Приложил к двери ухо.

«Тишина».

Он взялся за ручку, но купе было заперто изнутри. Тогда он отступил и театральным жестом указал Бабируссе на дверь, приглашая его осуществить задуманное.

«Выбивай, свинтус. Спусти парок».

И тот выбил. Руки и ноги у него давненько чесались.

В купе они увидели мертвую женщину у окна. Она полусидела, прислонившись плечом к стене. На столе стояла бутылочка из-под таблеток.

«Еще одна жертва отчаяния», – подумал Беркут.

– Что там? – спросил Оскар с другого конца вагона.

– Чисто, – победоносным тоном ответил Бабирусса, словно это могло заставить остальных презирать его чуточку меньше.

Кристина сидела на холодном полу и смотрела в темноту. Раньше она и не думала, что ее можно разглядывать, различать оттенки.

Спать Кристина не могла, трезво соображать тоже, поэтому сидела и пялилась в черную бездну. Сколько прошло времени с последнего визита ее тюремщика? Можно было только гадать. Даже время терялось во всепоглощающем мраке.