На это я ответил, что либо он вытягивает нас четверых, либо идет искать какого-нибудь другого мальчика. Он потом ходил за мной несколько дней, и в какой-то момент я уже начал от него прятаться. Артисты постарше мне сказали, что он – «голубой», и мне надо быть с ним осторожнее. Но потом я еще несколько раз с ним встречался и ничего такого не замечал. Никаких намеков в мою сторону не было. Как бы то ни было, я считаю его самым гениальным продюсером отечественного шоу-бизнеса. Он мог раскрутить абсолютно все. Посмотреть хотя бы на его артистов: «Кино», «Технология», «Янг Ганз», Влад Сташевский и так далее.

– Есть такая традиция, которая называется «зеленый концерт», – продолжает Рубанов. – Когда во время последнего концерта все прикалываются друг над другом. На финальной песне перед окончанием шоу все артисты вывалили на сцену. Это было выступление Владимира Маркина. Мы были уже изрядно подшофе, и я как ни в чем не бывало стал разбирать барабанную установку. А за ней сидел барабанщик и делал вид, что играет партии. Я просто стал уносить по очереди стойки и барабаны. Установка-то моя была, имел право. И я подумал, все равно же под фанеру, зато людям немного глаза приоткроем, будет смешно и весело. Но как оказалось, смешно было только нам. Потом был скандал.

После московской серии концертов шоу «50×50» должно было продолжаться в Санкт-Петербурге, и именно питерские концерты собирались снимать для телевидения. А потом эта же обойма отправлялась с гастролями по России. После этого тура про группу «Четыре таракана» должна была узнать вся страна. Но за девять дней панки с Кутузовского так утомили менеджмент шоу, что уже не спасал даже авторитет поручившейся за них Натальи Рубановой. А разнос сцены во время выступления Владимира Маркина поставил жирную, мясистую точку, укрепив желание режиссера-постановщика шоу Анжелы Хачатурян навсегда распрощаться с малолетними беспредельщиками.

– Они хотели вызвать ментов, а тогда с таким дестроем было достаточно жестко, – рассказывает Юрий Ленин. – Сид с Рубаном оттуда реально могли уехать на пятнадцать суток. И я бегал там всех успокаивал, уговаривал Анжелу Хачатурян. Говорил ей, что это у нас просто такое шоу. Мы же рокеры, а какой рок-н-ролл без разноса? Что на самом деле мы нормальные, вменяемые люди и с нами можно работать. Она даже успокоилась, сказала, что черт с вами. Но если будет только один косяк, хоть что-нибудь подобное, то мы попрощаемся навсегда. И тут в гримерку залетели бухие Сид с Рубаном и начали орать, чтобы она шла в жопу со своим сраным шоу. Они панки, и это говно им не нужно. А я только что Айзеншписа послал ради них! Тогда я, конечно, зарубился и понял, что у нас вряд ли что-то получится вместе.

Потапова, Воробьева и Ленина найти было несложно. Все они с радостью согласились пообщаться. Я обратил внимание, что они описывали события давних лет в таких деталях и насыщая повествование такими классными подробностями, будто участие в группе «Четыре таракана» было едва ли не самым ярким периодом в их жизни. Хотя это свойственно, наверное, всем моим собеседникам. В процессе работы над книгой я столкнулся с тем, что люди намного лучше помнят события двадцати-тридцатилетней давности, чем то, что происходило с ними пять лет назад. Все-таки юношеское восприятие, бесстрашие и задор невозможно сгенерировать искусственным образом. Время, когда глаза были широко открыты, мир казался прекрасным и удивительным, а жизнь обгоняла мечту. Именно в юном возрасте закладываются основные жизненные понятия и ценности. Не зря же и развлекательная индустрия, и политики так бьются за внимание подростков и студентов. Может, они пока и не особо платежеспособны, но если какая-то идея западет молодому человеку в душу, то она будет жить с ним очень долгое время. Даже повзрослев и поскучнев, он будет обращаться к этому времени с теплой ностальгией. Люди с тоской вспоминают СССР не потому, что это было самое справедливое и свободное общество, а потому что тогда они были молоды, а жизнь казалась простой и понятной. По той же причине всегда отлично продаются билеты на ретро-вечеринки с репертуаром двадцати-тридцатилетней давности. Молодость – самая ценная валюта.

Группа «Тараканы!» в полном составе заперлась в большом доме в Мытищинском районе, заявив перед этим, что каждый день в реальном времени она будет с нуля сочинять и записывать по одной песне. Чтобы никто не обвинил участников группы в подлоге и использовании домашних заготовок, они поставили две веб-камеры, которые в режиме двадцать четыре на семь транслируют все, что происходит в доме. Перед тем как ехать сюда, я тоже заходил в YouTube и поглядывал, как идет процесс. Честно скажу, на экране монитора все выглядело не таким прикольным, как на самом деле. Самую большую комнату в доме оборудовали под репетиционное помещение: барабаны, три комбика, микрофон на стойке. Пишутся тоже прямо здесь. Дмитрий Кежватов сидит за оборудованным звукорежиссерским местом. Пульт, макбук с цветными звуковыми дорожками, мониторные колонки. Обычно студийные звукачи стараются снабдить свое рабочее место хорошим креслом. Все-таки им приходится много часов проводить за экраном. А тут Ватов довольствовался складным деревянным стулом. К концу проекта у него должна была появиться плотная мозоль на известном месте.

– Несмотря на мои опасения, что все пойдет через жопу, что мы будем подтупливать, смотреть друг на друга непонимающими глазами и высасывать идеи из пальца, все в итоге оказалось не так, – рассказывает Дмитрий Спирин, периодически отмахиваясь от мух. Здесь их неожиданно много, и на кухне над столом висит сразу несколько липких лент. Мы с ним вышли из кухни и встали в полукруглом помещении, смежном с большой комнатой, где остальные парни чекают барабаны. Сергей Прокофьев монотонно бьет в альт, пока Ватов отстраивает звук микрофона. – Здесь у нас все происходит значительно динамичнее и энергичнее, чем в обычных условиях на репетиционной базе или на студии.

Я расспрашиваю Спирина о проекте «Много шума из ничего» не из праздного любопытства, хотя и это тоже. Пресс-атташе «Тараканов!» Света Тарасова накануне предложила мне написать репортаж о происходящем. Мне эта идея понравилась, но я считаю, что единственный вариант по-настоящему погрузиться в происходящее – это прожить. Если чуваки живут здесь безвылазно, значит, и я должен провести в таких же условиях хотя бы сутки. Оказалось, что места тут полно и мое худое тело никак не перегрузит жилищно-коммунальный ресурс этого дома. Во время сочинения первой песни он получил название «Дом 666».

Беглый осмотр жилплощади показал, что в подвале есть сауна с бассейном, просторный предбанник, диван и большой телевизор с подключенной приставкой Sony PlayStation. Помимо всего этого за настроение на проекте отвечает «Московская пивоваренная компания», которая подогнала столько ящиков «Жигулей» и «Мохнатого шмеля», что запас пива кажется безлимитным.

Внезапное завершение сотрудничества команды «Четыре таракана» и телевизионного шоу «50×50» сильно подорвало желание Юрия Ленина дальше участвовать в группе. Он был парнем амбициозным, и его представление о том, как надо идти к успеху, никак не включало ссоры с большими менеджерами шоу-бизнеса. Какое-то время они еще порепетировали вместе, но вскоре Юра собрался на выход. Никто не ругался, просто расстались по-хорошему.

– Сперва я решил, что фиг с ним, – вспоминает Юрий Ленин, – просто ребята были угашенные и не понимали, что делали. Думал, что мы еще можем делать музыку вместе. Но очень скоро, когда Сид с Рубаном уже в полной мере распробовали траву, наши репетиции превратились в черт-те что. Парни откровенно скуривались и превращались в неюзабельное дерьмо. И конечно, просирали момент. Я был чувак идейный и такого отношения к делу не понимал. Будущего для себя в этой группе я уже не видел.