Через полчаса я вышла из спальни, готовая к насыщенному дню, и хвала богу он пройдет без участия Джейсона Сторна. Белоснежная юбка-карандаш с завышенной талией, кружевной бледно-розовый топ, освежающий утренний макияж – Джейсон, кстати, был прав: я художник и могу нарисовать себе лицо, правда, раньше мне это было не нужно. Я порылась в специальной коробке с украшениями. Дэйдра и не скрывала, что почти все заберет с собой, но чтобы я совсем нищенкой не казалась кое-что оставила. Я надела бриллиантовую подвеску на тонком шнурке и такие же серьги. Шоколадную волну волос отбросила за спину. Все, я готова разливать пунш и улыбаться. Чего не сделаешь ради детей.
Джейсон до сих пор не ушел. Наоборот, очень неторопливо пил кофе и читал газету. В гостиной – неужели, меня поджидает?
– Для человека, который опаздывает, ты слишком медленно собираешься, – бросила, проходя мимо.
– Для женщины, которой велели не открывать рта, ты слишком много разговариваешь.
Я вздернула подбородок. Ну что мне можно еще сделать?
– Все, что ты мог со мной сделать – уже сделал.
Джейсон плотоядно улыбнулся:
– Ты правда в этом уверена?
Я не стала отвечать – просто пошла к выходу. Он тоже. В лифте мы ехали молча. Совершенно чужие друг другу. В холодном отчуждении, окружавшем нас, нельзя было узнать страстную бурю, захлестнувшую буквально полчаса назад. Никакой близости: ни физической, ни духовной.
– Подвезти? – холодно поинтересовался Джейсон, когда двери лифта разъехались на первом этаже. Я гордо вышла, не удостоив его ответом. Пусть сам едет.
– Миссис Сторн, поймать вам такси? – бросился ко мне швейцар.
– Буду благодарна, – мягко улыбнулась.
Я блуждала взглядом по верхушкам деревьев, возвышавшихся над центральным парком, рассматривала магазины на той стороне, ожидая машину, и заметила, как с подземной парковки выехал огромный внедорожник. Джейсон опустил стекло и смерил меня надменным взглядом. Я коротко оглянулась – никто на меня не смотрел – и показала ему средний палец. Он улыбнулся. Я точно видела это. Затем сорвался с места, вливаясь в оживленный поток.
– Прошу, – швейцар распахнул передо мной желтую дверь такси. И уже в дороге мне пришло сообщение.
Ночью сходишь на мой хер и не один раз
Не стала реагировать. У меня были другие планы, но ему об этом знать не обязательно. Я удрученно покачала головой. А ведь не собиралась спать с «мужем». Ха, расскажи богу о своих планах, и он громко над ними посмеется. Я дважды нарушила свою же установку. И Джейсон дал ясно понять, что собирается реализовывать право мужа на все сто за следующие пять месяцев. Черт, придется все же пить таблетки. Я даже в поездке успела записаться в частную клинику к гинекологу – пусть подберет что-нибудь более-менее.
Десять утра, а в «Плазе» уже было оживленно. Я старалась не слишком глазеть по сторонам – еще две недели назад могла увидеть этот отель только в кино!
– Мисс? – поинтересовалась женщина на входе в ресторан гостиницы.
– Миссис Сторн, – назвалась я. Она сверилась со списком и, улыбнувшись, провела меня в зал. Столы сервированы и накрыты к светскому завтраку. Фуршет тоже оформлен. Декор в тему гендера – розовые и голубые ленты. Так, у нас сбор средств для детей с Африканского континента, или вопросы зачатия и планирования семьи обсуждать будем? Ага, а вон столик с пуншем и открытками – мое место.
– Дэдэ, – услышала холодное приветствие. Неспешно повернулась, натягивая самую благожелательную улыбку, а меня ведь практически застрелили голосом. Мишель. Сестра Джейсона. Активистка и феминистка. Член правления фонда. У Дэйдры с ней отношения натянутые, даже враждебные. И вся эта неприкрытая неприязнь направлена на меня.
– Мишель, здравствуй. Рада видеть тебя, – я сделала шаг навстречу, но она осталась стоять. Окей, никакого «щечка к щечке».
– Удивлена, что ты здесь и даже собираешься помочь.
Да-да, она прекрасно понимала, что Дэйдре нахрен не сдались черномазые дети. Это не мои мысли – это я цитирую. Моя сестра оказалась абсолютно не толерантной. Я не знала точно, в каком микроклимате ее воспитывалали, но выросла она, увы, испорченной эгоисткой. Я не судила, это констатация факта.
– Никогда не поздно стать человеком, – ответила я. Мишель нахмурилась. Ее взгляд говорил: я все про тебя знаю и не верю ни единому слову.
– Ты не задуришь мозги мне и тем более Джейсону, даже не надейся, – шепнула она и, наигранно улыбнувшись, поманила меня за собой. – Наливай пунш, будь очаровательной и предлагай заполнить открытку, – начала инструктаж Мишель. – Там в конце нужно прописать сумму пожертвования, чтобы не увиливали.
– Умно, – коротко ответила я и, положив сумочку на тумбу, принялась ожидать гостей.
Через полчаса у меня от улыбки ныла челюсть, но я старалась – и мужчины, прибывшие со своими спутницами, не прочь были пожертвовать крупную сумму за несколько кокетливых улыбок. Какие там дети! Им бы в мое декольте заглянуть, да невзначай коснуться бедра.
– Дэдэ, дорогая! – воскликнула какая-то женщина. – Сто лет тебя не видела!
Я тоже раскинула объятия, поцеловав воздух возле ее щеки. Кто такая – не помню хоть убейте!
– Ты стала активно участвовать в социальной жизни города! Так неожиданно!
– Да, во мне проснулась тяга к доброму и вечному, – я даже руку к груди приложила. Женщина так неестественно рассмеялась. Я всунула ей открытку с пожертвованием – не нахаляву же есть бутерброды с креветками и авокадо!
– Дорогая, я слышала ты уезжала лечиться от алкогольной зависимости, – шепнула она сочувственно. Я улыбнулась – ну и террариум здесь! Почище чем у нас в учительской!
– Нет, что ты! – отмахнулась я. – Курсы медитации: хотела познать дзен и научиться не убивать на месте беспардонных нахалок.
Женщина рассмеялась высоким натянутым голосом. А как она хотела? Я могу и руку откусить!
– Ванда – такая сука, – услышала рядом, когда женщина отошла. А это кто? Невысокая шатенка, симпатичная, ухоженная. Кейт. Близкая подруга Дэйдры. Дружат скорее против кого-то, чем искренне друг с другом.
– Точно, – отреагировала я. Мы обнялись, и Кейт засыпала меня вопросами.
– Когда ты вернулась? Почему не позвонила? Нужно пообедать сегодня.
Она осталась рядом со мной, сплетничая о последних новостях, потрясших элиту Манхэттена. Было любопытно.
Через два часа пришла пора закругляться. Мишель с красивой высокой блондинкой подошли ко мне и объявили, что я могу выбираться из-за импровизированной стойки и даже перекусить.
– Мы принесли вам пирожных, – объявила блондинка и открыто, искренне улыбнулась. Я не могла объяснить почему, но мне она сразу понравилась. Бывает, видишь человека и понимаешь: это человек! Прямо с большой буквы.
– Дэдэ, познакомься – Эмили Хоук. Председатель правления фонда. Она работает в Генеральной Ассамблее ООН и курирует вопрос детской иммиграции, – проговорила Мишель и повернулась к ней: – Эмили, это Дэйдра Морган-Сторн, моя невестка.
– Очень приятно, миссис Сторн.
– Мне тоже.
Мы пожали друг другу руки и принялись обсуждать итоги мероприятия. Даже если Мишель и дала мне нелестную характеристику, Эмили никак это не показывала, наоборот, была очень дружелюбной.
– Да, людей не хватает, – говорила она. – Найти куратора, который смог бы общаться, прочувствовать слабослышащих детей очень сложно.
Я заинтересовалась. В подростковом возрасте я активно изучала жестовый язык. Мне всегда хотелось работать с детьми, быть педагогом, а дети бывают разными.
– Простите, Эмили, а что это за проект?
Мишель бросила на меня ироничный короткий взгляд. Да-да, я лезу не в свое дело и лучше бы меня тут не было, но я есть и спрашиваю.
– Есть небольшой вспомогательный центр по передержке, куда определяют детей в статусе «беженец» с проблемами органов чувств. Мишель, – она погладила ее по плечу, – как раз разрабатывает для них программу опеки. Тема сложная, требования к парам жесткие. Нам не хватает организаторов. Волонтеров хоть отбавляй, но людей ответственных и с навыками коммуникации как с детьми, так и с возможными родителями и благотворителями очень мало. Нам нужны представители от фонда.
